Предания русского народа - И. Кузнецов

Иногда церемония опахивания принимает явно религиозный характер. В таких случаях одна из женщин идет впереди процессии с восковой свечой, а иногда делаются попытки достать для этой цели подсвечник из церкви. Распеваемые при этом стихи принимают также религиозный оттенок.

Мы не ангелы, не архангелы,Мы апостолы, с неба посланыЧудо видели, чудо слышали…

(Г. Попов)

Древние понятия о смерти

Вместе с болезнями, особенно повальными, быстро приближающими человека к его кончине, смерть признавалась у наших предков нечистою, злою силою. Она сближалась с понятиями мрака (ночи) и холода (зимы). В солнечном свете и разливаемой им теплоте наши предки видели источник всякой земной жизни; удаление этого света теплоты и приближение нечистой силы мрака и холода убивает и жизнь, и красоту природы…

Если понятие смерти сближалось в древнюю эпоху с понятием о ночном мраке, то так же естественно было сблизить ее и с понятием о сне. Сон неразделим со временем ночи, а заснувший напоминает умершего. Подобно мертвецу, он смежает свои очи и делается недоступным внешним впечатлениям…

В христианских легендах Смерть происходит из числа падших ангелов, изгнанных из рая. Однако, она отказалась подчиниться сатане и пойти войной на Бога, а потому была наказана не так строго, как прочие. Она живет то у врат ада, то у райских врат, ходит за указаниями то к Богу, то к дьяволу. Оттого-то Смерть иногда благо и справедливая кара, иногда — это страшное горе…

Смерть олицетворялась в образе страшилища, соединяющего в себе подобия человеческое и звериное, или сухим, костлявым человеческим скелетом с оскаленными зубами и провалившимся носом, почему народ называет ее курносою.

С понятием смерти фантазия соединяет различные поэтические уподобления: Смерть то жадно пожирает человеческий род своими многоядными зубами; то похищает души, как вор, схватывая их острыми когтями; то, подобно охотнику, ловит их в расставленную сеть; то, наконец, как беспощадный воин, поражает людей стрелами или другим убийственным оружием. Тот же тип хитрого ловчего и губителя христианских душ присваивается и владыке подземного царства искусителю-сатане.

Вооруженная в ратные доспехи, Смерть вступает в битву с человеком, борется с ним, сваливает его с ног и подчиняет своей власти; судороги умирающего суть последние знаки его отчаянного сопротивления, в муках он исторгает из себя душу.

Усопшие следуют за Смертью, как пленники за своим победителем, — опутанные крепкими веревками и цепями. Смерть рисуется в виде скелета, с косою в руках. Иногда Смерть представляют безобразною, тощею старухой, и дают ей грабли: Смерть косит и загребает человеческие жизни, как коса и грабли — полевую траву; жнет род человеческий, как серп — колосья. Она как бы вынимает незримую пилу и, потирая ей по костям и становым жилам, расслабляет человека, — и он падает, словно подпиленное дерево; наконец, Смерть, работая заступом, роет людям свежие могилы.

Иногда Смерть воображали в виде крылатого существа, которое вынимает у праведника душу сквозь сахарные уста, а у грешников — сквозь левое ребро. Некоторые уверяют, что Смерть необыкновенно прекрасна, подобно желанной невесте. То есть ко всем она является в разном обличье.

Приходит она к опасно больному, становится около его постели и заглядывает ему в очи; если кто вдруг неожиданно вздрогнет, — это знак, что ему Смерть в очи поглядела.

Народ знает много признаков приближающейся смерти и примет, которые помогают предугадать ее приход. Например, видеть во сне белого голубя, — к покойнику; ласточка, голубь, воробей залетят в окно, — знать, за кем-нибудь из домашних прилетели; услышите сзади себя голос кукушки, — к смерти; хлеб с лопаты упадет, когда хозяйка его из печи вынимает, — к тому же; увидишь своего двойника, особенно в белом; приснится, будто принимаешь причастие или собираешь белые цветы; споткнешься на проводах покойника или в могилу случайно упадешь — эти и многие другие приметы — к смерти.

Можно угадать ее скорый приход и по поведению домашних животных и птиц: если собака воет под окном, понурив голову, или роет яму у порога; курица петухом кричит; крысы и мыши изгрызут что-то из одежды или обуви, или громко пищат и свистят. Существуют приметы, предсказывающие смерть или выздоровление больного: если придешь за ключевой водой и она чистая, прозрачная, — на жизнь, выскочит с песком и грязью, — на смерть; дым от свечи или из трубы идет прямо вверх, — болящий жив будет, дым стелется низко, — умрет…

Нельзя на ночь смотреться в зеркало, — накличешь на себя смерть; нельзя надолго оставлять неубранную постель, — ляжет туда болезнь или сама Смерть. Под старость не принято строить новый дом или шить обнову, особенно белье, — умрешь скоро.

