Эзотерический мир. Семантика сакрального текста - Вадим Розин

Промежуточное состояние между бодрствованием и сном есть состояние сновидения… Во время сновидения астральное тело отделено от физического, поскольку оно не имеет никакой связи с его органами чувств; но с эфирным телом оно еще поддерживает некоторую связь. То, что процессы астрального тела могут быть восприняты в образах, происходит or этой его связи с эфирным телом. В то мгновение, когда прекращается и эта связь, образы погружаются в тьму бессознательности и наступает сон без сновидений…

Между тем как при переходе в сон астральное тело освобождается только от своей связи с эфирным и физическим телами, последние же остаются соединенными, — со смертью наступает отделение физического тела от эфирного. Физическое тело остается предоставленным своим собственным силам и поэтому как труп должно распасться. Для эфирного же тела теперь, со смертью, наступает состояние, в котором оно никогда не находилось прежде (в период между рождением и смертью), если не считать некоторых особенных состояний, о которых еще будет речь. А именно, эфирное тело соединено теперь со своим астральным телом без участия физического. Ибо до наступления смерти эфирное тело не сразу отделяется от астрального. Они сдерживаются некоторое время силой, существование которой необходимо, ибо, если бы ее не было, то эфирное тело совсем не могло бы высвободиться из физического. Что оно связано с ним, показывает сон, при котором астральное тело не в состоянии порвать связь между этими двумя членами человека. Эта сила начинает действовать с наступлением смерти. Она высвобождает эфирное тело из физического и соединяет с астральным».

Итак, со смертью физическое тело отсоединяется от эфирного, астрального и «Я». Далее идут сложные удивительные процессы, которые Штейнер прослеживает с серьезностью ученого и воодушевлением посвященного. Начинают распадаться эфирное и астральное тела. Но прежде человек переживает в образах всю свою жизнь от рождения до смерти. Астральное тело, говорит Штейнер, обладает воспоминанием об истекшей жизни.

«И эфирное тело, которое еще существует, вызывает это воспоминание в виде обширной, исполненной жизни картины. Это первое переживание человека после смерти. Он воспринимает жизнь между рождением и смертью, как расстилающийся перед ним ряд образов. Во время той жизни, когда человек связан со своим физическим телом, воспоминание бывает только в состоянии бодрствования. И оно имеет место лишь постольку, поскольку это допускает физическое тело. Если бы физическое тело было для этого совершенным орудием, то можно было бы в каждое мгновение жизни вызывать прошлое души. Со смертью (отсоединением физического тела) это препятствие исчезает. Пока у человека сохраняется эфирное тело, существует известное совершенство воспоминания. Но оно слабеет но мере того, как эфирное тело теряет форму, которую имело во время своего пребывания в физическом теле, и которая похожа на физическое тело. Это является также причиной, почему астральное тело через некоторое время отделяется от эфирного.

После распада (смерти) эфирного тела астральное может вроде бы полностью отдаться созерцанию духовного мира, однако этому препятствуют желания (вожделения), привязывающие пока астральное тело к чувственному миру (хотя желания удовлетворяются в чувственном мире с помощью органов физического и эфирного тела, необходимое условие осуществления желаний — астральное тело, «Я»). Не в силах удовлетворить желания (так как физическое и эфирное тела уже распались), «Я» испытывает жесточайшие мучения, которые прекращаются только после разрушения, распада мира желаний соответственно той части астрального тела, которая их обеспечивала.

Можно составить себе понятие о том, что происходит тогда в человеке, если представить себе, что кто-нибудь испытывает сильнейшую жажду в местности, где далеко вокруг нельзя найти воды. Так же бывает и с «Я», поскольку оно после смерти сохраняет неугасшие вожделения наслаждений внешнего мира и не имеет органов для их удовлетворения. Жгучую жажду, которая служит для сравнения с состоянием «Я» после смерти, следует, конечно, мыслить возросшей до бесконечности и представлять распространенной на все имеющиеся еще вожделения, для которых отсутствует всякая возможность удовлетворения.

