Мы можем жить среди людей - Варвара Еналь

Эмма поднялась и прошлась по хорошо знакомой кухне. Ничего тут не изменилось за прошедшие несколько часов. Все так же аккуратно расставлены на полках баночки с чаем, заварным кофе и какао. Все так же подпрыгивает и улыбается смешной слоник на голографических часах.

Но теперь Эмма знала, что за всей этой красотой, покоем и уютом прячутся странные коридоры Нижнего Уровня. И надпись на стене все еще возвещает: "они здесь". Если бы найти ответ хотя бы на этот вопрос — кто эти "они"? Что случилось со станцией?

Лон снабдил их продуктами и даже провез на лифте.

— Вы в сопровождении робота — няньки, — пояснил он.

Оказалось, что некоторые лифты отлично ходят до нижнего Уровня.

— Почему же Доны ни разу не спускались к нам? — удивился Коля, когда лифт, чуть качнувшись, остановился и его двери вежливо разъехались в стороны, открывая сумрак нижних коридоров.

— Потому что у нас нет никаких планов этого этажа. Никаких данных. Никаких программ. Ничего. Он заблокирован, этот уровень. Я сюда спустился, только потому, что должен вам помочь. Приоритет. Помощь детям — это всегда приоритет для меня. Потому я пойду даже в открытый космос, если надо будет.

— Вот это верность, — заулыбался Коля, в первый раз за все посещение Второго Уровня, — что ж, добро пожаловать на нашу базу. Ты ведь будешь молчать, как могила, да?

— Как космический вакуум, — уточнил Лон и присвистнул.

Он управлял небольшой тележкой с продуктами — в Лонов сразу встраивали специальные датчики, с помощью которых можно было заставлять двигаться грузовые тележки. Коробки с печеньем, вафлями, сухим молоком и картофелем чуть подпрыгивали. Эмма смотрела на них и думала, что попала в какой‑то глюченный мир. Если бы можно было просто взять программу антивирусника и вычистить все эти глюки. А после загрузить все установочные программы заново. Заново пережить Выпускной и заново попасть на Третий Уровень. Только чтобы в этот раз там обязательно были бы взрослые. Обязательно.

4.

За продуктами пришлось делать вторую ходку. Просто хотелось быть уверенной, что еды хватит, и она не кончиться внезапно через пару дней. И еще хотелось взять с собой вещей. Любимое одеяло, пару небольших подушек, легкий плед — это уже для Коли, иначе наверняка замерзнет на своем матрасе. Сумка, в которую Эмма так старательно уложила почти весь свой гардероб, осталась на Третьем Уровне. Ее наверняка бросят в мусорку. Жаль вещей, очень жаль. Там столько удобных футболок и пайт.

Но теперь делать нечего, хорошо, что Лон не успел выкинуть те сарафаны и штаны, что Эмма оставила в шкафу. Как попало запихнув парочку пайт и штанов в небольшой рюкзак, Эмма накидала сверху трусов и маек, а также одну пижаму. Время поджимало, до включения основного света осталось совсем немного. Потому сложить все это в аккуратные стопки не удалось.

Бегом к лифту, стараясь не отстать от Коли и Лона. Лифт — это не вентиляционные люки, тут все быстро и удобно. Махнув Лону на прощание рукой, Эмма пообещала:

— Я еще вернусь. Ладно?

— Не забывай. Я приготовлю вам продуктов, так что к вашему приходу все будет готово, — тут же пообещал Лон. Двери лифта закрыли его лицо, покрытое блестящей эмалью, и Эмма вдруг ощутила, как к горлу подступили рыдания.

Только когда Лон исчез из вида, она поняла, что родной Второй Уровень снова остался где‑то наверху. А вокруг нее темные холодные коридоры, хранящие свои старые тайны. Коридоры захватили в плен, из них теперь не выбраться. Одно хорошо — есть еда.

— Пошли, что тут стоять, — напомнил Коля, — тебе не тяжело?

Эмма посмотрела на продукты в своих руках, дернула плечом, поправляя сползающий рюкзак, и ответила:

— Справлюсь, не переживай.

Навстречу им вышли Илья и Катя, помогли тянуть пакеты и коробки. Катя морщилась, принимая у Эммы верхний пак с консервированной кукурузой, но молчала. Илья лишь спросил у нее:

— Справишься, может, помочь?

Илья переживает за Катю, надо же… Эмма хмыкнула, но тут же покосилась на Колю. Тот ведь тоже только что предлагал помощь. И сейчас держится рядом и готов, если что, подхватить остальные два пака с консервами. Тяжело это все тащить, безусловно. Но у Коли в руках две больших коробки, в которых консервы с тушенкой. Куда ему еще добавлять?

На базе вовсю жевали печенье. Накрошили на полу, на столе. Залили все водой, кофе и молоком. Двое маленьких мальчиков лезли в общую коробку прямо руками. Мыли ли они свои руки? Нет, кончено. Кто тут смотрит за чистотой рук у этих мальчиков? Никого вообще это не трогает.

