Бразилия вчера и сегодня - Борис Иосифович Коваль

стране благоприятствовало дальнейшему росту антиимпериалистической борьбы масс. «Главной тактической установкой антиимпериалистических сил в данный момент, — подчеркивали коммунисты, — является борьба за коренные реформы и формирование националистического и демократического правительства, способного провести их в жизнь»{149}. Коммунисты выступали за участие в этом правительстве всех антиимпериалистических и демократических сил.

Такой курс не соответствовал интересам буржуазных националистов. Буржуазный реформист Ж. Гуларт стремился успокоить недовольство масс перед лицом обостряющихся социальных противоречий, «увести их в сторону от революционного пути и удержать в определенных рамках те изменения, которые уже становятся необходимыми»{150}. Президент признавал, что весь его реформизм был нацелен на то, чтобы «воспрепятствовать коммунистическому проникновению», а точнее говоря, предотвратить самостоятельные действия трудящихся, не допустить революционного взрыва.

В национализме и социал-трабализме, которые переплетались между собой, таким образом, уживались две стороны: во-первых, прогрессивная критика империализма и крупных монополий, готовность пойти на некоторые социальные реформы, защита с мелкобуржуазных позиций экономических интересов трудящихся, позитивная внешняя политика и т, д.; и, во-вторых, защита буржуазного строя, идеологическое одурманивание трудящихся, противодействие росту влияния коммунистических идей, соглашательская политика в отношении империализма и латифундизма.

Линия президента Гуларта и трабалистов в общем была типичной для буржуазных и мелкобуржуазных демократов, которым, по словам В. И. Ленина, «свойственно отвращение к классовой борьбе, мечтания о том, чтобы обойтись без нее, стремление сгладить и примирить, притупить острые углы»{151}.

Тем не менее наметившийся поворот правительства влево явился важным положительным фактором, открывавшим новые возможности для борьбы демократических сил. На 100-тысячном митинге, состоявшемся по инициативе прогрессивных сил 13 марта 1964 г. в Рио-де-Жанейро, Ж. Гуларт выступил с широкой программой структурных преобразований. По существу президент обещал провести в жизнь все основные требования, которые выдвигали трудящиеся. Коммунисты оценили митинг 13 марта как крупный успех патриотических сил, как одно из свидетельств «нового мощного импульса борьбы бразильского народа за коренные реформы, патриотическую и демократическую политику»{152}.

Вскоре — 23 марта 1964 г. — после предварительных консультаций была опубликована предварительная программа Народного фронта. Впервые после 1935 г. прогрессивные и демократические силы вновь готовы были объединиться для совместной борьбы. Правда, речь шла еще лишь об образовании Народного фронта, но условия для его создания были наиболее благоприятными. Политическая ситуация в стране в связи с этим сразу же резко обострилась. Подъем рабочего, крестьянского и массового антиимпериалистического движения ознаменовал общий кризис представительной демократии, неспособность националистической буржуазии сдержать рост классовой борьбы. Внутренняя реакция, империализм США, правые силы в армии и государственном аппарате, верхушка католической церкви, политические противники трабалистов из стана правобуржуазных партий не на шутку встревожились. Угроза народной революции обеспокоила также значительные слои городской мелкой буржуазии, интеллигенции. Все правые силы пришли в движение, требуя немедленного восстановления утерянной социальной стабильности.

«Нью-Йорк таймс» в редакционной статье от 1 апреля 1964 г. писала: «Политическая ситуация близка к хаосу… Тактика Гуларта направлена влево, в некоторых пунктах — слишком далеко влево, в стране возможен экономический кризис и даже гражданская война». По утверждению газеты, президент Ж. Гуларт намеревался 1 мая «разогнать конгресс и объявить об установлении синдикалистского социалистического режима». Это был явный призыв к открытому выступлению реакции.

Однако левые силы недооценили угрозу государственного переворота. Окрыленные своими успехами, они впали в явную переоценку сил демократии. По их мнению, «народное движение в стране сейчас настолько сильно, что реакция не в силах сдержать демократическое движение. Попытка реакционных сил совершить государственный переворот привела бы к гражданской войне, исход которой был бы только один — победа народа»{153}.

27 марта 1964 г. ЦК БКП принял решение о том, что, если не будет немедленно создано новое правительство, которое положит конец политике соглашательства, «пролетариат сам возьмет в свои руки исполнительную власть»{154}.

Такая установка была преждевременной, вызвав тревогу многих деятелей националистического движения. Реакция подняла бешеную антикоммунистическую кампанию, используя ее как ширму для прикрытия своих приготовлений к мятежу. Левацкие установки, как справедливо отметил пленум ЦК БКП в мае 1965 г., «дали возможность реакционерам обмануть широкие слои населения и запугать их». Тем самым был создан психологический климат для наступления контрреволюции.

31 марта 1964 г. в Бразилии был совершен государственный переворот. Двадцатилетний период буржуазной демократии вновь сменился авторитарным режимом. В стране была установлена военная диктатура.

Глава VI

ВОЕННАЯ ДИКТАТУРА

Переворот 1 апреля 1964 г.

1 апреля 1964 г. останется навсегда одним из самых трагических дней в истории Бразилии. Переворот формально имел своей целью, как неоднократно утверждали его руководители, упорядочить политическое положение и спасти страну от угрозы анархии. В тайном циркуляре, разосланном накануне переворота воинским частям, начальник генерального штаба генерал Умберто де Аленкар Кастсло Бранко призвал армию не допустить «подчинения нации коммунизму Москвы»{155}.

Подготовка к свержению буржуазно-националистического правительства Ж. Гуларта началась примерно за год до переворота.

В специальном издании для дипломатического корпуса и высшего руководства «Корреспонденсиа конфиденсиал» еще в августе 1963 г. отмечалось: «Военные признают, что процесс реформ может быть улучшен и активизирован лишь путем установления нового механизма управления сверху — вниз на основе правительственных декретов-законов, исключая тормозящее влияние демократической болтовни в конгрессе»{156}.

Перед лицом укрепления единства левых сил высшее армейское командование приняло решение немедленно осуществить переворот и поставить заслон на пути революционного подъема. 23 марта 1964 г. состоялось секретное совещание ряда старших генералов с представителями крупной буржуазии и лидерами гражданской оппозиции, на котором было принято решение отстранить Ж. Гуларта от власти. Эти планы получили полное одобрение и поддержку монополий США, которые уже давно надеялись с помощью переворота укрепить свои позиции в Бразилии.

Тактический расчет внутренней и внешней реакции строился на том, чтобы неожиданным ударом осуществить верхушечный государственный переворот и вместе с тем не допустить развязывания затяжной гражданской войны. Главная роль отводилась армии. Традиционное объяснение, которое генералы использовали для обмана солдат, сводилось к утверждениям о том, что страна ввергнута в политический хаос и только армия может спасти Бразилию от анархии. Первоначально переворот намечался на вторую половину апреля, однако события заставили заговорщиков поспешить.

На рассвете 31 марта 1964 г. губернатор штата Минас-Жераис Магальясс Пинто, генералы Моурао Фильо и К. Л. Гуэдес по тревоге подняли 4 тыс. солдат гарнизона и 18 тыс. полицейских, начав вооруженный мятеж против центрального правительства. Военная полиция установила контроль на железнодорожных разъездах, вокзалах, шоссейных дорогах, бензоколонках и т. д. Все частные автомобили и автобусы были реквизированы, стратегические пункты взяты под контроль военных.

В поддержку мятежа сразу же выступил губернатор штата Сан-Паулу Адемар де Баррос, по приказу которого в городе было