Частная (честная) жизнь, или Что выросло, то… увы! - Виталий Полищук

– А вам самому как представляется, Яков Моисеевич? – спрашивал я Бридиха. – Вы ведь не один раз уже перечитали роман.

– Ну, не знаю… Читаешь-таки один раз – впечатление одно, читаешь второй – противоположное…

– Вот! – я поднимал вверх указательный палец. – Это и хорошо! Пусть читатели сами определяются – что это было за явление – положительное или отрицательное. А еще лучше – если, так и не определившись после прочтения романа, они на этом не успокоятся, и попытаются найти ответ в других книгах.

Пусть они снова учатся постоянно читать, – я подходил к Якову Моисеевичу, легонько обнимал его за плечи. – Ведь мы с вами что делаем каждый вечер перед сном?

– Читаем, Витенька, читаем, – говорил он.

– Ну, вот видите!

А через месяц со мной связался Паша и сказал, что послезавтра на Барнаульском спортивном аэродроме меня будет ждать в 10 часов утра вертолет, бортовой номер такой-то.

Нас приглашают в гости, на заимку в тайгу. На охоту, а также попариться в баньке, ну, и для окончательного решения всех деловых вопросов.

А находится банька в глубине тайги в Томской области. Сами предприниматели уже там – начали охоту, чтобы к нашему прилету была на столе дичь.

Помнится, тогда была где-то середина октября, теперь я уже точно не помню. Помню лишь, что деревья стояли желто-багряными свои последние дни, было солнечно и тепло.

Таежная заимка была расположена где-то в урочище, в глубине тайги севернее Томска. По крайней мере, Томск мы обошли стороной и после этого летели еще около часа.

Кроме экипажа, нас в вертолете было четверо.

Евгений Евгеньевич оказался человеком, очень похожим на Якова Моисеевича – такой же сухонький, худощавый, с густыми черными бровями и шевелюрой, и очками на кончике носа.

Но в отличие от Бридиха, был гораздо моложе и, похоже, еще полон сил.

Не понимаю, почему Павел называл его «стариканом» – он был, по-моему, чуть старше меня, и не был изуродован, как я.

Паша… Ну, Паша, как всегда, был весел и полон энтузиазма.

– Щас попаримся, водчонки под глухаринку и тетеревятинку попьем… – мечтал он.

Последним из нас был молодой и, казалось, бессловесный парень. Как я узнаю позднее, по прилете, это был один из служащих Петра Игнатьевича, томского нефтепромышленника.

Сам Петр Игнатьевич, вместе с компаньонами, встречал нас на берегу лесной речушки, где на таежной поляне приземлился вертолет.

Это был крупный массивного телосложения высокий мужчина, лет 60-ти, круглолицый с черной бородой, закрывающей всю нижнюю часть его лица.

Томский нефтепромышленник, он постепенно обзавелся несколькими нефтяными скважинами в Среднем Приобье, нефтепроводом и недавно приобрел контрольный пакет акций Омского нефтеперерабатывающего завода.

Именно он был инициатором создания ТСП «Запсиб»…

Справа от него стоял Иван Степанович – быстро набирающий силу газодобытчик. Он разрабатывал несколько новых газовых месторождений на Севере Западной Сибири – весьма перспективных, тянул к ним нитки газопроводов, и после подключения в единую газонесущую сеть Западной Сибири сразу должен был стать одним из крупнейших предпринимателей Зауралья…

Внешне это был среднего роста худощавый русоволосый мужчина средних лет, стильный – это чувствовалось даже здесь, в глубине тайги: прическа его была идеальной – волосок к волоску, а камуфляжка производила почему-то впечатления костюма от Диора… И еще у него была приятная улыбка.

Слева же от Петра Игнатьевича стоял наш земляк. Родом с Алтая, Андрей Андреевич, в частности, занимался разработкой алтайских рудных месторождений. Его предприятия, к примеру, производили обогащенные рудные концентраты, содержащие редкоземельные металлы, были у него и предприятия по добыче ртути, золота и платины – причем по всему Зауралью.

Внешне он сразу же напомнил мне профессора Челленджера из одного американского римейка кинофильма «Затерянный мир» – низкорослого и могучего, крупноголового и толстого, с короткими ногами, длинными руками и лицом, по самые глаза заросшим черной бородой.

Голос у него был низкий, густой и сочный.

– С прибытием, с прибытием!..не проговорил, а прямо таки пророкотал он. – Как долетели?

Они двинулись к нам.

Подойдя, они не просто пожали нам руки, а еще и каждый обнял поочередно нас всех (кроме парня-служащего, который сразу же после приземления, опустив лесенку, тут же начал выгружать ящики и коробки).

– Ну, давайте знакомиться… – сказал Петр Игнатьевич.

