Нопилей - Хельге Каутц

— Тварь ко мне не прикасается! — рявкнула Чинн т'Вхт, сверкая глазами, когда Елена попыталась помочь ей встать.

Ведь жене Патриарха пришлось проделать этот недолгий полет на борту «АП Никконофуна» в крошечной спальной каюте, в то время как Ушан т'Сккт находился в кабине пилота рядом с Еленой. Приложив немалые усилия, беременная женщина-сплит выпрямилась самостоятельно.

Они не пробыли в Аргония-Сити и четырех стазур. Ушан переговорил с Чинн, и в конце этой беседы она объявила, что согласна вернуться на Ниф-Нах. Чем можно было объяснить такую перемену в ее настроении, Елена пока понять не могла. Насколько она разбиралась в чуждой для нее мимике сплитов, и Ушан, и Чинн явно были довольны, как будто пришли к обоюдовыгодному решению. Однако в присутствии Елены они почти не разговаривали друг с другом, а если и говорили что-то, то не на новояпонском языке, а на своем родном. Миллиметр за миллиметром Нихи подводил «АП Никконофун» к борту «ФЛ Дракон Дождя», на командном пункте которого партнер Ушана паранид Калманкалсалт следил за маневром состыковки. За прошедшие стазуры паранид проделал большую работу. Воспользовавшись тонкими, но невероятно прочными стенами из искусственного металла, он разместил в просторном грузовом отсеке корабля четыре дополнительные ячейки. Две из них были снабжены жидкостью для дыхания, извлеченной из окружающей среды, чтобы боронский специалист по проблемам этики мог свободно передвигаться без дополнительного защитного костюма. Остальные два помещения были предназначены для Елены и Чинн. Сам Нола Хи успел за это время перенести со своего корабля «Великая Шутка Воронов» на «ФЛ Дракон Дождя» часть приборов, чтобы потом с помощью автопилота отправить космолет в долгий путь на родину.

Когда Чинн и Ушан покидали «АП Никконофун» по временному входному туннелю, Елена успела дать Нихи несколько последних указаний. Она, как и Нола Хи, хотела отправить свой корабль на его родную базу без экипажа на борту. Она надеялась, что аргонские военные сумеют сберечь для нее М4 и не разберут его на запчасти. Когда космолетчица наконец направилась к шлюзовой камере, чтобы перейти через туннель на «ФЛ Дракон Дождя», на ее губах играла легкая улыбка. «Кто уходит последним, тот выключает свет», — вспомнилась ей старая земная шутка. Стоя в узком коридоре туннеля, она еще раз оглянулась и бросила последний взгляд на кабину пилота. Странно, но как же тосковало ее сердце по тому, что она могла, хоть и с оговоркой, назвать своей родиной!

— Kyotsukette Nikkonofune? — пробормотала она. — Береги себя!

Потом внешняя переборка зашипела и закрылась за ней.

Командный пост «ФЛ Дракон Дождя» казался очень просторным и, как ни странно, приветливым. Разделенное на две части высокое окно открывало вид на широкую панораму окружающего их космоса. Пульты управления с мигающими кнопками и постоянно меняющимися голографическими проекциями занимали почти половину всего помещения. Перед приборами находились три простых металлических сиденья, среднее из которых представляло собой нечто вроде стоящего на небольшом возвышении трона. На нем уже сидел Ушан и с помощью пульта обслуживания, размещенного на подвижном поворотном рычаге, наблюдал за полетом, а также за системой контроля находящегося на борту оружия. Остальные стены кокпита с размещенными на них приборами были поделены на большие прямоугольники разной величины и разного цвета. Справа от «трона» Ушана перед узким пультом, нашпигованным мигающими датчиками, возвышался стоящий Калманкалсалт. Параниды никогда не садились, по крайней мере в присутствии представителей других рас. Никто не знал, садятся ли они вообще и ложатся ли.

«ФЛ Дракон Дождя» взлетел и спустя четыре стазуры покинул солнечную систему Аргон Прайм в направлении планеты Ниф-Нах, миновав при этом одни из четырех звездных ворот. Полет от Аргон Прайм до Ниф-Наха предположительно мог занять пять с половиной тазур. Это была примерно треть максимального расстояния, которое можно было преодолеть в границах Планетарного Сообщества. Сколько световых язур может понадобиться, чтобы облететь Сообщество, на самом деле, с уверенностью не могли сказать даже астрономы, как бы парадоксально это ни казалось. Точно известно было только одно: некоторые звездные системы находились на расстоянии сотен, а то и тысяч световых язур друг от друга, хотя благодаря своим стартовым воротам оказывались близкими соседями. В свою очередь, другие секторы, совершенно очевидно, относились к общим регионам на Млечном Пути. Общеизвестным примером тому могли служить красочные туманности Хальмнан-Авроры, которые во всей своей красе простирались за пределы территории аргонцев вплоть до суверенных территорий сплитов. Кроме того, существовало еще несколько солнечных систем и секторов, которые не вписывались в общую схему галактических карт. Различные ученые сообщества пришли к единому мнению, что подобные явления отмечались на расстоянии миллионов световых язур и, судя по всему, относились к галактическому скоплению на самом краю так называемой Локальной Группы.

