Белое на черном … - Вячеслав Юшкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну, вот — кричат — За Родину! За Сталина! И я ещё до крика выскочил из стрелковой ячейки и прыжками побежал к разбитому танку. В спину мне било — За Родину! За Сталина! И немецкие пулеметы в лицо, но очередь идет не ко мне, пулеметная очередь идет к стрелковой цепи. Цепь от меня отстала, и я успел добежать до танка и спрятаться под танк. Что же первый этап я смог выполнить теперь поиск винтовки или автомата и вперед. Так и не надо далеко искать. Прямо за танком лежит убитый боец танкового десанта — и не один видимо снарядом их всех и накрыло. Так из четырех автоматов не пострадал один, мне больше и не надо. Теперь диски есть в противогазной сумке у одного из бойцов танкодесанта их аж пять. Боец готовился подгонял диски — у ППШ один недостаток диски не взаимозаменяемые. Только родные подходят остальные нужно специально подгонять. Проверил как они подходят. Отлично. Отомкнул диск — полный. Примкнул обратно и проверил автомат стрельбой. Работает. Так и второй этап пройден. Чуть дальше у воронки лежит боец и у него видна сумка с противотанковой гранатой и чуть дальше второй с такой же сумкой. Так значит вскакиваем и бежим дальше и на ходу надо прихватить эти гранаты. У танкистов гранат не оказалось. На поле каша — наши уже некуда не бегут пулеметы их прижали и планомерно вырезают одного за другим. Только пики торчат на месте, где один за другим погибают мои товарищи. Вскакиваю и бегу. Немцы не сразу меня увидели и мне это позволяет схватить обе сумки, и я бегу дальше. Впереди два пулеметных гнезда и попадаю между ними. Всего у немцев три пулемета и всё больше ничего нет. Ну ещё может десяток стрелков, но они погоды не делают. У немецкой обороны всё на пулеметах держится. Мне остается бежать совсем немного и когда остается уже метров пять до траншеи вокруг меня заплясали фонтанчики снега и льда. Немцы решили не пускать меня в окоп. Но они уже опоздали я падаю в воронку и вытаскиваю противотанковую гранату и приведя её в боевое состояние — швыряю в немецкий окоп. Я очень близко — но ворошиловский килограмм не закинешь далеко. Главное успеть спрятаться до взрыва гранаты. Бросил и прижался к земле. Повезло и докинул, и попал, и удачно попал. Ствол пулемета пролетел надо мной. Теперь надо кидать во вторую пулеметную ячейку и вот теперь надо очень постараться. Кидать надо на двадцать метров. Собираю всю дурь какая есть и на полном выкладе швыряю и есть. Я смог это сделать. Два пулемета из трех захлебнулись и теперь только один пулемет лупит по нашим в поле. Это тоже много на всё поле он уже не держит. Крик нашего политрука перекрывает грохот выстрелов — только теперь он кричит не за Родину! Теперь многоэтажный мат и звериный рык и поредевшая цепь встает, и я тоже бросаюсь к немецкому окопу. По брустверу какой-то провод на всякий случай перепрыгиваю и падаю на дно траншеи, как больно, подвернул ногу. Теперь если не смогу ходить полная безнадега. На ногу я встать не могу и потому иду, опираясь на стенку траншеи. Теперь, когда я на немецкой позиции меня просто так не возьмешь и первый же выскочивший на меня немец получил автоматную очередь в грудь. ППШ скорострельность имеет бешеную. Пол-диска вылетело просто за секунды. Надо стрелять аккуратнее и теперь второй получает уже меньше, но ему хватает. У меня же кончился диск. Меняю диск и отбрасываю пустой в сторону и некуда его складывать и времени нет. Еще двое немцев одновременно выскочили на меня и их перекрестил двумя длинными очередями и опять диск всё. Надо менять — мои благие пожелания стрелять короткими очередями разбиваются о нервы и неумение стрелять одним касанием пальца. Как ни старайся — всё равно длинная очередь. Мои терзания обрывает очередной немец — это уже офицер и он, вытянув руку с пистолетом пытается меня застрелить. Но правда на моей стороне — осечка, опять осечка и я наконец справился с диском и вот у меня почти истерика и весь диск ушел в немца. Но и у меня больше нет автомата — офицер успел выстрелить третий раз, и пуля разнесла мне приклад автомата. Только всё равно автомат уже не годен стрелять, ствол так разогрелся, что теперь должен остыть, но все равно пистолетная пуля сделала свое черное дело. У меня остался только наган погибшего танкиста и шесть пуль в барабане. И надо гасить последний пулемет и вот так прыгая на одной ноге двигаюсь к последнему третьему пулемету и вот уже и последний изгиб траншеи, и там немецкий расчет и этот проклятый пулемет, и я выглядываю за поворот. Три немца, всё свое внимание они бросили на поле и длинными очередями бьют по атакующим бойцам. Их уже немного и осталось, но всё равно они упорно ползут по снегу к немецкой траншее. Поднимаю наган и ровно три выстрела в затылки немцам. И наступает тишина. Нет не полная тишина, ещё стреляет несколько немецких винтовок, но больше нет грохота пулеметов и цепь идет вперед. Внезапно из наших окопов слышно — За Родину! И опять мат. Видимо автоматчики не сильно хотели идти в атаку. Но полковой комиссар выстрелами и пинками поднял и погнал вперед тех автоматчиков, что караулили нас. Немцы бросили всё и побежали. Пока суд да дело я посмотрел, что у меня с ногой. Ничего страшного, так растяжение. Я перебинтовал ногу и одел свой валенок. Теперь пока ура и цепь не добралась до немецкой траншеи надо посмотреть свои трофеи. Нормальная Омега только у унтера что командовал пулеметным расчетом. У остальных обычная солдатская «Дашка», но забираю и эти — поменять на что-нибудь полезное и ли еду можно и эти часы. Только вот надо пока их спрятать в валенок. У унтера оказался ППШ — немцы любят наш автомат. У