Познакомились. Все это время молчал лишь Иван Степанович, молчал и улыбался.

Как мне стало ясно позднее, он вообще был самым малоразговорчивым из троицы.

– Прошу! – Петр Игнатьевич показал рукой в сторону стены деревьев. Именно там виднелись деревянные строения, курились дымки и лаяли собаки.

Тайга в октябре – великолепна! В сплошном массиве темнозеленых елей то здесь, то там алели листвой осины. А воздух…

Воздух был напоен запахом пожухлой травы, грибов и еще чего-то невероятно приятного.

Я сидел в кресле на крыльце рубленой из пахнущих смолой еловых стволов избушки и глубоко вдыхал в себя воздух, напоенный ароматами, которых в городе просто не бывает.

Рядом в таком же кресле сидел Евгений Евгеньевич. Мы беседовали.

Троица же предпринимателей, и с ними наш Паша, ушли в тайгу побродить с ружьишками, пока топилась банька, расположенная рядом, и запекались обмазанные глиной тушки глухарей и тетеревов, закопанные в землю под пылающим кострищем. Это был такой местный рецепт приготовления дичи.

– Ваш роман я запускаю в печать первым, – говорил мне тем временем Евгений Евгеньевич. – Как только закончим монтировать оборудование типографии и запустим печатное производство. Книжные магазины кое-где наши спонсоры уже купили – в них пока торгуют литературной продукцией, напечатанной за Уралом, но мы планируем постепенно уменьшать долю этих книг. По мере того, как будет расти число авторов наших, сибирских.

Пока, кроме вашего романа, уже готовы к печати работы еще трех авторов – две прозаические и один сборник стихов. Но уже работают для нашего издательства около десяти человек. Конечно, не все так талантливы, как вы…

– Бросьте, Евгений Евгеньевич, – лениво отмахнулся я. – Ну как можно по первому же роману тут же делать вывод, что автор – талантлив?

Евгений Евгеньевич усмехнулся, брови его сложились так же, как у Якова Моисеевича, когда он довольно улыбался.

– А талант, Виктор Петрович, либо есть, либо его нет, его, как говорится, не спрячешь. И количество написанных произведений тут роли не играет. Кстати, что у вас в творческом портфеле еще для нас? Сейчас вернутся олигархи и начнут вас пытать об этом! Им очень понравилась «Подземная непогода», особенно – Петру Игнатьевичу. Он успел в советское время поработать инструктором обкома, и говорит, что знает комбинаты Минсредмаша не понаслышке… «Жуткая вещь были эти химкомбинаты!» – прямо так он и выразился.

Банька была хороша, и мы от души попарились. А когда, размякнув «душой, и телом» и закутавшись в простыни, мы сидели в предбаннике и потягивали холодное пиво, наш разговор вдруг принял сугубо теоретический характер.

– Ваш роман нам понравился, Евгений Евгеньевич сделал нам по экземпляру, так что читали мы одновременно, – говорил Петр Игнатьевич, наливая пиво в кружку и сдувая с верха пену. – То, что нужно. Надоели уже сказочки про Золушек, тысячами съезжающихся в Москву и непременно в результате подцепляющих олигархов…

– Или обязательно идущих зарабатывать на Тверскую… рокочущим баском поддакивал ему Андрей Андреевич.

– Да, или ударяющихся в проституцию, – продолжал нефтепромышленник. – Что, в таком мегаполисе другой работы нет? Почему дворниками работают молодые люди сплошняком все – среднеазиаты?

– Да, дворниками… – вновь вступал в разговор будущий алтайский олигарх. – Или шли бы посуду мыть в кафе и забегаловках, да мало работы в таком огромной городе?

– Погоди, Андреич, – отмахивался Петр Игнатьевич. – не в том вся беда! Представляете, Виктор Петрович, мы каждый раз, открывая новый завод, сталкиваемся с одной и той же проблемой – не можем набрать рабочих! Молодежь не хочет руками работать! Не интересует ее физический труд!

– Конечно, ей больше по душе в Москве на Тверской этой самой штукой трудиться… – вновь рокотнул Андрей Андреевич, не опускаясь до нецензурного уточнения – какой такой штукой.

– Вот-вот! – ткнул в его сторону указательным пальцем нефтедобытчик. – Так что такие романы о производственниках, как ваш, нужны.

– Ну, мой роман ведь показывает не совсем хорошую сторону работы на производстве… – сказал я.

– Это как посмотреть! – Евгений Евгеньевич поставил на дощатый пол кружку. – Да, фактически о смертниках, но вы великолепно смогли показать, что никто не заставлял их выбирать эту профессию. И не раз упоминаете, насколько почетной считался в те времена физический труд и сколько было предложений о работе.