Магическая невеста - Волжская Анастасия

А значит, вперед.

Пришлось признать: попытка профессора Виллер пресечь деятельность Мужского клуба, лишив их места сбора, не увенчалась успехом. С позором изгнанные из клубного дома эйры под предводительством Шелтона Лергена не сдались и кампус не покинули, облюбовав полуразвалившееся старое здание факультета теоретической магии. И это, если уж честно, сделало Мужской клуб еще притягательнее для студентов за счет окружавшего его ореола запретности и тайны.

Отряхнув перепачканное платье и оглядевшись, я не смогла сдержать восхищенного вздоха. Бывшая фабрика, особенно в сумерках, производила неизгладимое впечатление. Высокая темная громада чернела на фоне вечернего неба, тускло сверкая лунными бликами, отраженными от мутных стекол. Потрескивавшие на ветру сучья деревьев добавляли мрачности, а листья плюща, оплетавшие колонны парадного входа, покачивались, отчего тени казались подвижными и пугающе живыми. Взрывная волна, сотрясшая старую шахту, не пощадила музей и левое крыло корпуса, превратив некогда красивые здания в груду темных камней, но фасад уцелел, и теперь выглядел причудливой декорацией к театральной пьесе о доме с привидениями.

Пугающе! И так интересно!

Внутренний двор был пуст, но рисковать попасться на глаза охранникам или, что еще хуже, Шелтону и его приятелям я не хотела, и потому пересекла расстояние до главного входа почти бегом. Дверь, тяжелая и скрипучая, поддалась с трудом. Я юркнула в образовавшуюся черную щель и приникла к стене, дав себе несколько секунд отдышаться и унять бешеный стук сердца.

Бум!

Я замерла испуганной мышкой, отчаянно надеясь, что никто не услышит поднятый мною шум. Вокруг была тьма, густая и душная. Дверь закрылась, отрезав меня от сверкающего магического ограждения и тусклого сумрака, а внутри не было ни одного источника света. Я досадливо поморщилась при мысли о фонарике – нужно было взять с собой хоть что-нибудь на всякий случай – но раскаяние явно запоздало.

Я ждала, что глаза приспособятся к отсутствию света, но нет. Сквозь плотно заколоченные изнутри окна не пробивалось ни единого лучика, и оттого мрак в холле казался непроглядным, абсолютным. В последнюю секунду перед тем, как захлопнулась дверь, я успела разглядеть большой холл, лестницу и стоящую по углам мебель под плотными чехлами, но сейчас с трудом могла нащупать даже дверную ручку.

Темнота обволакивала, пробирала до дрожи. Я двинулась на ощупь, спотыкаясь и поминая всуе морскую бездну, где, должно быть, царила такая же тьма. Наконец в бок больно ткнулся край перил. Я тихо зашипела сквозь стиснутые зубы, зато воспрянула духом. Лучше получить синяк, чем блуждать целую вечность неупокоенным призраком по пустому холлу, пока не спустится – если вообще спустится – Кристер или не появится охранник с фонариком.

Кое-как добравшись до второго этажа, я замерла, вслушиваясь в тишину заброшенного здания. И – показалось? – различила вдалеке шорохи и оборвавшееся на середине мелодии дребезжание фонографа. Я затаила дыхание. Неужели… вот оно? Логово Мужского клуба, где кроется разгадка тайны пропавших девушек.

Забыв об осторожности, я, держась за стену коридора, поспешила на тихий звук так быстро, как могла. Сердце стучало, словно безумное. Ответы были совсем близко – я уже видела тусклую полоску света, пробивавшуюся из-под неплотно приоткрытой двери…

Но когда я, добравшись до цели, тихо заглянула внутрь, то увидела…

Ни-ко-го.

Комната, некогда бывшая аудиторией, а теперь превратившаяся в убежище Мужского клуба, была пуста.