Легкая смерть, говорят, суждена праведным людям, а человек, который отходит долго и трудно, — великий грешник. Особенно это касается ведьм и колдунов. Чем более худ телесно умирающий, тем легче ему будет на том свете, потому что легок его земной груз.

В могилах умершие (если это не упыри и не мертвые ведьмы) лежат тихо, не шевелясь. Они видят и слышат все, что происходит вокруг, — до тех пор, пока поп не бросит на них первую горсть земли.

(А. Афанасьев)

Аника-воин и Смерть

Жил-был Аника-воин; жил он двадцать лет с годом, пил-ел, силой похвалялся, разорял торги и базары, побивал купцов и бояр, и всяких людей. И задумал Аника-воин ехать в Ерусалим-град церкви Божии разорять, взял меч и копье и выехал в чистое поле — на большую дорогу. А навстречу ему Смерть с острою косою. «Что за чудище! — говорит Аника-воин, — царь ли ты, царевич, король ли, королевич?» — «Я не царь-царевич, не король-королевич, я твоя смерть — за тобой пришла!» — «Не больно страшна: я мизинцем поведу, — тебя раздавлю!» — «Не хвались, прежде Богу помолись! Сколько ни было на белом свете храбрых могучих богатырей, — я всех одолела. Сколько побил ты народу на своем веку! — и то не твоя была сила, то я тебе помогала».

Рассердился Аника-воин, напускает на смерть своего борзого коня, хочет поднять ее на копье булатное; но рука не двигается. Напал на него великий страх, и говорит Аника-воин: «Смерть моя, Смерточка! Дай мне сроку на один год!» — Отвечает Смерть: «Нет тебе сроку и на полгода». — «Смерть моя, Смерточка! Дай мне сроку хоть на три месяца». — «Нет тебе сроку и на три недели». — «Смерть моя, Смерточка! Дай мне сроку хоть на три дня». — «Нет тебе сроку и на три часа». И говорит Аника-воин: «Много есть у меня и сребра, и золота, и каменья драгоценного; дай сроку хоть на единый час — я бы роздал нищим все свое имение». Отвечает Смерть: «Как жил ты на вольном свете, для чего тогда не раздавал своего имения нищим? Нет тебе сроку и на единую минуту!» Замахнулась смерть острою косою и подкосила Анику-воина: свалился он с коня и упал мертвый.

Стих об Анике-воине начинается таким изображением Смерти:

Едет Аника через поле,Навстречу Анике едет чудо:Голова у него человеческа,Волосы у чуда до пояса,Тулово у чуда звериное,А ноги у чуда лошадиные.

В тексте лубочной картины Аника называет Смерть бабою: «Что ты за баба, что за пьяница! (намек на высасывание ею крови) аз тебя не боюсь и кривыя твоея косы и оружия твоего не страшусь». Кроме косы, Смерть является вооруженною серпом, граблями, пилою и заступом:

Вынимает пилы невидимые,Потирает ею (ими) по костям и жилам —Аника на коне шатаетсяИ смертные уста запекаются.

На лубочных картинках Смерть рисуется в виде скелета, с косою в руках; коровью смерть (чуму) крестьяне наши представляют безобразною, тощею старухою, в белом саване, и дают ей косу или грабли.

(А. Афанасьев)

Погребальные плачи

Погребальные «плачи» веют стариной отдаленной. То древняя обрядня, останки старорусской тризны, при совершении которой близкие к покойнику, особенно женщины, плакали «плачем великим». Повсюду на Руси сохранились эти песни, вылившиеся из пораженной тяжким горем души. По наслуху переходили они в течение веков из одного поколенья в другое, несмотря на запрещенья церковных пастырей творить языческие плачи над христианскими телами…

Нигде так не сбереглись эти отголоски старины, как в лесах Заволжья и вообще на Севере, где по недостатку церквей народ меньше, чем в других местностях, подвергся влиянию духовенства. Плачеи и вопленицы — эти истолковательницы чужой печали — прямые преемницы тех вещих жен, что «великими плачами» справляли тризны над нашими предками. Погребальные обряды совершаются ими чинно и стройно, по уставу, изустно передаваемому из рода в род. На богатых похоронах вопленицы справляют плачи в виде драмы: главная — «заводит плач», другие, — составляя хор, отвечают ей… Особые бывают плачи при выносе покойника из дому, особые — на только что зарытой могиле, особые — за похоронным столом, особые — при раздаче даров, если помрет молодая девушка. Одни плачи поются от лица мужа или жены, другие — от лица матери или отца, брата или сестры, и обращаются то к покойнику, то к родным, то к знакомым и соседям… И на все свой порядок, на все свой устав… Таким образом, одновременно справляется двое похорон: одни — церковные, другие — древние старорусские, веющие той стариной, когда предки наши еще поклонялись Облаку ходячему, потом Солнцу высокому, потом Грому Гремучему и Матери Сырой Земле.