Будем жить (СИ) - Коткин Андрей

Еще от французов, помимо сплетни об Оффенбахах, мы узнали самые свежие новости европейской политики. Ведь сказал же кто-то из великих, что война — это тоже политика, только другими средствами. Так вот, политика в Голландии и вокруг нее. Несмотря на собранные громадные силы испанцев и кажущуюся слабость отрядов голландских гезов, сильно пострадавших еще от нашего набега, блицкрига у короля Филиппа явно не получилось. На ситуацию повлияли многочисленные маги — наемники из Германских земель, нанятые на сэкономленные из-за отказа от уплаты налогов в испанскую казну деньги. Напротив, в армиях испанцев магов почти не оказалось, поэтому всякие там телекинетики Гогенцоллерны, Виттельсбахи, обладавшие всего одним заклинанием, молнией, или те же фон Зальмы, умеющие обессиливать своих противников, развернулись во всю ширь своих злобных душ. Да еще и Максимилиан Второй, император Священной Римской империи, попытавшийся было дернуться на помощь своим испанским родственникам, был на всем скаку остановлен турецким вторжением на самые что ни на есть коренные имперские территории. Сын султана Сулеймана, царевич Селим, даже набрался нахальства повторно Вену осадить. Так что, бои вокруг австрийской столицы изрядно оттянули силы и внимание мировых игроков от мятежных голландских провинций. И это, похоже, явно было не концом истории. Нельзя одновременно быть сильными везде, и испанцы, сосредоточив основные силы в Нидерландах, давали отличную возможность французам вновь попытаться оттягать для себя Северную Италию. Ну, я так понял из смутных намеков в речи моих французских визави.

Но Европа Европой, а мы здесь жить продолжаем. В мире и спокойствии. И лично для меня то, что мои карапузы начали на своих двоих передвигаться, куда более значимая новость, чем все эти сражения где-то там. А еще я испытал сильное разочарование. И тоже связанное с моими детьми. Даже большее, чем когда первым словом обоих моих малышей оказалось «мама», а вовсе не «папа». Но там хоть понятно: при произнесении слова «мама» большинство мышц, участвующих в акте артикуляции, просто расслаблено. В отличие от «папа», когда кое-что и напрягать приходится. Всегда ведь легче и приятней не напрягаться, а расслабиться. Детям тоже, дураки они что ли. А еще большее разочарование — это когда окончательно понял, что сыновья мои вовсе не близнецами оказались. Сначала-то я списывал то, что все легче их различаю на выработанную постоянным общением с ними привычку, но к концу первого года их жизни эта иллюзия окончательно покинула меня. Они — разные! Васька пониже и потолще, а Данилка, соответственно повыше и более худой и резвый. Да и лицами они все больше отличаться начинают. Короче, разочарование! Сам не знаю почему, но я очень близнецов хотел.

Впрочем, довольно о семье. Поговорим лучше об экономике. Торговля ведь, тоже экономика? Так вот, там тоже, сплошное разочарование. Про указ Филиппа Второго, запрещающего своим подданным торговать с нами, я уже упомянул. Но почти прекратилась и торговля с ацтеками. Во-первых, там война закончилась, и им уже не нужно было столько наших боевых артефактов. Но это еще полбеды. В конце концов, вполне могли бы, как и французам, продавать им холодильники с настольными лампами или кондиционеры какие. Но случилось это самое, во-вторых. Союз жрецов майя и ацтеков окончательно развалился. Я-то все больше со жрецами общался, с теми у меня куда больше было общих тем для обсуждения. Да и более вменяемыми лично мне жрецы казались. Но при расколе союза, жрецы оказались где-то там, на побережье Тихого океана, в доступном же для нас месте раскинулись территории ацтеков. А у ацтеков за годы испанской оккупации выработалась одна стержневая государственная идея: все бледнолицые — Зло! Разве ж можно со Злом взаимовыгодно торговать? Вот они и взвинтили цены на перья своих птицеоборотней, хотя самим им эти перья вообще никуда не уперлись. Кое-как удалось приобрести контрабандой два мешка этого дефицитного материала. Только что с теми двумя мешками делать? Для очередного самолета — это мало. Разве что будет он совсем невеличкой и летать станет как крокодил в анекдоте про прапорщика «низэнько — низэнько». Кстати, а это мысль! Почти ничего не помню, потому что не интересовался никогда, про суда на воздушной подушке, но идею эту КБ имени боярина Годунова обязательно подкину. Может зря мы корячимся, дороги прокладываем?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Дорогой! Там тебя срочно хотят видеть! — Вырывает меня из моих размышлений о перспективах развития этого полувоздушного транспорта моя супруга, вторгшаяся со своим сообщением о посетителях на мою исконную территорию. В личный кабинет.