И как теперь есть печенье после этих мальчишек, спрашивается?

Эмма недовольно скривилась, нехотя ответила на вопросы Таис. Та тоже жевала печенье без остановки, будто первый раз в жизнь увидела. Интересно, с такими быстрыми темпами поедания — насколько хватит натащенных продуктов? Они с Колей немало надрывались, прежде чем доставили все это. Хотя, в следующий раз надо будет попросить у Лона его тележку и управление к ней. Коля же толковый, может придумать простенький пульт. Тогда бы не пришлось таскать тяжести.

Направляясь в ванную, чтобы помыть руки, Эмма столкнулась взглядом с Федором. Удивительные у него глаза, серьезные и какие‑то… то ли заботливые, то ли сочувствующие. Как будто он понимал все, что чувствовала Эмма в этот момент. Серые глаза и прямые брови.

— Надо поделиться с Овальными и с Дикими, — предложил он.

И Эмма тут же согласилась. Хотя продуктов было жаль, но возражать Федору Эмма не могла. Ей хотелось, чтобы он поговорил с ней, рассказал что‑нибудь о базах, о своих планах. Ободрил и поддержал.

Но вместо этого Федор повернулся к Таис, мягко улыбнулся и чуть дотронулся рукой до ее плеча. И столько в этом движении было чувств, что Эмма чуть не задохнулась. Видать, Таис и Федор давно дружат и хорошо понимают друг друга. И Таис была красивой, это надо признать.

Худенькая, стройная и гибкая, она напоминала дикую кошку. Длинные, растрепанные косы, спускающиеся вдоль скул тонкие темно — русые прядки, и светло — карие, почти медовые глаза, злые и раскосые. Она едва взглянула на Федора, дернула плечом, сбрасывая его руку, и скрылась в спальне. Решили идти на базу к Диким вместе. И Эмма вдруг поняла, что, несмотря на усталость, отправилась бы с Федором куда угодно, хоть в самые дальние и самые темные коридоры Нижнего Уровня.

5.

На полный желудок спалось сладко и уютно. Темно — синее одеяло все еще хранило запахи родной каюты, и Эмма прижималась к нему щекой и представляла, что спит в своей кровати, а Лон на кухне заканчивает ежедневную ночную уборку.

Но долго спать не пришлось. Резкий шум в общей комнате вырвал из дремоты, и Эмма поняла, что ей хочется ругаться. Громко и сильно. И желание это никак не сдержать.

Все! Хватит с нее! Надо навести хоть какой‑то порядок на этих базах!

Эмма спустилась с каюты и столкнулась нос к носу с Таис.

— Где все печенье? — резко и быстро спросила девочка с косами и в упор посмотрела на Эмму.

— Привет. У нас теперь новые правила, и все их одобрили. Продукты у нас все растворимые, и готовить может каждый сам себе. Три раза в день Маша раздает порции еды, а к ним и печенье. Готовим уже сами. На завтрак молочное, на обед — картошка с мясом и овощами, на ужин бутерброды и фруктовые консервы. Еду надо распределять и экономить, чтобы хватило хоть на несколько дней. Потому печенье вы получите от Маши на ужин.

— Что за ерунда? Это кто придумал? Ты, что ли?

— Неважно, кто придумал, важно, что все одобрили.

Таис уперла руки в бока, приблизилась. Глаза ее стали совсем узкими, и Эмма подумала, что эта кошка вот — вот прыгнет.

— Кто ты такая, что все тут решаешь? Еще и суток не прожила с нами, а уже командуешь?

Эмма пожала плечом, отошла чуть назад и заметила:

— Ты много поднимаешь шума. У вас такой беспорядок потому, что нет правил и нет Закона. Вы все забыли о Законе, потому одичали и стали похожими на…На нелюдей. Сама подумай, сколько там осталось до ужина? Часа два — три. Подождешь. Ничего с тобой не станет.

— Я не буду ждать. Я найду еду и поем, — Таис поджала губы и развернулась, после добавила через плечо, — тебе здесь не командовать, поняла?

— Тебе командовать? — хмыкнула Эмма. Теперь настал ее черед ехидничать.

— Здесь каждый сам за себя, и дурацкие законы тут не работают. Никто не заставит меня выполнять законы, ясно? Никто! Я сама себе Закон, ясно тебе, дура рыжая?

Эмма вдруг почувствовала горячее желание оттаскать эту дикую кошку за волосы. Отвозить по полу, чтобы Федор больше не смотрел в ее глаза и не ходил с ней никуда. Надавать ей как следует, чтобы знала. Бить и бить…

Эмма медленно вдохнула воздух и выдохнула. Подняла брови, оглянулась. Перед Таис оказался Коля. Уперся рукой в стену, перегораживая путь, и процедил сквозь зубы: