Сотворение брони - Яков Резник

Цыганов глядел ей вслед и думал, что вот так, в этом тонком, не для зимы, пальто, в этих резиновых, промерзших насквозь ботиках Галя побежала бы сейчас, если б могла, до самой границы, а там дальше и дальше до Пиренейских гор, за которыми ей мерещится Игорь.

Двадцать семь танкистов прибыли в Москву из различных гарнизонов. Этих первых добровольцев свели в группу Фрола Жезлова, чтобы отправить к испанским берегам.

Задача не из легких. Одну боевую машину, одного человека и то трудно втайне перевезти с одного края континента на другой. А переправить с востока Европы на ее далекий пылающий юго-запад надо было сотни людей и машин, тысячи снарядов, миллионы патронов.

Когда знакомились, все были в военной форме. У Жезлова — три шпалы в петлицах, у Игоря и его товарищей — треугольники младшего командного состава. К вечеру их повели не то на склад, не то в магазин, где не было ни покупателей, ни продавцов, а на полках — любых размеров, расцветок и покроя гражданские костюмы, верхние рубашки и обувь. «Выбирайте что кому нравится», — сказал сопровождающий.

Три недели дожидались в южном порту парохода. Из дома почти не выходили. Самостоятельно пытались выучить хоть с полсотни испанских слов, необходимых для первого общения. Знакомились по переводной литературе с новинками итальянской и немецкой военной техники. Искали подходящую замену своих имен и фамилий на испанский лад. Но только в Испании Миши и Пети стали Мигелями и Педро, а Игоря новые друзья на Пиренеях перекрестили в Мальгинио.

В предрассветный час добровольцы незаметно для посторонних погрузились в старенькое судно, чей хозяин и экипаж, жители Кипра, представления не имели, кого они повезут, и согласились идти в опасный рейс, получив, должно быть, солидный куш.

Одно преимущество имел пароходик перед другими кораблями: вряд ли в зарубежных водах могло кому прийти в голову, что на латаной-перелатаной посудине станут пробираться в Испанию советские люди.

Шли через Босфор и Дарданеллы, Мраморным и Средиземным морями, где шныряли фашистские пираты, готовые по малейшему подозрению пустить ко дну любое идущее в Испанию судно.

Высадились в порту Картахена — там должен был через несколько дней пришвартоваться теплоход «Комсомолец».

Теплоход подошел ночью. Портовые рабочие занялись выгрузкой мешков с зерном и сахаром, ящиков с медикаментами, мясными консервами, банками сгущенного молока. Танкистам Жезлова и матросам «Комсомольца» предстояло поднять из трюмов странные домики с днищами в два слоя дубовых досок.

— Какие-то домики… — Игорь удивленно посмотрел на Жезлова. — Наверное, перепутали на погрузке…

Жезлов ухмыльнулся — в тех домиках жильцами были танки Т-26. Он принимал на Ленинградском заводе каждую из пятидесяти машин этой первой партии, направляемой в республиканскую Испанию. При нем в сборочном цехе все пятьдесят обрастали досками: случись перехват «Комсомольца» фашистскими военными кораблями — маскировочные домики могли при обыске обмануть врага. Теперь их со всеми предосторожностями поднимали краном и ставили на ленту транспортера.

— Гляди, Мальгинио, чтобы ни одного удара, чтобы ни одна дощечка не отошла — никто в порту догадаться не должен.

После выгрузки машин в Картахену прибыли группы республиканских милисианос и бойцов Интернациональной бригады обучаться танковому делу.

Игорь обучал механиков-водителей. К нему прикрепили девять испанцев, семь французов, двух итальянцев, венгра и финна. Это были коммунисты, рабочие, хорошо знающие технику, но никто из двадцати никогда не заглядывал внутрь танка, а Игорь не знал ни одного языка своих учеников.

Жезлов подбадривал:

— В теорий сами разберутся — грамотные. Натаскивай их практически, чтобы, за месяц научились машину водить и мелкий ремонт делать!

На лобовой броне, возле люка, с которого Игорь на весь месяц обучения снял крышку, красуется в форме народной милиции испанец Марсело. Узкая пилотка — как птица, присевшая на миг, чтобы тут же вспорхнуть. Кожаная куртка не достигает талии, стянутой широким красным шарфом. Зеркально блестят полуботинки, штаны перехвачены шнурками на щиколотках.

Во всем облике Марсело — неподражаемая осанка, бесподобная манера испанцев держать себя гордо и броско, даже тогда, когда никто на них не смотрит.

По желтой траве полигона бежит остуженный морем ветер, приподнимается к Марсело, будто хочет вместе с ним заглянуть в люк. За рычагами — Игорь. Позади него, на днище, с которого убрали ящики из-под снарядов, сидит, по-турецки подвернув под себя длинные ноги, венгр Ференц Ковач. Взгляд его прикован к движениям Игоря, который включал мотор, давал ему разные обороты, показывал, как надо брать на себя то один, то другой рычаг, чтобы развернуть машину.

Горячий Марсело сует голову в люк. Потоком хлещет его речь — даже испанец с трудом разберется в ней. Но жесты объясняют Игорю: Марсело просится за рычаги, на трассу, на полосу препятствий. Ведь он шофер и милисианос — он все понял, ему можно доверить машину!

В те же октябрьские дни итальянский пароход доставил в занятый мятежниками южный порт двести пятьдесят танков «ансальдо» — сто из них были оснащены огнеметами. Германия к этому времени тоже снабдила Франко танками, а также самолетами и новейшей противотанковой артиллерией.

Вооружившись этими фашистскими подарками, Франко начал наступление на Мадрид, рассчитывая сокрушить республиканскую армию и занять столицу не позднее 7 ноября.

26 октября 1936 года первая линия обороны Мадрида была прорвана.

Через два дня подоспевшие из Картахены танки Жезлова заняли исходные позиции южнее Мадрида.

За рычагами управления сидели двадцать семь добровольцев. Для двадцати трех машин водителей не хватало — нельзя было еще доверить танки бойцам, наездившим всего по нескольку учебных часов.

Игорь остался в танке Жезлова. Заряжающим в эту машину взяли Марсело — он неплохо стрелял из танковой пушки и пулемета.

29 октября республиканцы решили контратаковать наступающих мятежников.

Впереди находилась спешно сформированная бригада коммуниста Энрике Листера. В бригаде — два батальона обстрелянных дисциплинированных бойцов Пятого полка мадридских пролетариев, остальные пехотинцы прошли всего навсего двенадцатидневное обучение и только накануне боя получили винтовки.

На высоте, с которой просматривалось плоскогорье с колоннами мятежников, движущимися на Мадрид, стояли Энрике Листер, Фрол Жезлов и переводчик. В бинокль попадали то голова, то хвост колонны марокканцев, то пушки, то танки, замыкающие строй частей.