Френдзона для бэдбоя - Яна Лари

из возможных лиц. Я, конечно, готов поддержать любой кипишь, но лишних зубов не имею. Впрочем, с тормозами у меня тоже беда, иначе не объяснить, что мешает вовремя заткнуться. — А волосы куда дел? Солдаты помоложе будут… К колонии, что ли, готовишься?

Амиль хрипло хохочет, а у меня натурально волосы дыбом от этого смеха. Тяжёлый случай.

Я даже не пойму, как он воспринял моё намеренье породниться…

А главное — чего добивается?

Словно в ответ на мои мысли, отсмеявшийся садюга, снова сосредотачивается на затачивание секатора и с обманчивым дружелюбием уточняет:

— Слышь, ревнивец, а ты до того где шлялся? Я к сестре, когда приехал, у неё срок был больше месяца. И что-то на горизонте тебя с кольцом даже в бинокль не наблюдалось. Так что прекращай лепить горбатого и давай уже решать, что с тобой прытким таким делать. Дочь у тебя уже есть, не хуже любого пацана. В принципе, дом построить да высадить сад и без причиндалов можно… Опять же, минимум соблазнов…

— Да какие, к чёрту, соблазны?! — усиленно пытаюсь не пылить. Всё-таки обещал Кнопке обойтись без мордобоя. И даже вроде бы держусь.

Но это не значит, что я позволю протирать собой полы! Тоже мне, чистоплюй нашёлся.

— Тебе виднее, — с ухмылкой выдаёт Амиль, не переставая орудовать напильником.

Нарочно гад на нервы действует.

Не получится напугать, хоть выведет и сам опять навернусь, как вышло с бесславной шишкой на лбу. Таков расчёт, да?

Не дождётся. Мне есть что сказать и на это.

— Я к Мари, между прочим, спешил, когда мотоцикл понесло на мокрой дороге. А потом… Куда бы я в гипсе поехал? Думал, пару недель подождёт наша встреча.

— А достать её номер и позвонить не додумался, — меланхолично продолжает за меня Ахметов.

— Ты, блин, романов бульварных начитался или что? — меня уже откровенно несёт и никаким секатором этот крик души не обрезать. — Думаешь, это так происходит: переспали раз, толком не узнав друг друга, и всё — любовь до гроба?! Так я тебя разочарую. Сначала ты о ней просто думаешь. Часто. Много. И если разбежаться на этом этапе, когда она ещё не въелась тебе в мозг, то всё притупляется относительно безболезненно. Неделя-другая и ты опять нормально дышишь, и даже сны с её участием почти не душат поутру.

Я порывисто опрокидываю в себя остатки воды из ближайшей банки, которой от силы наберётся глоток. Аж взмок весь, будто вагоны разгружал.

— И почему у меня такое чувство, что сестра всё равно бы нашла как тебе сообщить? Но не стала. Либо ты чего-то не договариваешь, либо я Марьям совсем не знаю, — произносит Ахметов как-то отрешённо.

Впечатление, будто он мыслями уже где-то не здесь.

— Какая теперь разница? Все мы делаем ошибки. И свою я исправлю, чего бы мне это ни стоило.

Амиль молчит. Хмурится, порою кидая на меня странные взгляды. Прям даже интересно, о чём он так сосредоточенно думать изволит и к каким выводам придёт? И главное, чем эти умозаключения грозят мне?

Наконец, спустя пару минут, за которые я успеваю смотаться на кухню, сварить нам по чашке кофе и вернуться в спальню, Ахметов вдруг выдаёт:

— У меня к тебе просьба. Щекотливая. Выручишь?

Смотрю на его хмурую физиономию и интуитивно чувствую какой-то подвох.

— Поясни.

— Времени в обрез осталось. Могу по дороге рассказать.

М-да, всё чудесатее и чудесатее. Может, я слегка драматизирую и не предстоит ничего криминального. А может, интуиция не зря ворчит.

Лучше палец в мясорубку, чем в обручальное кольцо!

— Приехали.

Ахметов глушит мотор у пафосного здания с игривым названием «L’amour». И вот какой-нибудь пустырь меня бы так не смутил, как место, признанное одним из самых романтичных в городе.

— В гостиницу? — уточняю, теряясь как восьмиклассница на первом свиданье. Усталый мозг заторможено обрабатывает ситуацию. Никак не соображу, что, чёрт возьми, происходит.

Секатор, лежащий на заднем сиденье в совокупности с безумной манерой езды и заблокированными дверями, накаливают мнительность до паранойи.

— Номер я уже забронировал. — Он криво улыбается, сбрасывая десятый по счёту звонок. — По выходным тут аншлаг. Но тебе повезло, у нас люкс.

Будь один из нас девушкой, я бы понял его радость. Но мы ведь оба пацаны. Ладно, один из нас — чокнутая панда. И всё же, панда мужского, мать его, пола! Мы-то что здесь забыли, я не понимаю?!

Мысли, перебивая друг друга, накидывают тысячу и один способ избавиться от проблемы, и только одна робко напоминает, что я обещал… Своей маленькой, доверчивой Кнопке обещал не обижать «доброго дядю Амиля». А Мари поклялся больше не пороть горячку.

— А мы здесь какими судьбами? — Стоически пытаюсь разобраться и заодно остыть.

На водителя не смотрю, от греха подальше. Вместо этого, откидываю козырёк со встроенным зеркальцем.

Отлично, шишка на лбу не столько заметная, сколько болит.

— Глупостью, а не судьбами. Запоминай, потом внукам расскажешь. Да, Киса?

Этим своим «Киса» мгновенно взрывает мне мозг! Шок и нервный тик на оба глаза! К счастью, Амиль обращается не ко мне, а всё-таки решил перезвонить.

Фак!

Растираю лицо, пытаясь расслабиться уже, наверное, в сотый раз и это только за сегодняшний день. Я опять себя накрутил на ровном месте. Его чёртов галстук уже должен был быть туго затянутым на шее, а тело биться в конвульсиях, но я сдержался. Это чистая победа. Очередная победа над собой.

Напряжение немного отпускает. От нечего делать вслушиваюсь в грубоватый, хриплый голос Ахметова.

— Тебе какое дело? Ах, Игорь велел… Это всё объясняет. — По его лицу проходит волна раздражения. — Приду, не надейся. Сказал же, сестру с племянницей к отцу отвезу и к десяти часам подтянусь. — Он хмурится, а затем разражается диким хохотом. — Ты я смотрю дерзкая? А так сразу и не скажешь. Знаешь, что бывает с борзыми девочками, м? — произносит с издёвкой. Возможно, это игра воображения, но я готов поклясться, что в голосе Амиля проскальзывает азарт. — А тебя это напрягает? — самодовольно улыбается. — Тогда какого чёрта ты мне звонишь, когда должна бы убегать?! Беги, Киса. Я предупредил.

— Так зачем нам в гостиницу? — спрашиваю, когда он, порядком взбешённый, завершает вызов.

Ахметов молчит, нервно барабаня пальцами по рулю.

— Там сегодня должна состояться помолвка, — наконец, сухо отвечает он. Поднимаю брови, безуспешно пытаясь сообразить, при чём здесь я. — Твоя задача её сорвать.

— Всего-то! — Сотрясаюсь от смеха. С трудом восстанавливаю сорванное дыхание. — Нет.

Для пущей убедительности отстёгиваю ремень безопасности и, посчитав на этом уговор аннулированным, пытаюсь открыть дверь.