Следующее состояние «Я» заключается в том, чтобы освободиться от этого притяжения, связывающего его с внешним миром. «Я» должно в этом отношении очиститься и освободиться. В нем должны быть уничтожены все желания, порожденные внутри тела и не имеющие права на существование в духовном мире. Как предмет охватывается огнем и сгорает, так распадается и разрушается после смерти описанный мир вожделений. Это открывает взору тот мир, который тай поведение обозначает как «пожирающий огонь духа». Этим «огнем» охватывается всякое вожделение чувственного рода, если это чувственное таково, что оно не является выражением духа. Такие представления об этих событиях, какие дает тайноведение, можно было бы найти безотрадными и страшными. Могло бы показаться ужасным, что надежда, для удовлетворения которой необходимы чувственные органы, должна после смерти превратиться в безнадежность; что желание, которое может удовлетворить только физический мир, должно превратиться в жгучее лишение. Но думать так можно лишь до тех пор, пока не поймешь, что все желания и вожделения, которые после смерти охватываются «пожирающим огнем», в высшем смысле представляют собой не благодетельные, а разрушительные силы жизни».

Не все положения, приводимые Штейнером, имеют своим источником модель устройства человека, некоторые из них явно эмпирического происхождения или выражают определенную изолированную идею. Таковы, например, идеи «обратного хода жизни» и «очищения души от грехов» в период посмертных воспоминаний.

«Ближайшие переживания после смерти еще в одном отношении совершенно отличаются от переживаний во время жизни. Во время очищения человек живет некоторым образом в обратном направлении. Он еще раз переживает все то, что он испытал в жизни с момента рождения. Оп начинает с событий, непосредственно предшествовавших смерти, и еще раз переживает в обратном порядке все, вплоть до детства. При этом перед его взором духовно происходит то, что во время жизни исходило не из духовной природы его «Я». Но и это переживает он теперь в обратном виде. Человек, умерший, например, на 60-м году и причинивший на 40-м году кому-нибудь в порыве гнева физическую или душевную боль, еще раз переживает это событие, когда в своем обратном жизненном странствии после смерти он доходит до этого 40-го года. Но только он переживает не удовлетворение от этого поступка, которое испытал при жизни, а боль, которую он тогда причинил другому.

Из вышесказанного можно увидеть, что только то ощущается после смерти мучительно, что родилось из вожделений «Я», коренящихся лишь во внешнем физическом мире. В действительности «Я» вредит не только другому, но и самому себе, удовлетворяя такие вожделения. Но только вред, наносимый самому себе, остается для него при жизни невидимым. После смерти весь этот мир губительных вожделений становится видимым для «Я». И к каждому существу, и к каждой вещи, в связи с которой загорелось такое вожделение, «Я» испытывает тогда влечение для того, чтобы это вожделение, как оно возникло, так могло бы быть и уничтожено в «пожирающем огне». Лишь когда человек доходит в своем обратном странствии до момента своего рождения, все подобные вожделения оказываются прошедшими через очистительный огонь; теперь ему ничто не препятствует вполне отдаться духовному миру, и он поднимается на новую ступень бытия. И как распались при смерти физическое тело, а вскоре затем и эфирное, так теперь распадается та часть астрального тела, которая может жить лишь в сознании внешнего физического мира. Таким образом, для тайноведения существуют три трупа: физический, эфирный и астральный».

Нарисованную здесь картину посмертных превращений души интересно сравнить с тибетскими представлениями (из «Книги Мертвых») и с исследованиями Муди. По тибетским представлениям, душа после смерти тоже испытывает страдания от невозможности удовлетворить желания, чувства и переживания. Напротив, все люди, свидетельства которых приводит Муди, утверждают, что они не испытывали никаких страданий и не смотрели идущий назад фильм своей жизни. А идея очищения души после смерти встречается еще у древних египтян. В «Книге Мертвых» можно прочесть замечательную «отрицательную исповедь», которую умершие должны повторять перед лицом Озириса и сорока двух судей в Аменти:

«О, владыки правды! Дайте мне познать вас… сотрите мои грехи. Я не делал намеренно зла людям… Я не говорил лжи перед судилищем правды. Я не делал ничего злого… Я не убивал… Я не обманывал… Я не отрывал куска от покровов умерших. Я не прелюбодействовал. Я не отнимал молока от уст младенцев… Я не вынимал из гнезд священных птиц… Я чист! Я чист! Я чист!»