Небесный ключ - Иар Эльтеррус

За дисциплиной тогда не следили. Сдал экзамены кое-как — и Дух Жизни с тобой. Времена еще были вольные. Шла весна сто семьдесят пятого года эпохи Контроля. «Черный старец» Лаэн Маро тогда только начал торить путь к власти, Сахой Ланро ходил в школу, а отец гениального Онера Хассера даже не задумывался о том, чтобы обзавестись сыном. На полуострове Вок вообще царила вольная вольница. Директивы, присланные из столицы, выполнялись по усмотрению градоначальников.

Вскоре Пер увидел ряды рынка, крытые конусообразными ребристыми крышами. Дорожка петляла в траве, ветвясь на тропинки. У входа на рынок, понятное дело, гуляла толпа. Разодетая. Будний день или праздник, раннее утро или сумерки — толпа всегда здесь.

Пер цепким взглядом выхватил из толпы несколько фигур. Все знакомые. Ну, слева неинтересно. Там дети с мамашей, галдеж. А вот ножки в туфлях. Алых, как цветы зейки. Совсем незнакомые ножки...

Юноша поднял глаза вверх. Взгляд утонул в чем-то туманно-зеленом, почти черном. И он с удивлением понял — это глаза девушки. Незнакомой девушки!

Сердце художника екнуло.

— Привет, — сказала она, улыбнувшись ему, как знакомому.

— Привет. Я тебя раньше не видел! — выдохнул Пер.

— Я приехала с континента. Позавчера.

Юноша на мгновение забылся, с восхищением глядя на незнакомку. Ее густые русые волосы были заплетены во множество мелких косичек. Удивительной формы лицо — изящное, тонкое, с острым подбородком. Высокий чистый лоб. И необычного цвета глаза. Вернее, глаза-то зеленые, а вот взгляд — черный. Очень мягкая красота. И неброская. Но почему как ножом режет?

— Как тебя зовут? — первой нашлась девушка.

— Пер.

— А я Тайя.

Дочь Рига и Рейги, рожденная в далекие времена, очень смутно помнила свою настоящую внешность. Неудивительно: Шайм Бхал, Высокая страна, где она провела детство — место, где на облик не обращают внимания. Но однажды Владыка, призвав Тайю к себе, сказал:

— Тебе шестнадцать лет, девочка. Ты повзрослела. На Землю пора.

Вот тогда-то Тайя и вспомнила, что она именно девочка, а не черная птица, не отзвук горного эха и не капля росы. Мысль об этом вызвала смесь удивления и разочарования. Так себя ограничивать? Ей придется носить человеческий облик. До конца дней своих. Если он, этот конец, существует.

— Владыка, я еще не готова пройти этот путь. Через год, — пообещала она.

Тот нехотя согласился. Ведь время почти наступило — по всем признакам видно. А носительница миссии не созрела. Цветочек — не плод. В ней нет четкости, определенности. Веса. Не сможет она жить в мире людей. Не свершит, что положено.

Подслушав мысли владыки, девушка озорно улыбнулась. Этот старый функционер, похоже, помешан на форме. На рамках. Не понимает, что любой план можно осуществить так, так... и эдак. А облик? Да, человеческий облик действительно нужен.

Подумав об этом, дочь Рига всплеснула руками. Так у нее руки есть? Да. Тонкие, с длинными сильными пальцами, смуглые. Наверное, это такая игра. Теперь нужно зеркало. Ведь женщины там, на Земле, смотрятся в зеркало? И ничего в этом серьезного нет.

Наверное, тоже играют.

По матери Тайя была человеком. Опекун твердил ей: «Твое тело должно повзрослеть. Тогда, и только тогда, душа будет готова». А она удивлялась: «Какое тело? Какую душу он имеет в виду? Тело — лишь плод воображения, а душа не может созреть или не созреть. Она есть с рождения». Еще когда девочка открыла глаза в колыбели, она полностью осознавала себя. Для чего ей иллюзии? В них предпочитали жить мать и отец. Даже Риг не желал понимать — она с самого рождения взрослая. Только знаний и навыков мало.

Попав в Высокую Страну, Тайя убедилась, что ее новый опекун, Владыка Шайм Бхал, тоже живет иллюзиями. Он взращивает в себе нечто, напоминающее человеческое чувство долга. Как можно всерьез относиться к подобной условности? Главное то, что внутри. Оно — живет, дышит, чувствует. А все остальное — не более чем оболочка.

Осознав это, Тайя перестала всерьез относиться к Высоким. Они все — словно круги на воде. Камень, оставивший их, упал глубоко. И невидим. В том числе — и ей самой. Но не стоит об этом задумываться. Впереди ждала миссия— неизбежный этап. Нужно вплести ниточку собственной жизни в материю мира. А потом она будет свободна... Но ткань мира — простая, она может не выдержать. А нить жизни Тайи тяжелая. Будто из чистого золота. Вплетать придется осторожно. Умеючи. Знания нужны...

