Здравствуйте, дети, я ваша Яга (СИ) - Соловьева Елена

Слишком сильно переливалось, неестественно. Кажется, Млад переусердствовал с желанием сделать золото поярче да покрасивее.

Но Иван, слава Проягине, подвоха не заметил.

— Все в целости и сохранности, — произнес Кощей Андрей. Впрочем, произнес как-то неуверенно, с сомнением. — Что дальше смотреть будем?

Он собирался захлопнуть крышку сундука, но Иван вцепился в нее обеими руками.

— Обождите, — гаркнул возмущенно. — Деньги счет любят. А золото в особенности. Подтолкните-ка ко мне вон ту табуреточку. И огни поярче зажгите.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мы с Кощеем обменялись обреченными взглядами. Все пропало. Пересчет золотых монет, да еще и вручную, займет уйму времени. А волшебство скоро развеется. Тогда-то у Молодца Ивана появится верный шанс закрыть школу, а нас всех пустить по миру.

Глава 51

Делать нечего.

Кощей Андрей, хмурый и побледневший, переставил табуретку, на которую Иван тут же плюхнулся. Зачерпнул пригоршню золота и медленно, словно нарочно тянул время, начал пересчитывать и перекладывать на пол.

— Свет! — вновь потребовал он.

Я выпустила тонкую струйку зеленого тумана, но он, точно угадывая мои сокровенные мысли, потянулся не к свечам, а к Ивану. Вовремя опомнился и заставил фитили гореть ярче. Теперь золото сияло так, что слепило глаза. И из-за этого Ивану приходилось по нескольку раз пересчитывать каждую пригоршню.

— Может, мы поможем? — предложила я. — Так будет быстрее.

Молодец самодовольно усмехнулся.

— А к чему нам быстрее? У меня полно свободного времени.

Он все считал, считал и считал. Горка золотых возле сундука росла с черепашьей скоростью. Я уже видела, что монеты начали тускнеть. Еще минута-две, и они обратятся в камни. Тогда…

Нет, я думала уже не о себе. Если понадобится, посижу и в темнице. Но что станет с детьми? А с Кощеем Андреем? Он ведь прикрыл меня, и, в итоге, стал соучастником преступления. Да и обман проверяющего наверняка карается строго. Ведомство не погладит по голове директора школы, покрывающего преступницу. Нет, нет, нет, допустить трагедии нельзя.

— Молодец Иван! — начала я, полная решимости идти до конца. Один золотой уже превратился в гальку, а остальные стали потрескивать, как семечки на раскаленной сковороде. Времени совсем не осталось. Я протиснулась между сундуком и Иваном, загородив ему обзор. — Мне надо кое-в-чем признаться. Прямо сейчас.

Кощей сделал большие глаза и помотал головой. Но я не остановилась.

— Я совершила ужасный проступок и хочу в нем признаться.

— Да-а-а?.. — протянул Иван с какой-то глуповатой улыбкой. Не сводя с меня взгляда, высыпал из пригоршни золото, даже не заметив, что оно превратилось в гальку. — Это касается меня?

— Да, — согласилась я. — И не только. Дело в том, что…

— Т-щ-щ… — Резко поднявшись, Иван приложил указательный палец к моим губам. — Не здесь, не при свидетелях.

Он кивнул в сторону рассвирепевшего Кощея. Директор снова мотнул головой, приказывая мне молчать. При этом выпустил поток магии, надеясь придать камням вид золота. Да куда там. Только Млад мог творить подобное волшебство, но силы мальчика еще слишком малы. Заставить его повторить трюк несколько раз подряд было бы сущим преступлением. Дар мог попросту исчезнуть. А Кощей… Его дар был совсем другим. Песочного цвета камни поросли золотыми цветами купальницы, нежными и трепетными. Это было так мило, что я чуть не расплакалась. Нельзя позволить такому директору потерять место. Он нужен детям. Нужен школе. А мне нужно, просто необходимо знать, что с ним и учениками все будет в порядке. Даже если ради этого придется взять на себя чужую вину.

— Кощей Андрей, не мог бы ты оставить нас с Милой ненадолго! — Это была не просьба, а приказ, нагловато отданный Молодцем. — Видишь, у нас тут серьезная тема намечается.