В позеленевших от старости медных подсвечниках горели свечи, тихо подпрыгивала на краю катушки игла фонографа. По полу были хаотично разбросаны диванные подушки, рядом стояли разномастные бокалы с непонятного цвета выпивкой. Казалось, будто люди покинули это место всего лишь минуту назад – но почему тогда я не слышала голосов и шорохов? Да и вообще, куда тут можно было деться? Разве что просочиться через стену, но я искала вполне живых эйров, а не призраков сгинувших в шахте студентов…

Взяв в руки ближайшую свечу, я осмотрелась, удивляясь необычной обстановке комнаты. У того, кто облюбовал ее под тайное убежище, явно был вкус – правда, довольно своеобразный. Уродливые доски на окнах были задрапированы принесенными неизвестно откуда бархатными занавесками. Аудиторные столы и скамьи были безжалостно вырваны и сброшены в угол грудой досок. Их место занял приличного вида бильярдный стол, несколько музейных манекенов, видимо, уцелевших при взрыве и получивших новую жизнь и клетчато-полосатые костюмы с модного плеча самого Шелтона Лергена, стеклянный стеллаж с фонографом и пара диванов. В дальнем углу аудитории, отгороженные ширмами и драпировками, смутно различались кровать и уютное гнездо из подушек, не оставлявших сомнения в их назначении.

Все пустые.

От осознания, что я была одна в огромном заброшенном здании, стало не по себе. Захотелось уйти, чтобы не тревожить темные тени, трепещущие от дрожащего огонька свечи. И я уже готова была сделать это – признать, что ошиблась, упустила Криса из виду и пробралась не туда – как вдруг заметила за барной стойкой человека.

Все время, что я провела, изучая комнату, он оставался в тени, и лишь тогда, когда я со свечой в руке приблизилась к нему, пламя выхватило широкую спину в потрепанном студенческом камзоле, спутанные черные волосы до плеч и нелепую смятую шляпу, криво сидевшую на голове. Он был чем-то занят – я слышала механические щелчки, доносящиеся из-за барной стойки, и видела, как едва заметно двигались под плотной тканью массивные плечи. Но что-то казалось неестественным, неправильным. Незнакомец не реагировал на мое присутствие, оставаясь безмолвным наблюдателем, пока я осматривала его владения, не оборачивался, не пытался заговорить. Да и магическое зрение… сбоило. Казалось, эйр светился изнутри, будто покрытый тонким слоем золотистой магорудной пыли. Такое случалось, если слишком долго работать в шахте или заниматься огранкой магоэлементов. Но этот студент…

– Простите, – обратилась я к бармену. Тот не отве- тил. – Я…

Молчание.

С некоторым замешательством я коснулась рукава камзола.

– Эй…

Рука незнакомца была холодной. Внутренне цепенея от осознания неправильности происходящего, я потянула ее на себя – и вдруг ощутила, как пальцы проваливаются внутрь, сжимая пустоту, а из рукава высыпается на пол, обнажая желтые кости, свернутая ветошь. Фигура дрогнула, поворачиваясь ко мне…

Вопль, полный дикого, почти животного страха, застрял в горле, когда я увидела, кого именно сжимала за пустое предплечье. Из-под мятой шляпы на меня смотрел пустыми глазницами скелет в парике, оскалившийся в зубастой ухмылке. Через распахнутые полы студенческого камзола проглядывала белая рубашка, криво натянутая на выпирающие сквозь ткань полукружия ребер. Из похудевшего рукава торчала костлявая кисть, вторая рука, согнутая в локте, сжимала бутылку.

Бездна морская и все ее обитатели!

Что это?!

Кто это?!

Наверное, еще секунда – и я не выдержала бы. Заорала бы в голос и, развернувшись, выбежала вон, чтобы никогда больше не возвращаться в проклятое место, полное теней и призраков. Или, наоборот, взяла бы себя в руки и наконец заметила металлический каркас автоматона, оплетавший старые кости. Но я не успела сделать ни того, ни другого.

Неприметная дверь, ведущая, по всей видимости, в подсобное помещение, с грохотом распахнулась, и оттуда, точно вещи, наспех спрятанные в шкаф, высыпались друг на друга с десяток гогочущих студентов. Среди них нетрудно было заметить светлую шевелюру Шелтона Лергена – вне всякого сомнения, организатора и вдохновителя этого дурного розыгрыша – и, к моему разочарованию и неудовольствию, рыжие вихры мужа. Впрочем, Кристер был незамедлительно прощен – на его лице, единственном из всех, не читалось ни капли веселья, а искреннее удивление в синих глазах говорило, что Крис понятия не имел, что нарушительницей спокойствия, пробравшейся в тайное логово Мужского клуба, оказалась именно я.