Приключения Семена Поташова, молодого помора из Нюхотской волостки - Сергей Писарев

Вскоре со стороны Ладожского озера пришло судно, известившее о своем прибытии оглушительными пушечными выстрелами; с верков крепости и батареи Корчмина ответили не меньшей пальбой. Все понимали: прибыл царь.

— Собирайся, — сказал Корчмин, — поедем к государю, надобно тебя к делу приставить.

Корчмин и Щепотьев помнили, что Петр хотел наградить молодого помора, но тогда Семена не нашли. Теперь, считали они, Семен свое получит.

Иначе к этому отнесся сам Семен: он знал, что придется объяснить Петру, почему он от него сбежал, а может быть, отвечать и на другие вопросы. Но без колебаний он шагнул в лодку вслед за Корчминым, — в новом городе предпочитали не ходить по улицам, а ездить на баркасах или верейках.

Царь находился в крепости, где в соборе происходило молебствие. Оставив Семена на берегу, Корчмин велел ему подождать. Вскоре он вернулся, сказав, что Семен должен прийти в домик царя, где Петр будет его ждать через час.

Домик стоял в полуверсте от крепости, у самого берега. Здесь была насыпана земляная пристань, укрепленная сваями. Корчмин рассказал Семену, что к этому месту в прошлом году пристало первое иноземное торговое судно. Петр наградил голландского шкипера громадной суммой денег — пятьюстами ефимками. И сейчас здесь стояло несколько кораблей.

Домик был сложен из сосновых, гладко отесанных бревен. Выкрасив стены масляной краской, провели по ним горизонтальные и вертикальные линии, отчего издали стало казаться, что все сооружение сложено из камня. Крышу покрыли гонтовой дранкой, походившей на черепицу. На коньке укрепили выточенную из дерева мортиру с двумя «огнедышащими бомбами» по бокам.

Вход был со стороны леса, где расхаживали на страже преображенцы. Семен назвал себя — его сразу пропустили. В небольших сенцах встретил Фельтон, который и привел к Петру.

При входе Семену пришлось нагнуться, чтобы не разбить лоб о низкую притолоку. Петр ждал в левой комнате, служившей столовой. Стены здесь были обтянуты холстиной, в середине стоял небольшой стол и несколько табуретов. На полке укреплена искусно сделанная модель галеры.

На Петре, поверх расстегнутой рубашки и голландских шаровар, распахнутый халат из дорогой итальянской материи с цветным узором. На ногах у него — белые нитяные чулки и башмаки с пряжками. Длинные волосы зачесаны назад.

Петр сидел в привычной позе, закинув нога на ногу во рту у него была короткая трубка. Занимал он в комнате много места. Мелкая расстекловка окна, находящегося сзади, пропускала достаточно света, чтобы можно было хорошо разглядеть лицо пришедшего.

Очутившись перед Петром, Семен быстро снял картуз, сделал поклон и замер, ожидая, пока царь к нему обратится. Корчмин учил, что первому заговаривать не полагается.

— Преотлично вымуштровал тебя Василий, — сказал Петр, — пожалуй, теперь и в придворные годиться будешь.

— Государь!.. — воскликнул Семен, задетый за живое, забыв, что возмущаться словами царя тоже не полагается.

— Вот ты и сбился, брат, — рассмеялся Петр, — разве так с царствующей особой разговаривают?..

И он рассмеялся еще громче, пыхнув дымом из трубки.

— Виноват, государь! — воскликнул Семен.

Он действительно смутился, так как сразу же подвел своего учителя.

Петр начал расспрашивать: его интересовало, где все это время находился и чем занимался Семен. Без утайки молодой помор рассказал, как переплыл с промышленниками Нарземское море, обменял товары на мягкую рухлядь, прожил часть зимы на Ямале, как попал в Обдорск, откуда его пригнали «строить город».

О том, как спасли Семена его друзья, Петр уже знал.

— Значит, — спросил Петр, — промышленники тебя обманули?

— Выходит так, государь.

— А самоеды поступили с тобой самым наилучшим образом?

— Это хорошие люди, государь.

— Судно вернулось на Белое море?

— Мне неизвестно, государь.

— А воевода тебя обокрал?

— Выходит что так, государь.

— И не попадись тебе Щепотьев с Корчминым, мы бы с тобой не встретились?

— Не встретились, государь.

Помолчав, Петр захотел узнать, что же произошло с Семеном в сузёмке, когда молодой помор после лесного пожара неожиданно пропал.

Семен рассказал, как его утащил Патвард, что ему Патвард предлагал и как ему удалось при помощи Фаддеича спастись.

Петр удивленно смотрел на Семена: хорошо зная молодого помора, он ни на мгновение не усомнился в правдивости его слов.

