Серпомъ по недостаткамъ - Луиза-Франсуаза

Этими тремя моторами я запланировал переоснастить три новеньких токарных бромлеевских станка, но выяснилось что данный корм оказался совсем не в коня: шпиндели станков (которые изначально вращались со скоростью меньше сотни оборотов в минуту) были так хреново сбалансированы, что станки начинали дико трястись уже на трехстах оборотах. Поскольку Юра Луховицкий все же занимался другой работой, балансировку он "спихнул" на Васю, а Никодимов - переманил мастера-токаря с французского завода. Что стало поводом визита (хотя, как я понял, довольно формального) Евгения Ивановича Чаева:

- Александр Владимирович, лично я понимаю ваши нужды в хороших рабочих, но должен сказать, что руководство завода уже выражает некоторое недовольство уходом к вам наших лучших рабочих. У вас это лишь личные мастерские и вы в обществе заводовладельцев не состоите, но думаю, вас стоит знать что владельцы в городе имеют договоренность высокими окладами рабочих друг у друга не сманивать - и ваши действия могут быть неверно поняты многими...

- Но я и не сманиваю, у меня оплата ниже, чем на вашем заводе. Если вы насчет Портнова - так у вас он получал в месяц шестьдесят рублей, а у меня его оклад - сорок пять. Про договоренности владельцев заводов я знаю, но я, хоть сам и не договаривался, их не нарушаю.

- Тогда не очень понятно, что же к вам лучшие рабочие-то уходят - неуверенно произнес Чаев. Обвинять меня в прямой лжи он не хотел, но и поверить моим словам не мог - Или я чего-то не знаю?

- Вероятно, просто не обращали внимания. У меня рабочие получают удобную и недорогую квартиру от завода, дети их обучаются в заводской школе. Питание бесплатное в цехах, опять же недорогая столовая для семей рабочих. Мелочи, и мелочи копеечные - но рабочим это нравится больше чем высокие оклады. Ну и, вероятно, тоже немалую роль играет то, что работа просто интереснее...

- Вот уж не думал, что рабочих интересует чем они занимаются.

- Интересует, если за этот интерес они премии получают. Вот у меня в цехе, на специальном щите, висит список задач, которые нужно решить. Не школьных - рабочих. Например, придумать как что-то сделать быстрее, лучше и дешевле. И для каждой задачи написан размер премии за ее решение. Скажем, у меня висела там задачка как поршневые кольца делать быстрее и точнее. Двое рабочих решение придумали - и получили по сто двадцать пять рублей каждый. А таких задачек в списке - с полсотни...

- Так это значит инженеры ваши плохо работают, такие задачи решать - это их забота.

- Ну, инженеров у меня пока лишь двое, и у каждого своих задач больше, чем можно решить вдесятером. Мюллер проектирует цементные печи, а Луховицкий - целый содовый завод. Рабочие же станки в общем-то знают, да и сметка есть - и вполне способны несложные задачи решить самостоятельно. Не все рабочие, и не все задачи - но результат все равно получается положительный. И для рабочих, и для меня. Ну а если вы знаете инженеров, которые ищут лучшей работы - то буду благодарен, если вы им меня отрекомендуете. Мне вот, например, сейчас станков двадцать надо на электротягу перевести... Кстати, я как раз собрался принимать у строителей инженерный дом - не желаете посмотреть, какие условия я инженерам хочу предложить?

Чаев жил не в самом Царицыне, а в жилом городке французского завода, именуемом "маленькая Франция". Вообще у завода таких "городка" было два - еще "большая Франция", где жило руководство завода - но там было всего с десяток особнячков. В мелкой же "Франции" домов было три десятка, и в них жили французские техники и русские инженеры (каждый в своем доме) и рабочие-французы в небольших квартирках в трех многоквартирных домах. Правда, в "большой" дома стояли в окружении маленьких садиков, так что "маленькая" была на самом деле меньше, но только по площади. Оба городка были с мощенными кирпичами улицами, обрамленными кустами, а между ними размещался небольшой парк. То есть, по местным понятиям, жил Евгений Иванович в элитарных условиях. Но осмотр нескольких квартир в моем "инженерном доме" наглядно показал ему убогость нынешней "элиты". И ладно бы теплый сортир с унитазом - я уже выяснил, что такого устройства Россия пока не знала (впрочем, не знала и "просвещенная Европа" тоже, насчет Америки - не в курсе), однако в моем доме он такое уже видел, равно как центральное отопление и горячую воду.

Но вот кухня со встроенной мебелью его почему-то добила:

- У вас действительно есть что предложить вашим работникам. Откровенно говоря, я бы и сам с удовольствием перешел бы к вам, но у меня, к сожалению, контракт на пять лет, и осталось почти три до его истечения...

