Турпоездка «All Inclusive» - Олег Языков

– Отец, позвольте вам представить – барон Онто ля Реган!

Сухой солдатский кивок.

– Барон! Мой отец – граф Лоден, маршал кавалерии королевства!

– Весьма рад знакомству, граф! – Я также мотнул головой да еще и щелкнул каблуками, как какой-нибудь кавалергард Ея Императорскаго Величества гвардейского полка.

Граф с интересом смотрел на коленца, которые я выделывал. То-то еще будет, погоди! Эх, жаль – шпор нет! Да, кстати, а ведь я ни на ком здесь шпор не видел! Ну-ка, ну-ка… идея! Идея моя, воплощение – графа, прибыль – пополам!

– Барон, прошу вас сюда, к камину… Виконт Брунн, вы хотели показать молодым людям…

– Да-да, отец! Мы, к сожалению, вынуждены оставить вас! Надеюсь, вы займете барона беседой? Через час-полтора мы к вам присоединимся.

Догадавшись, что убийства с поркой или порки с убийством не предвидится, молодежь, несколько оттаяв, зашумела и вышла из кабинета. Рус с молодцами остался.

– Барон… – поднял бровь граф.

– О, не извольте беспокоиться, маршал! Считайте, что мы одни! Это скромные послушники храма Адриана, и у них обет – никогда не оставлять меня одного!

– Х-хэ! Вот оно как! Крепко, крепко! А вы не так просты, барон!

– Амеба проста!

– Простите?

– Ничего, граф, это я так… О своем, о девичьем!

– Х-хэ! Крепко, крепко!

Армейский жаргон, похоже. Ну, пора выводить графа на магистральную линию нашей беседы.

– Итак, граф, вы хотели нашей встречи, не так ли?

– Абсолютно верно, х-хэ! Мой сын, виконт Брунн, рассказывал о вас, барон. Поведал и о первых минутах вашего знакомства! А сегодня его рассказы дополнил… ну, дополнил еще один человек. О том, что произошло во дворце Дестора. Что из этого правда?

– Я не знаю, что вам рассказывал ваш сын, граф, и ваш неназванный собеседник, но думаю, что преувеличений было не так уж и много.

– Пятнадцать убитых, х-хэ! Верно?

– Совершенно верно, но только четырнадцать из них были вооружены, да и то – трое остались в живых.

– Ах да! Я и забыл! Мне же говорили. А что там произошло у вас в баронстве?

– Позвольте поинтересоваться, граф, причиной вашего интереса? Нет, тайны здесь никакой нет, но все же… Виконт буквально выдернул меня из-за стола и погнал к вам. Прямо «аллюр три креста»!

– Вы занятно изъясняетесь, барон! Словно иностранец! Хотя ваше баронство на севере королевства, не так ли? Что значит «аллюр три креста»?

Пришлось объяснять, заодно поговорили и о шпорах. Сказать, что это графа заинтересовало, значит, ничего не сказать. Старый кавалерист аж подпрыгивал! Чувствую, предприятию «Лоден & ля Реган» быть! Озолотимся!

– Однако, барон! У вас много интересных и здравых идей! Вы прирожденный кавалерист! Не хотите ли записаться в какой-нибудь полк? А? В гвардию?! Подумайте, я вам во всем помогу!

– Не сейчас, маршал! Но я обещаю подумать.

– Итак! Мы прервались… Не скрою, барон, я получил поручение… из очень высоких инстанций, поверьте, встретиться и поговорить с вами. Составить, так сказать, первое впечатление. Так вот, почему же вы спешили в столицу?

Я вздохнул и начал – в который раз! – рассказывать о своих проблемах…

Ох уж мне эта столица! Только и делаю, что мелю языком. Хорошо, что он без костей.

– Так вот, граф, совсем недавно в нашем замке был убит барон – мой отец, мой наставник и еще несколько человек. А утром мы обнаружили, что замок взят в осаду воинами графа Оргида. И тогда я…

В общем, остальное вам более-менее известно…

Глава 32

Царь! Разрешите представиться – царь!

Мой рассказ длился около часа. Как я ни старался выражаться кратко, по-военному. Примерно в середине беседы старый солдат, догадавшись, что у докладчика пересохло в горле, что-то шепнул вызванному слуге. Через некоторое время за моей спиной тихо звякнуло стекло, прошелестели чьи-то шаги, и граф, прервав меня на минутку, предложил перейти к небольшому, но богато накрытому столу. С благодарностью промочив горло весьма неплохим вином, я рысью поскакал к финалу моего повествования.

– Остальное, граф, вы уже знаете из других источников…

– Да, барон, вы меня удивили… Давно я не слышал таких занимательных историй. У нас почему-то принято считать, что там, в северных графствах, глушь, тишь да сонная благодать… А скажите… вот эта ловушка, это нападение на вас… угроза ведь еще остается?