Больше всего Петра заинтересовал человек в широкополой шляпе, сидевший у зимушки: ведь именно этот человек и кинулся на него с рогатиной.

Отведя трубку в сторону, он посмотрел на Семена и спросил:

— Ведомо тебе, кто был этот человек?

Семен взгляд выдержал и твердо ответил:

— Ведомо, государь...

Достаточно было Семену сказать, что он этого человека не знает, и все дальнейшее осталось бы скрытым. Но Семен мог отвечать только правду, особенно если его спрашивал Петр.

Мускулы на лице Петра напряглись. Не подозревая еще того, что последует дальше, Петр спросил:

— Кто был сей человек?

Семен сказал:

— Василий Босый.

У Петра была хорошая память.

— Тот, что на вечное заточение остался под Корожной башней? — спросил он.

— Тот самый, государь.

Наступило молчание. Семен ждал. По лицу Петра забегала судорога.

Ударив свободной рукой по столу, Петр воскликнул:

— Вышло так, что келарь не зря предупреждал: архимандрит хотел меня убить!..

— Что ты, что ты, государь! — поспешно возразил Семен, позабывая про всякий этикет. — Архимандриту сделать такое? Архимандрит тебе верен, государь!..

Тогда Петр спросил:

— Кто же выпустил Василия Босого?

Семен молчал: ответить на вопрос — выдать себя с головой.

— Кто же выпустил Василия Босого? — не замечая замешательства Семена, переспросил Петр.

— Государь, — с трудом выговорил Семен, — прикажи кликнуть солдат.

Петр удивленно на него покосился.

— А для чего тебе понадобились солдаты?

— Заковать Семена Поташова в железа.

Петр заерзал на табурете; молодой помор его удивлял.

— Почему это вдруг понадобилось заковывать Семена Поташова в железа? — спросил он.

И молодой помор решительно заявил:

— Потому что освободил Василия Босого Семен Поташов.

Петр приподнялся, переспросил:

— Освободил Василия Босого Семен Поташов?

Семен протянул руки, словно прося скорее заковать их.

Глаза Петра округлились, а по лицу его снова забегала судорога.

Опустившись на табурет, Петр попытался раскурить трубку. Но, когда из этого ничего не получилось, отбросил трубку на стол.

А затем, вскочив, крикнул:

— Для чего ты это сделал?..

Семен молчал.

— Говори же: для чего ты это сделал?

Подняв глаза, Семен тихо ответил:

— Василия Босого обманули плохие люди, а он даже под пыткой их не выдал... Я сам смотрел, как его подвешивали, мне стало Василия Босого жалко...

Петр сделал шаг в одну сторону, затем в другую — маленькая комната не давала возможности разойтись, — наконец резко повернулся к Семену.

Сдерживаясь, что давалось ему с трудом, Петр спросил:

— Но ты же убил его?.. Сам его убил!.. Так ведь?

Семен не мог говорить, он только кивнул головой.

— Так для чего же ты выпустил его?

— Я тогда, государь, поступить иначе не мог.

Петр опустился на табурет, посидел, барабаня пальцами, и вдруг снова выкрикнул:

— Знаешь, что за все это полагается?

Семену на это нечего было сказать. Тут Петра словно осенило, и он быстро проговорил:

— Не стал бы я спрашивать, — ты бы мне все это рассказал?

Семен ответил убежденно: «Да, государь». А затем, подумав добавил: «Если бы представился случай».

— А не могло тебе прийти в голову, что обо всем этом нужно было молчать?

— Нет, государь.

— За все это, — продолжал Петр, — и не таким, как ты, рубят голову. Это тебе понятно?

Семен снова ничего не ответил. Петр вскочил и закричал, размахивая трубкой:

— Так почему же ты не падаешь мне в ноги, не молишь о пощаде?..

И, приблизив возбужденное лицо к побледневшему лицу Семена, для чего ему пришлось согнуться, Петр прошептал:

— Моли же меня о пощаде, — ведь ты спас мне жизнь, я у тебя в долгу...

— Мне не о чем молить тебя, государь: я поступил, как велела мне совесть.

Пораженный Петр сел. «Непостижимо, — подумал он, глядя на Семена, — человек этот или в безумстве наговаривает на себя или честен до безумия».

Он начал разжигать трубку, что удалось не сразу. Затянувшись несколько раз и делая вид, что будто ничего не произошло, Петр спросил:

— Расскажи, — как это ты устроил побег?

Семен все рассказал по порядку: и про посещение старой оружейной палаты, и про найденный план, и про подземные ходы, — словом, про все, что относилось к побегу. Петр слушал и удивленно покачивал головой.