Любовь зла. "Ты уже не сможешь тормозить" - Светлана Кармальская

Местным питомником командовал немолодой магистр. Когда мы втроем заявились с просьбой дать нам грифонов покататься, он был не слишком доволен, но выяснив у гостей, кто они такие и где живут, все же смилостивился. Услышанное не помешало ему слупить с нас уйму денег, а потом лично и очень внимательно проверить записи, сделанные в учетной книге, на которую было наложено заклинание истины. Теперь, имея опыт общения с грифонами, мы попробовали установить контакт со здешними птицельвами и — получилось, вот здорово! Мы таскались туда почти каждый день, уверяя, что «птичкам» полезно размяться и в отличие от своего хозяина, грифоны бурно радовались приходу трех молодых магов, быстро сообразив, что их появление в вольере сулит свободу и развлечения.

В ближайшие несколько дней наша троица летала над городом и долиной, а затем решили исследовать ближайшие отроги Саормара и плато за ними. Но когда, по возвращении, делились впечатлениями от горных красот и самодовольно слушали восторженные ахи гроссов и Анты, то неожиданно получили от папы по полной программе, досталось и Аслеру. Отец сердился не зря, оказалось, что в горах на границе могут сидеть в засаде шеймилские лучники: — у нас с Шеймилом отношения напряженные, хотя вроде и войн давно не было, а у погранцов с той стороны есть гномьи арбалеты с огромной дальностью стрельбы, так что при желании ваших птичек могут подбить в два счета. Гномы ещё те субчики, улыбаются, клянутся в вечной дружбе, особенно когда выпрашивают очередные льготы в отношении торговых пошлин или добиваются разрешения на новые рудные разработки… А на самом деле, как были, так и остаются двурушниками, известны случаи, когда они продавали оружие одновременно двум воюющим странам, что вы удивляетесь, между прочим, их любимая поговорка — «деньги не пахнут». Да, спору нет, народ трудолюбивый, мастеровитый, но слишком уж себе на уме, честность они блюдут только в торговых сделках, да по отношению к своим сородичам, и то… даже правильней будет сказать, к своему клану…

Короче, пришлось изменить маршрут в сторону Готтарского хребта. Ничего, там тоже очень красиво, я иногда приземлялась и рвала для мамы голубые цветы, напоминающие эдельвейсы, от них исходил еле уловимый чудный аромат, но эти нежные создания быстро вяли, приходилось их каждый раз поддерживать магией.

Однажды устроили гонки над морем. Грифон Свел несколькими сильными взмахами плавно поднимался в пронзительно голубое небо, где кроме нас плыли лишь стайки пушистых облаков, а затем сложив крылья, пикировал к самой воде — и вновь взмывал вверх. Неожиданно проснувшийся охотничий азарт заставил совершенно забыть о всяческой осторожности и, прижавшись к шее своего летуна, я дико орала: — быстрей, миленький, ну, ещё быстрее! Глаза слезились от ветра, тонкую холщовую рубашку продувало насквозь, а в душе всё пело от восторга и гоняясь друг за дружкой, мы хохотали как сумасшедшие!

Как-то раз, вдоволь налюбовавшись панорамой города и окрестных пляжей, решили повеселиться. Шактен в тот день уехал на рыбалку и остановить двух безбашенных магичек было некому.

— Ух, как вспомню: сделав круг почета, мы с высоты направили наших птичек в крутое пике и те, резко снизившись, полетели по-над заливом, едва не касаясь брюхом воды.

Переполох купальщиков и дикий визг женщин, разносившийся аж до самого горизонта, ещё больше подняли нам настроение, тем более, что многие, увидев огромных зверей, на бреющем полете проносившихся над самой морской гладью, ныряли со страху под воду (благо, если и обмочились, так в аналогичной среде и не заметно). Кстати, чтобы не нарваться на отповедь гроссов или родителей, мы умненькие — благоразумненькие постарались резвиться подальше от своего места жительства. Закончили с несчастными жертвами ведьминских шуточек, пролетели над белой полосой прибоя, перевалив через гору, миновали небольшую лощину и оказались над поселком. Я с интересом разглядывала сверху объемную цветную картинку (нельзя ли и здесь чем-нибудь поживиться на предмет развлечений), красные черепичные кровли игрушечных хижин, казалось, можно было потрогать рукой, странно, но бездна внизу совершенно перестала пугать и не ощущалась, как реальная опасность. Так ничего и не придумав, разочарованно покружили над местным храмом, нагадили на его купол (не наездницы, конечно, а «птички»), а затем «усталые, но довольные» благополучно вернулись в питомник.

Но все просчитать невозможно! Пляж, где была устроена такая славная игра, принадлежал довольно богатой гостинице, и в перепуганной толпе нашелся зловредный и неглупый дядька. Видать, он счел себя как-то особенно оскорбленным такими приколами юных магов (о присутствии всадников на грифонах догадаться было несложно, а обычные люди летунами управлять не могут), посетил начальство питомника и устроил там разнос с обещанием нажаловаться если не в Ковен, то уж точно наместнику Наргейна:

— Молодые маги, летая на грифонах, вытворяют над городом и над пляжами черт знает что, их злые шутки переходят все границы, моя супруга пережила сильнейшее потрясение и едва не лишилась чувств, а ведь она находилась в воде и могла утонуть!

Короче говоря, на следующий день эти… злые люди вдвоем приехали к магистру Фиренту с претензиями. Когда возбужденная Анта прибежала за мной на берег, она только и могла, что выпучив глаза, театрально прижимать ладони к щекам: — Яна, идите скорей, там к папе пришли на тебя жаловаться… Поняв из её сбивчивых пояснений, что произошло, мы несколько струхнули, но переглянувшись, все же пошли, еле влачась и напоминая сами себе преступников, бредущих на эшафот… Жалобщиком оказался какой-то вельможа, который буквально оторопел, увидав вошедших… Мы заблаговременно придали себе самый кроткий и наивный вид, надеясь, что это прокатит. Тем более, что ещё из-за дверей поняли, что дело швах, особенно когда услышали:

— …Злостное хулиганство, я этого так не оставлю, даже не надейтесь…

Ещё не старый холеный мужчина, ожидавший встретить развязных юнцов, обнаглевших от своей чародейской вседозволенности, явно растерялся при виде прехорошеньких девчушек с широко раскрытыми глазками, полными раскаяния. Мы исполнили все, что обычно предписывается блондинкам — ахали, хлопали ресничками, прижимали ладошки к округленному рту… Суровое выражение его лица смягчилось, сменившись вначале на благожелательное, а чуть позже на нем появилась и добрая понимающая улыбка (мол, ну что ж, малюткам всего лишь хотелось пошутить, право, в этом невинном желании нет ничего дурного). Пострадавшая жена была совершенно забыта. Вместо угроз и жестких наездов нас слегка пожурили и пообещали ничего не сообщать в Академию, но с условием, что маленькие проказницы больше так шалить не будут. Старый маг скептически кривился, буравя нас недобрым взглядом, но молчал, видно и самому было невыгодно придавать дальнейшей огласке случившееся.