– Да, думаю, что опасность нападения даже стала более высокой. Нас не оставят в покое. Пока я не встречусь с королем и он не примет решения…

– Я постараюсь сделать все, что в моих силах. А в данный момент могу ли я помочь вам, барон?

Тут взял паузу я. Какая-то мысль крутилась у меня в голове уже давно, сразу после нашего производственного совещания. Режим «осажденной крепости» – это, конечно, хорошо, но вот на стенах народа-то маловато!

– Скажите, маршал, а велика ли численность вашей кавалерии? Если это секрет, не отвечайте.

– Да нет! Какие уж тут секреты! В мирное время наша кавалерия насчитывает три полка – полторы тысячи человек, даже чуть больше. Со вспомогательными силами и службами – тысячи две.

– Как бы вы поступили, маршал, если бы группа молодых рубак попросила у вас отпуск? И принялась бы его весело проводить в гостинице «Драчливый петух»? Сменами, часа по четыре, в соответствии с четкими армейскими правилами по охране военного лагеря? А вы тут абсолютно «сбоку стояли»!

– Как это – сбоку? А зачем вообще… А-а! – погрозил мне пальчиком граф. – Какой вы хитрец, барон! Каково, а? Провести время в кабаке, да еще находиться при исполнении! Да от желающих отбою не будет!

– Вот и славно, маршал, вот и славно. Будем считать, что договорились?

– Да, завтра же, к обеду, ждите гостей.

– Но только, граф, я не смогу достаточно…

– Вы меня обижаете, барон. Ни слова об этом. У кавалерии найдется чем расплатиться за выпитое вино…

На том и поладили. Я спросил, где мне найти Брунна, сердечно распрощался с ним и другими молодыми людьми, категорически отбился от их просьбы все-все им рассказать, сославшись на мозоль на языке от всех этих разговоров, и отбыл в ДеПо под охраной молодогвардейцев и четырех кавалеристов графа.

Утро следующего дня прошло как обычно, в делах и хлопотах. Малыш говорил все увереннее, но его физическое состояние улучшений не претерпело. Рус и Хельга охрану наладили в соответствии с требованиями Устава караульной службы. Три группы стариков, оживленно переговариваясь и изредка поднимая кружки, сидели в ключевых точках общего зала гостиницы, не вызывая никакого любопытства у окружающих. Мо́лодцы Руса днем пасли внешний периметр. Дела, в общем, шли как надо. Встреч с Хельгой я избегал…

А к обеду гарнизон получил подкрепление. Большая группа крепких, загорелых молодых людей, бренча оружием и серебром, прочно оккупировала два сдвинутых в центре зала стола, и понеслось веселье. В общем, как говорил один мой друг поэт:

«Взлетели пробки, и упали люстры…Кабак резвился в полумраке,оркестр наяривал «Сиртаки»на музыку Теодораки,я заливал какой-то ннакепро Капулетти и Монтакки,вложив в шекспировские вракисмысл предварительной атаки»…[1]

Все было живенько, бодро и естественно. Тосковал и маялся только я. Время шло, а как решить мою проблему, я не знал. Попасть во дворец официально? Испросив аудиенцию? Ох, чую, что обвинение в отцеубийстве уже поступило в королевскую канцелярию, должным образом оформленное и подтвержденное свидетельскими показаниями… И тогда меня ждет не аудиенция, а арест. И встреча будет не с королем, а с палачом. Что же там отец настоятель?

Оказалось, что отец настоятель слов на ветер не бросает. Или сумма докладов королю из различных источников по никому ранее не известному барону Онто ля Регану превысила некую критическую массу и позволила более-менее правильно оценить ситуацию. Короче говоря, меня нашел храмовый служка и передал приглашение на встречу с настоятелем сегодня же вечером. Адриан это никак не прокомментировал. Заелся бюрократ, курьеров он посылает, самому сказать трудно!

В храме мое появление особого ажиотажа не вызвало. Да и какого-то усиления режима охраны первого лица я не заметил. Местная ФСО то ли работала лучше, то ли еще не научилась превращать выход короля в народ в общенациональную перестраховочную истерику.

Тот же служка проводил меня в библиотеку храма, приоткрыл дверь и исчез. Охраны у дверей не было, я пожал плечами и вошел.

В глубине огромного помещения, у большого стола, сплошь заваленного свитками, молча стояли и внимательно меня рассматривали двое людей. Настоятеля я знал, а вот второй… Второй был молодым человеком, лет на пять старше меня сегодняшнего. Тридцать, край – тридцать два года. Простая темная одежда, никаких украшений и регалий, все очень скромно. Я подошел и поклонился.