В конце первой тазуры полета Патриарху Чин, главе всех сплитов, был отправлен коммуникационный шмель, сообщавший о скором прибытии его супруги. Нола Хи, по требованию Ушана никогда не покидавший своих экологически безопасных помещений, сперва предложил смиренно попросить Чин позволения приземлиться, но и Ушан, и Чинн категорически отвергли это предложение как унижающее их достоинство. Оба предпочли нейтральное послание, ставящее Патриарха перед свершившимся фактом. Елена не знала, почему Ушан так ненавидит властителя сплитов, но в том, что это действительно так, она не сомневалась.

Похоже, и Чинн не слишком жаловала своего господина, а перспектива вскоре встретиться с ним лицом к лицу совершенно ее не волновала. Женщина-сплит почти не разговаривала, а если и говорила что-то, то обращалась исключительно к Ушану. Она, как могла, избегала встреч с земной женщиной и Калманкалсалтом. Если встречи избежать было невозможно, она проходила мимо них так, будто они были невидимыми. Интересно, как это Ушану удалось уговорить Чинн вернуться на Ниф-Нах? Ведь вначале все говорило о том, что она скорее проведет остаток жизни в заключении, чем вернется на родину. Елена ломала голову в догадках, но так и не нашла ни одного разумного объяснения. Поэтому, когда наступила миттазура второй тазуры полета, Елена протиснулась через узкий проход, отделявший сферу боронца от помещений, насыщенных кислородом, чтобы задать Чинн этот вопрос. Женщина-сплит приоткрыла дверь, но как только увидела, кто напрашивается к ней в гости, тут же попыталась ее захлопнуть. Елена, однако, успела просунуть ногу в щель и не дать двери закрыться.

— Чинн, нам нужно поговорить.

— Тварь может говорить с боронской тварью из соседнего отсека, — с презрением бросила Чинн. — Отсюда она должна немедленно удалиться.

Когда Елена отказалась это сделать и, более того, вознамерилась войти в помещение, Чинн, сверкая глазами, с ненавистью преградила ей дорогу. Она вдруг резко подняла правую руку и ударила Елену в висок, но земная женщина не растерялась и отреагировала умелым ответным ударом. Несмотря на большой срок беременности, Чинн была весьма проворной. Она мгновенно развернулась и обрушила на Елену еще один удар. Но та оказалась быстрее. Прежде чем женщина-сплит успела отреагировать, Елена уже была у нее за спиной. Крепко схватив Чинн за руки, космолетчица завернула их ей за спину, одной рукой удерживая хрупкие запястья. Чинн ожесточенно сопротивлялась, но Елена не ослабляла хватки. Через какое-то время Чинн, задыхаясь, сдалась.

— Ты победила только из-за моего состояния!

— Я знаю, — спокойно ответила Елена и оттащила противницу от двери, так что та наконец смогла закрыться. — Мне жаль, но, с другой стороны, я могу тебя понять.

— Тогда оставь меня в покое! — прошипела Чинн, непроизвольно переходя на уважительное обращение с равными себе.

— Оставлю, как только ты ответишь на несколько вопросов. Я могу тебя отпустить?

— Попробуй, — произнесла Чинн, сверкая глазами.

Но едва Елена отпустила запястья женщины-сплита, та неожиданно развернулась и нанесла Елене очень сильный удар по лицу. Не ожидавшая нападения Елена пошатнулась и с глухим стуком упала на спину, на мгновение отключившись. Она ожидала, что Чинн воспользуется ситуацией и продолжит атаку, но этого не произошло. Елена почувствовала, как по губам и подбородку течет что-то теплое. Ей удалось сесть и дотронуться до носа, который на ощупь казался совершенно нормальным. Только у переносицы она нащупала кровоточащую ранку — результат столкновения с острым локтем женщины-сплита. Теперь, когда прошел первый шок, рана начала пульсировать.

— У сплитов кровь темно-коричневая, — объяснила Чинн. Опущенные уголки губ говорили о том, что она очень довольна. — Мне всегда хотелось узнать, какого цвета аргонская кровь. — Она подняла руки и показала запястья, на которых остались темные пятна от железной хватки Елены: — Боль за боль.