Сколково: принуждение к чуду - Олег Рашидов

Насколько вся эта инфраструктура могла помочь амбициозным планам по модернизации страны? Могла ли эта среда обеспечить Сколково талантливыми энтузиастами, а главное — свежими идеями и в количестве, потребном для запуска инновационной машины?

…Московский государственный технологический университет имени Баумана — это комплекс величественных зданий на Лефортовской набережной в Москве. Лучшая инженерная школа мира, лучшая инженерная школа СССР, лучшая инженерная школа России. Некогда один из самых «закрытых» вузов, работающих в том числе на космическую отрасль и оборонный потенциал страны. Теперь знаменитая Бауманка получила статус Национального исследовательского университета. Преобразование произошло в рамках реформы российской системы высшего образования, которая должна превратить ведущие российские вузы в глобальные исследовательские университеты, активно генерирующие и продвигающие новые знания.

На реформу тогда еще премьер-министр России Владимир Путин пообещал выделить 90 млрд руб. Эти деньги должны были помочь федеральным и национальным исследовательским университетам эффективнее заниматься фундаментальной наукой, ведь, по мнению чиновников из Академия наук, с этой задачей они не справлялись. Они должны были заниматься и прикладными исследованиями, поскольку прежняя система отраслевых НИИ фактически канула в Лету, а отраслевую науку надо восстанавливать. Им предстояло зарабатывать на НИОКР по заказу государства и бизнеса, строить бизнес-инкубаторы и создавать инновационные компании. Вокруг реформы кипели, как водится, жаркие споры: одни эксперты говорили, что бессмысленно накачивать деньгами систему образования, не реорганизовав ее саму; другие — что выделенные деньги — это кошкины слезы, на них и исследовательского оборудования нормального не приобрести. Тем более что, по странной чиновничьей логике, тратить средства, выделенные на развитие, на повышение зарплат профессорам и аспирантам было нельзя. Значит, и старая мечта о том, что в российских вузах появятся профессора на постоянных ставках из технологически развитых стран, по-прежнему оставалась мечтой. А раз нет хороших профессоров, не будет и аспирантов. И откуда тогда возьмутся прорывные результаты в фундаментальных и прикладных исследованиях?

Знаменитая Бауманка обрела статус Национального исследовательского университета. И как же это сказалось на предпринимательской инициативе?

Закон 217-ФЗ, который разрешал создавать при вузах инновационные компании, был принят еще в 2009 г. Тогда в Госдуме даже случился небольшой аврал, депутатов вызывали из отпусков, что лишь подчеркивало значимость предстоящего голосования для модернизации страны. Судя по всему, где-то в высоких кабинетах всерьез полагали, что в университетах и институтах томятся в ожидании тысячи молодых перспективных предпринимателей. Предполагалось, что созданные при вузах компании послужат хорошим подспорьем для становления инновационной российской экономики, как магнит, привлекут венчурные инвестиции. Ну а дальше — результат известный: вчерашние студенты и аспиранты станут миллионерами, а РОСНАНО построит чудо-заводы.

К 2011 г., согласно официальной статистике, вузами в России было создано свыше 1 тыс. компаний[57]. Это был колоссальный результат, ведь с момента старта программы не прошло и двух лет. Правда, из них число фирм с запатентованной интеллектуальной собственностью не превышало 10 %. Причем нередко в качестве IP значились зарегистрированные в Роспатенте базы данных и «программы для ЭВМ»[58]. Если верить статистике, в Бауманке за последние полтора года создали 11 малых инновационных фирм, что было своеобразным национальным рекордом.

…На проходной — женщины-вахтерши в зеленой униформе, автоматические турникеты, окошко бюро пропусков. Длинные запутанные коридоры Слободского дворца, построенного еще канцлером Бестужевым-Рюминым. Человек, который вел меня по ним, по ходу дела рассказывал, что после получения статуса НИУ Бауманка стала более открытой. «Наш вуз по-прежнему одна из лучших инженерных школ мира, но сравнивать нас с МIТ некорректно. Мы, скорее, сравнимы с Университетом Северной Каролины. МIТ же — это предпринимательский вуз. Это все равно что сравнивать водителя автомобиля и того, кто этот автомобиль придумал. Мы готовим тех, кто, образно говоря, придумывает автомобили».

Я не совсем понимал мысль моего собеседника. Мне-то казалось, что и в МIТ сначала все придумывают. И для автомобилей, и для звездолетов. И пылесос iRobot, рекламой которого увешана вся Москва, сконструирован инженерами из Массачусетса. Его даже возить по полу не надо, он сам ездит по квартире и собирает, где надо, пыль. Но спорить не решался. Несмотря на то, что МГТУ взял курс на открытость внешнему миру, подобно компании, которой предстоит IPO, людям непосвященным мало что известно о его внутренней кухне. Как, впрочем, о внутренней кухне любого другого вуза: кто же знает, что за потенциал кроется за дверями их аудиторий?

Центр развития инновационной инфраструктуры и молодежного предпринимательства. Несколько небольших кабинетов, отделанных белым пластиком. Руководит центром заслуженный, опытный человек, доктор наук профессор Владимир Матвеев.

Владимир Матвеев рассказывает, что инновационный потенциал у Бауманки чрезвычайно высокий, одних только научно-исследовательских и конструкторских работ по заказу разнообразных организаций и предприятий здесь выполняют на 2 млрд руб. в год[59].

Пакет мер, разработанных правительством для того, чтобы стимулировать этот потенциал, медленно, но верно воплощается в жизнь. На создание инновационной инфраструктуры выделяются деньги, пусть и небольшие. При вузе создан бизнес-инкубатор. Студенты и аспиранты подали на конкурс более 500 проектов. Из них отобрано 20, в которых есть потенциал для последующей коммерциализации. Так как количество мест в бизнес-инкубаторе ограничено, из двадцатки на конкурсной основе отбирали восемь проектов. По подсчетам Матвеева, интерес к предпринимательской деятельности проявляют около 2 % от общего числа студентов и преподавателей, и это сопоставимо с мировой практикой. Что получают участники бизнес-инкубатора? Рабочие места, навыки предпринимательской деятельности, юридическую, психологическую поддержку. Психолог в бизнес-инкубаторе, по словам Матвеева, необходим. Неуклюжее обращение с молодым автором проекта может нанести тому сильнейшую психологическую травму и навсегда подрезать крылья.

С вовлечением в инновационную деятельность аспирантов, профессоров и коммерциализацией наукоемких технологий дело обстоит сложнее. «Наша задача — помочь автору довести ее до конкретного воплощения. — объяснял мне Матвеев, — Мы можем такого человека куда-нибудь направить. Но гарантировать, что там, куда мы его направим, у него что-нибудь получится, мы не можем. В этом и состоит главная проблема, понимаете?»