— А чего хотят, не сказали? — Встаю, делать нечего.

— Сам выяснишь! — Практически пропела Светла и глазами вильнула.

Так и есть! Снова Божена заявилась, в Переходную Зону со мной клянчиться. Перемкнуло что-то в мозгах у девицы в результате той своей временной гибели. Теперь целыми днями на городском полигоне проводит. Все с копьем тренируется. С копьем, потому что ее духовным оружием оказалось именно копье. И минимум раз в сутки ко мне все пристает на тему «Ну когда же? Когда?». Вся прелесть ситуации в том, что наша бывшая лекарка в результате случайного омоложения совсем почти пацанкой стала. Поэтому все ее нетерпеливые подпрыгивания очень уж напоминают нытье моей дочи из прежней жизни, когда та что-нибудь из меня вытрясти пыталась из разряда запретного или незапланированного. Ностальгия, однако.

О, кстати! А ведь магия-то у Божены изменилась. Высока вероятность, что вместо копья у нее другое какое оружие проявится. Вот разочарования то будет! Она же только с копьем и тренируется. Прям даже захотелось на эту ситуацию посмотреть, настолько Божена меня уже достала. Позлорадствовать. Решено!

— Очень сильно хочешь? — Ответные уверения скороговоркой, что даже кушать не может, так сильно ей хочется. — Тогда пошли.

Тащу за собой за руку донельзя изумленную моей внезапной сговорчивостью девицу. Светле тоже по ходу скомандовал:

— За мной!

Мы возле крыльца черного хода. Через эту дверь обычно на кухню продукты доставляют. Сейчас тут не никого, поэтому местечко нам подходит.

— Ты, Светла будешь нас тут караулить. На случай, если снова случится что. Долго не задержимся. Там время куда быстрее идет. — И уже Божене. — Готова? Тогда пошли!

Позлорадствовать так и не удалось. Копье, конечно, трансформировалось, но совсем незначительно. Вместо классического короткого копья получилась совня. Практически то же копье, только вместо простого клиновидного наконечника, совня оснащена чем-то вроде ножа с односторонней заточкой. Ладно, тогда пойдем по обычному плану.

— Сейчас я призыв чертить буду. Смотри и запоминай. Может, в будущем когда пригодится.

— Я уже знаю. Юсуп показывал.

— Юсуп показывал тебе вызов на поединок, а я буду вызывать стаю демонических псов. Надо же тебе сначала попробовать силенок добавить, а то любой демон одним плевком перешибет.

— Я и так сильная, — бурчит строптивая девица, но видно, что внутренне напрягается.

— Я впереди, ты сзади, страхуешь и добиваешь подранков. И следи за тылом. — Даю последние указания, когда уже стало понятно, что вызов удался. Собачек, конечно, пришло чуточку многовато. Где-то около тридцати, но все не шестьдесят, как в рассказах жрецов.

Оттесняю Божену к зарослям колючего кустарника, что, как по заказу, широким полумесяцем разросся неподалеку. Сам встаю впереди, отслеживая, занимающих позиции перед нами знакомых краснокожих песиков.

Понеслось!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Первых, самых храбрых, встречает мой клинок, перечеркивающий загривки прыгнувших на меня тварей. Потом все смешалось. Я по-прежнему старался держать позицию, псы атаковали со всех сторон. Божене, позади меня, тоже нашлось сразу много дел. Рычание, визги, девичьи визгливые выкрики, мое шумное дыхание — обычная какофония боя.

Внезапно наступает передышка. Собачий вожак с шестью еще целыми подчиненными маячит впереди. Нападать не спешит.

Он пристально смотрит на меня. Я смотрю на него. Наши глаза встречаются.