- А за нарушение контракта какие наказания?

- Я буду должен выплатить полугодовой оклад, так что...

- Насколько я помню, у вас оклад что-то меньше двухсот рублей?

- Сто семьдесят.

- Я вам могу предложить подъемные, это у нас в Австралии принято платить специалистам за переезд к месту работы... Тысячу рублей, возвращать их не надо. И - тоже контракт, но не на срок, а, скажем, на перевод всех нынешних моих станков на электромоторы. Я думаю, что тут работы примерно на полгода, а то и год - но потом, надеюсь, мы и дальше продолжим сотрудничество. Тем более, что оклады инженеров у меня - двести пятьдесят рублей.

Евгений Иванович думал над моим предложением до следующего утра, но я практически не сомневался в его согласии. И не считал, что сильно переплачиваю - Юра проектировал перевод на электромотор одного станка почти два месяца, а у меня разных моделей станков было шестнадцать: одинаковых было как раз три токарных "бромлея" и два кунавинских сверлильных, кое-как переделанных для хонингования цилиндров.

А деньги на зарплату новому инженеру - были. Еще в начале декабря все восемнадцать моих тракторов (семь было сделано в октябре и восемь - в ноябре) получили новые коробки передач. От старых они отличались дополнительной ступенью, и на этой новой, "автомобильной" по сути ступени они могли ехать уже довольно быстро. Например, по льду Волги с прицепленными санями на пять тонн груза они мчались со скоростью до сорока километров в час. Конечно, сорок было максимальной скоростью, в среднем тракторные обозы давали все же чуть больше тридцати, но и это было раз в пять быстрее конных саней. Правда колеса для этого ставились уже просто железные с шипами, а полозья саней с отогнутым вниз стальным рантом льду работали как коньки - но трактор с грузом за день совершал по Волге рейс до Камышина и обратно. При стоимости перевозки всего гривенник за пуд (что в полтора раза дешевле обычной "обозной" цены) каждый из тракторов приводил мне почти по пятьдесят рублей в день - при том, что экипаж из двоих трактористов на машину в день получали по два рубля с полтиной: тракторные сани ходили полностью груженными в обе стороны. В декабре была построена еще дюжина тракторов, а после того, как третий (специально закупленный) кунавинский станок стал первым электрическим хонинговальным, уже в феврале моя "приусадебная мастерская" стала выпускать по трактору в сутки.

Уже с декабря трактора стали выпускаться с тридцатишестисильными моторами: я просто повысил степень сжатия до шести вместо прежних четырех с половиной. Правда обновленный мотор уже не мог, в отличие от прежнего, работать на керосине, но пока и бензин был дешевле керосина, и нехватки бензина не было. Да, бензин был откровенной дрянью, с октановым числом вряд ли больше шестидесяти, но с добавкой десяти процентов спирта он получался очень даже приличным. Со спиртом же у меня проблем не было.

Камилла свое обещание насчет содового завода исполнила досрочно, и вместе с Юрой спроектировала установку по производству почти что тонны соды в сутки. Я даже удивился, насколько несложным оказалось это содовое производство - самой действительно сложной его частью была установка по регенерации аммиака, состоящая из трех "водяных" и двух "воздушных" насосов. Аммиачная вода "добывалась" правда далековато, в Юзовке - ее производил тамоший коксовый завод, но на установку ее нужно было всего полсотни пудов, а потери аммиака при регенерации составляли менее процента в сутки, так что расходы на ее доставку были, в общем-то, невелики.

Поскольку простой стекольной печи из-за отсутствия соды больно бил по моему карману, строительство содового цеха я начал уже в ноябре, сразу после появления эскизного проекта, причем строить я его начал фактически зимой, внутри большого деревянного отапливаемого сарая. Такой подход стоимость строительства минимум удваивал, но уж больно велика была ожидаемая выгода, тем более что в цеху я намеревался поставит сразу две установки. Насосы, трубопроводы и прочую техоснастку я заказал на Сормовском паровозостроительном, кое-какие мелочи взялся изготовить Илья...

А Камилле стало вдруг почти нечего делать. То есть она немного следила за стройкой - проверяла качество возводимых внутри коробки цеха "реакторов", представлявших собой примерно двухкубовые ванны, покрытые изнутри кафелем, писала "должностные инструкции" будущим рабочим и мастерам-технологам, но в общем-то работы у нее было часа на два в день и ей было скучно. Вдобавок она вдруг решила, что раз работа практически сделана, то я ее вероятно скоро уволю - и с таким настроением как-то в середине ноября она пришла ко мне: