Всего лишь поцелуй - Джосс Вуд

— Привет.

Джесс сунула дрожащие руки в карманы:

— Что ты здесь делаешь, Люк? Я думала, ты сказал все самое важное неделю назад.

— Не совсем. — Он оглядел ее маленький дом. — Славное местечко.

Она посмотрела на картину и жестом пригласила Люка на кухню. Джесс сгорала от любопытства, но из гордости не могла спросить об упакованном в бумагу полотне.

— Хочешь что-нибудь выпить? — подчеркнуто вежливо произнесла она.

Люк кивнул и направился следом за ней в залитую солнцем кухню. Джесс вручила ему бутылку пива, и они привычно расположились друг напротив друга, прислонившись к противоположным сторонам столешницы. Пару минут они молча смотрели друг на друга.

Гнетущую тишину нарушил Люк:

— Хорошо выглядишь.

Джесс вскинула брови. Или он грубо льстил, или ее внешность не совсем еще зачахла от переживаний.

— А ты выглядишь уставшим.

Люк нервно сковырнул этикетку с бутылки.

— Послушай тех двух нытиков несколько часов, и еще не то с тобой будет. — Скатав крошечный шарик бумаги между пальцами, он щелчком отправил его в ведро.

— Оказывается, ты в таких хороших отношениях с моими братьями, — раздраженно бросила Джесс. А где же благородный братский гнев? Хороша родня — настоящие предатели!

— Ну, до приезда сюда мне пришлось основательно попресмыкаться перед ними.

— За этим ты и приехал? Попресмыкаться?

— Если потребуется, то да. — Люк поставил непочатую бутылку на столешницу и потер ладонью подбородок. — Мне многое нужно тебе сказать, и, надеюсь, ты выслушаешь меня до конца.

— Ты — на моей кухне, я не могу выставить тебя или заткнуть тебе рот, так что у меня просто нет выбора, не так ли? — огрызнулась Джесс.

Ах, как же это было несправедливо — он выглядел так привлекательно, а она не могла коснуться его! Он был совсем близко и в то же время недосягаем…

— Спасибо за то, что выяснила, что произошло с моей матерью.

— Даже притом, что я вмешалась и сделала это без твоего ведома? — скептически вопросила Джесс.

Люк сунул руки в задние карманы и задумчиво покачался на пятках.

— Я боялся сделать это — боялся того, что могу узнать. С годами я свыкся со смертью матери. Когда ты вручила мне тот конверт, я почувствовал себя так, будто ты толкаешь меня куда-то против моей воли.

Джесс поморщилась, уловив нотки нежелания в его тоне.

— Ты по-прежнему не рад, что я сделала это.

— Я так долго жил сам по себе, что мне трудно принимать помощь — чувствовать себя комфортно с кем-то…

— Назойливым? Беспардонным? Сующим нос не в свои дела?

— Беспокоящимся обо мне, — твердо произнес Люк. — Потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к этому.

Сердце перевернулось в груди Джесс, но она отмела робкий проблеск надежды.

— Это означает, что у нас будет «завтра»?

— Надеюсь, этих «завтра» у нас наберется на целую жизнь.

Джесс облизнула губы.

— Ты назвал меня фанатичкой контроля и бесцеремонной стервой. Обозвал назойливой и…

— Знаю, знаю… прости. Но в тот день меня стольким огорошили, что я буквально слетел с катушек. Ты просто попалась под горячую руку.

— С какой это стати?

— Когда ты — допускаю, совсем ненадолго — подумала, что я переспал с Келли, мне стало больно. Я хотел, чтобы ты слепо доверяла мне, но ты колебалась. Затем я увидел ролик, увидел все свои мечты, отразившиеся на экране, и совсем растерялся. А потом осознал, что ты любишь меня…

— Больше не люблю, — заявила Джесс, предательски покраснев.

— Лгунья! Я понял, что ты любишь меня, но не знал, что с этим делать. Как я мог просить тебя бросить все ради меня? Меня, у которого нет ни малейшего представления о семейной жизни? Тут-то ты и вывалила на меня информацию о моем прошлом, и это было уже чересчур… Мне не хватает тебя, Джесс. Ты нужна мне.

— Ты сделал мне больно, — еле слышно произнесла она. — Ты вырвал у меня сердце и потоптался на нем. А теперь ты вернулся, чтобы попросить меня снова рискнуть?

— Я хочу быть с тобой, Джесс. Хочу, чтобы ты стала моей семьей. — Люк шумно выдохнул. — Когда мой гнев поутих и я еще раз просмотрел бумаги, мне потребовалось некоторое время, чтобы все хорошенько обдумать.

— И?

— И я рад осознавать, что моя мама любила меня. Теперь детские переживания остались в прошлом, и я хочу быть с тобой — связать себя обязательствами по отношению к тебе. Это не дается мне легко и просто, ведь я поступаюсь всем, что имею. — Люк шагнул вперед и положил руки на бедра Джесс, не давая ей двинуться с места. — Я так люблю тебя…

Джесс впилась зубами в свою нижнюю губу и подняла на него удивленные, испуганные глаза.

— Так что именно ты предлагаешь, Люк?

— Я понимаю, ты не можешь бросить свой бизнес, но, наверное, мы могли бы найти компромисс? Например, ты проводишь со мной неделю в Сен-Сильве, а потом я провожу неделю здесь, с тобой.

Джесс промолчала, и Люк поспешил добавить:

— Если тебя это не устраивает, я уеду из Сен-Сильва, оставлю Оуэна управлять поместьем. Найму винодела… снова посвящу все свое время венчурным проектам.

— И возненавидишь это, — заметила Джесс.

— Но я буду с тобой, а это для меня — самое главное. — Люк вопросительно вскинул бровь, заметив тень сомнения на ее лице. — В чем проблема, Джесс?

Она отступила и принялась расхаживать по кухне, ломая руки.

— Послушай, Люк, сейчас ты говоришь, что любишь меня, но что, если ты снова передумаешь? Не знаю, могу ли я так рисковать. Не знаю, сможет ли… — Джесс запнулась, но заставила себя продолжить: — Мое сердце вынести это.

Люк решительно взял Джесс за руку, потянул за собой в гостиную и подвел к упакованной в бумагу картине. Потом еле заметно улыбнулся:

— Я так и знал, что потребуется шикарный жест. Это — самое ценное, что у меня есть. Единственная материальная вещь, которую я бросился бы спасать из огня. И ты полюбила ее несколько недель назад.

Люк разорвал бумагу, и взору Джесс предстала картина, украшавшая стену над его кроватью в Сен-Сильве. В глаза бросились горы, окутанные искрящимся туманом. Помнится, Джесс так хотелось пробраться в глубь рамы и заняться с Люком любовью меж виноградных лоз…

Силясь унять колотящееся сердце, она вымученно пожала плечами:

— Я не понимаю.

Люк погладил раму:

— Не считая тебя, это — мое самое большое сокровище. Я просто хочу поделиться им с тобой.

— Но почему? Ты отдаешь ее мне? Ты не можешь так поступить! Это — одна из двух картин, доставшихся тебе от матери.

Люк слабо улыбнулся.

— Могу, потому что то, что привлекает меня в этой картине, привлекает меня и в тебе. Твоя сила, твое великодушие, твоя необычайная храбрость и твое проклятое упрямство. А еще я поступаю так потому, что люблю тебя. Ты должна знать, как сильно я тебя люблю.