— Не слушай ее! — рыкнул директор. — Наша Мила сегодня сама не своя, вот и выдумывает всякое. И никуда я не пойду!

Впервые видела, как Кощей впадает в ярость. Его ноги превратились в мощные стволы дубов и буквально вросли в пол. Волосы на голове зашевелились, как высокая трава на ветру. Руки стали широкими ветвями и потянулись к Ивану, кажется, намереваясь выцарапать ему глаза.

— Пойдем-ка отсюда. — Опасливо косясь на Кощея, Иван взял меня под локоток и повел к выходу.

На наполненный галькой сундук Молодец уже не смотрел. Он глаз не сводил с Кощея. А тот совершил резкий бросок, намереваясь поймать Ивана в свои ветвистые объятия и придушить в них.

— Не надо, — попросила я, кокнувшись задеревеневшего плеча Кощея. — Это лучший выход. Так будет правильно.

Мы с Иваном вышли на улицу. Он молчал, молчала пока и я. Спутник, по-прежнему поддерживая меня под руку, упорно вел в сторону леса. Неужто ему так понравились местные виды? А чего он так воровато оглядывается? Ищет что-то определенное?

— Куда мы идем? — спросила и остановилась.

— Так пришли, Милочка, — подозрительно ласково пробормотал Иван. Оглянулся, глубоко вдохнул, при этом блаженно прикрыв глаза. — Лепота-то какая.

Я только сейчас заметила, что мы оказались в зарослях душицы. Здесь, в Заземелье, она была по-настоящему богатой, пышной. В человеческий рост. И цвела так обильно, что все пчелы округи слетались.

Однако сейчас мне было не до местных красот. Напротив, окружающая природа навевала меланхолию. Вдруг, я вижу все это в последний раз? Кто знает, сколько тут у них положено за кражу школьной казны?

— Н-да, лепота, — согласилась голосом, полным скепсиса. — Только мне без разницы, где признаваться в преступлении. Незачем было так далеко уходить от школы.

— Как это без разницы?! — неподдельно возмутился Иван и обиженно поджал губы. Похмурил брови, и добавил: — Ну да, ты ж Яга. А вы натуры не романтичные.

Какая, к мухоморам, романтика, когда ты собираешься распрощаться со свободой, а, может быть, и с головой? Белены что ль Молодец объелся?

А, впрочем, неважно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я совершила преступление, — призналась, глядя Ивану прямо в глаза. — Украла…

— Да нет, не ты! — остановил на полуслове Иван. — Всему-то тебя надо учить.

— В смысле? — не поняла я.

— Ох, темноте-е-ень, — устало выдохнул Молодец. Перехватил обе мои ладони и зачем-то положил их к себе на грудь. — Ты еще ничего не украла, Милочка. А вот я, своровал. Так и знал, что это случится, но, что поделать, со мной такое не впервые. Можно сказать, это мое личное проклятие.

Глава 52

Я вообще перестала понимать что-либо. С Иваном это случается не впервые? Его личное проклятье? Он что же, в каждой школе, которую проверяет, сначала крадет казну?

— Поясни, — потребовала я. — Что такое случилось не впервые?

— Не волнуйся так, Милочка, — мягко улыбнулся Иван, приняв мою злость за нервозность. — Все дело в моей внешности. Эх, к моей бы красоте еще и магию…

Он совсем, что ли,ополоумел? Приболел? Или с рождения такой?

— Причем тут красота? — спросила, теряя терпение.

Существование школы под угрозой, казна пропала в неизвестном направлении, а этот тут про внешность свою рассуждает. К его красоте бы не магию, а ума побольше.

— Так это и есть проклятие, — охотно пояснил Молодец. — Все женщины от мала до велика в меня влюбляются. Вот и ты не устояла. Хотя казалась крепким орешком. А я таки украл твое неприступное сердце.

— Чего-о-о-о?..

От возмущения обычно теряют дар речи, а я его вдруг обрела. Моментально придумала такое проклятие, что никакая красота не спасет. Это же надо?! Так вот чего этот гад все ходил вокруг да около, решил, будто я в него влюбилась. Тьфу, мне такого добра ни с красотой, ни без красоты не надо. Я открыла рот, готовая высказаться.

Но Иван совершил новую ошибку.