На Меоне шли годы. А девочка, став невидимой птицей, носилась над водами. Из тех вод, по поверьям, и вытекал тот «небесный исток», который Высокие называли Шайм Бхал. Восхищенная полетом, Тайя делала то «бочку», то «штопор», то вообще нечто невообразимое. Знания вливались в нее широким потоком, и чистый восторг переполнял юную душу. К сожалению, так не могло длиться вечно. Она сама это знала. И вот пришло время перемен.

— Шестнадцать лет, — Тайя покатала слова на языке и попыталась думать по-человечески. — Много, выходит. Почти опоздала. — Девушка закусила губу. — И что теперь делать?!

— Зеркало! — рявкнул Владыка, вырастая из-за спины.

Тайя сделала зеркало. И обомлела. Она неожиданно поняла, что хороша.

Девушка стояла перед огромным зеркалом обнаженной. Высокая статная фигура звенела, как натянутая струна. Неистовая упругая сила. Ни капли слабости и беззащитности. Солнце, сжигавшее Зохр в течение шестнадцати лет, словно впечаталось в кожу. От смуглого юного тела исходила волна упругого жара. Тайя вся была — ночь, солнце и мед. Из-под густых, змеями разметавшихся по плечам длинных иссиня-черных волос смотрели миндалевидные глаза цвета ночного неба. В них таяли искорки звезд. Прямой нос, высокие скулы. И озорная улыбка на ярко-алых губах.

— Нормальная зохра, — прокомментировал опекун, рассматривая изгиб ее позвоночника.

— Владыка, вспомни свою юность. Скажи, как на меня будут смотреть на Земле, — взмолилась девушка.

Высокий задумался. Да, это действительно важно.

— Здоровенная страшная зохра! — через минуту выпалил Владыка, отступив на шаг назад.

Губы Тайи слегка приоткрылись, глаза распахнулись.

— Они испугаются твоей красоты, — жестко бросил Высокий. — Куда бы ты ни явилась. Все — и мужчины, и женщины.

— Что же мне делать?!

— Быть скромнее, естественно. И говори об этом, пожалуйста, с женщинами!..

Чуть меньше года ушло на то, чтобы научиться быть человеком. Вернее, казаться им. Или, может, все-таки быть? Тайя запуталась.

— Не три лоб! Это некрасиво! — вывел девушку из задумчивости голос Ваны. Бывшей монахине за последнее время всерьез пришлось восполнить пробел в знаниях о красоте, правилах приличия и воспитании.

— И ничего, что тебе почти семнадцать, — менторским тоном добавила Вана. — Главное, глазами хлопай почаще.

— Не буду, — пробормотала Тайя в пустое пространство. Вана ушла, посчитав дело выполненным.

Из зеркала на девушку смотрела скромного вида шатенка.

«Ну и какая разница?» — подумала Тайя, глянув по сторонам.

Вокруг было пусто. Тогда девушка, послюнив пальцы, стала быстро плести маленькие косички. Так не делают, зато сама выдумала! И симпатично получится. Доплести косы, и прямо на место. В мир людей!

На базарной площади Барка звучали шум, гам, крики. Но юноша с девушкой их не слышали, стоя напротив друг друга.

— Тайя — зохрское имя? — Пер не знал, что сказать.

— Ну да, — ответила девушка.

— И приехала с Мая? Тайя кивнула.

— Пошли гулять, что ли? — предложила она.

Пер мельком подумал, не взять ли девушку за руку, но постеснялся. Они пошли рядом. Юноша постарался подстроить свой широкий шаг к ее плавной походке. Очень хотелось еще раз взглянуть Тайе в лицо. Наверняка удивительный профиль. Но было попросту страшно повернуть голову. Девушка возвышалась над ним на целых два сантиметра.

— Ты что, старше меня? — вдруг, покраснев, как рак, спросил Пер.

— На восемь месяцев и четырнадцать дней, — отозвалась Тайя. Юноша не удивился такому раскладу. В Барке все знали все обо всех.

Дорожка лентой стелилась под ноги. Пер уже был готов костьми лечь, только б не отпустить это нежданное чудо с косичками. А девушка шла рядом с ним так, словно привыкла к этому.

— Пошли в парк. Или в лес. Я хочу посмотреть на деревья, — сказала она.

«Родственная душа, что ли?» — подумалось юноше.

Когда они вошли в лес, девушка тут же сняла туфельки и пошла босиком. И Пер с облегчением заметил: она не выше, а ниже ростом. На эти самые два сантиметра.

Брови Тайи поднялись, она озорно улыбнулась.

— Давай бегать! Я хочу бегать! — Девушка, не чинясь, дернула Пера за руку и побежала между деревьями.

Она неслась быстро, как лань. Но и он был не промах. Юноша и сам не заметил, как во всю прыть помчался за Тайей.

— Вот!