Синяя лилия, лиловая Блу (ЛП) - Мэгги Стивотер

— Что это? — спроси он.

Ронан следил за предметом, но со стороны, отвернув подбородок. Он выглядел моложе, чем обычно, лицо смягчили неуверенность и осторожность. Иногда Гэнси рассказывал истории про Ронана, которого он знал до смерти Найла; теперь, глядя на Ронана, подверженного ошибкам, Адам думал, что мог бы в те истории поверить.

Ронан сообщил:

— Кусок Энергетического пузыря. Кусок сна. Вот о чём я просил. И это... вот так, я думаю, он, возможно, должен выглядеть.

Адам ощущал в этих словах правду. Ужасный, невозможный и прекрасный объект был сном, в котором ничего не обитало. Кто был тем человеком, который мог облечь сон в конкретную форму? Неудивительно, что Аглионбай был скучен для Ронана.

Адам смотрел на это. И смотрел в сторону.

Он спросил:

— Он работает?

Черты лица Ронана заострились. Он держал нагреженную штуку рядом с мордой коровы. Свет или что-то наподобие отражалось от неё на подбородке и щеках, придавая ему черты непреклонности, красоты, ужаса и кого-то другого. Потом он подул на предмет. Его дыхание прошло сквозь слово, зеркало, ненаписанную линию.

Адам услышал шёпот в ухе. Что-то двигалось и колыхалось внутри него. Ресницы Ронана мрачно трепетали.

«Что мы делаем...»

Корова передвинулась.

Немного. Но её голова наклонилась, одно ухо дёрнулось. Как будто она во сне отмахнулась от мухи. Мышцы на её спине вздрогнули.

Глаза Ронана широко раскрылись, в них горел огонь. Он снова дышал, и снова корова дёрнула ухом. Напряглись её губы.

Но она не проснулась и не поднялась.

Ронан отступил, пряча грёзу от обезумевших глаз Адама.

— Я всё ещё что-то упускаю, — сказал Ронан. — Скажи мне, что я упускаю.

— Может, ты просто не можешь пробудить сны кого-нибудь другого.

Ронан покачал головой. Его не волновало, невозможно ли это было. Он собирался сделать это в любом случае.

Адам сдался.

— Сила. Это требует много сил. Большая часть того, что я делаю, когда восстанавливаю энергетическую линию, это создаю лучшие соединения, так что энергия может бежать более эффективно. Может быть, ты мог бы найти способ направить ответвление линии сюда.

— Уже думал об этом. Не интересует. Я не хочу делать пещеру больше. Я хочу открыть дверь.

Они оценивали друг друга. Адам, справедливый и осторожный, и Ронан, тёмный и воспламеняющий. Самый истинный Ронан.

Адам спросил:

— Зачем? Скажи мне настоящую причину.

— Меттью... — Ронан снова начал и снова остановился.

Адам ждал.

Ронан произнёс:

— Меттью мой. Он один из моих.

Адам не понял.

— Я нагрезил его, Адам! — Ронан был зол... каждая его эмоция, которая не была счастьем, была злостью. — Это значит, что когда... если что-нибудь случится со мной, он станет таким, как они. Как мама.

Каждое воспоминание о Ронане и его младшем брате, что хранил Адам, переосмысливалось. Неустанная преданность Ронана. Сходство Меттью с Авророй, нагреженным существом. Вечная позиция Деклана как постороннего, ни грежущего, ни нагреженного.

Только половина выжившей семьи Ронана была настоящей.

— Деклан сообщил мне, — сказал Ронан. — Несколько воскресений назад.

Деклан уехал в колледж в Вашингтон, но всё ещё проделывал четырёхчасовой путь за рулём каждое воскресенье, чтобы посещать церковь со своими братьями, жест столь экстравагантный, что даже Ронан, казалось, вынужден был признать, что это была доброта.

— Ты не знал?

— Мне было три года. Что я знал? — Ронан отвернулся, опустив ресницы на глаза, спрятав выражение лица, отягощённое рождением, не созданием.

Тоскливо.

Адам вздохнул и сел рядом с коровой, прислонившись к её тёплому телу, позволяя её тёплому дыханию воодушевлять его. Спустя минуту Ронан опустился рядом с ним, и они смотрели на спящих. Адам почувствовал, как Ронан взглянул на него и отвёл глаза. Их плечи были близко. Над головами дождь начал стучать по крыше из-за нового внезапного шторма. Возможно, их ошибка. Возможно, нет.

— Гринмантл, — резко выдал Ронан. — Его паутина. Я хочу намотать её вокруг его шеи.

— Мистер Грей прав. Ты не можешь его убить.

— Я не хочу его убивать. Я хочу сделать ему то, чем он угрожал мистеру Грею. Показать ему, как я мог бы превратить его жизнь в ад. Если я смог нагрезить это... — Ронан махнул подбородком в сторону пледа, который держал его нагреженный объект. - ...конечно, я могу нагрезить что-нибудь, чтобы его шантажировать.

Адам обдумал это. Как трудно было бы оболгать кого-то, если ты мог бы создать любое доказательство, которое тебе нужно? Можно ли это сделать так, чтобы Гринмантл не смог всё преодолеть и не пришел за ними, будучи в два раза опаснее?

— Ты умнее меня, — сказал Ронан. — Разберись.

Адам издал недоверчивый звук.

— Ты же не просишь меня изучать Гринмантла всё моё свободное время?

— Ага, а теперь я говорю тебе, почему прошу тебя.

— Почему меня?

Ронан внезапно засмеялся. Этот звук, извращённый, довольный и ужасный, как грёза в его руках, должен был разбудить скот, если всё друге не могло.

— Я слышал, если ты хочешь сделать магию, — сказал он, — попроси мага.

Глава 21

Было довольно поздно, когда Блу позвонила той ночью, намного позже возвращения Мэлори на внедорожнике, намного позже возвращения Ронана на БМВ.

Больше никто не бодрствовал.

— Гэнси? — позвала Блу.

Что-то тревожное в нём успокоилось.

— Расскажи мне историю, — сказала она. — Про энергетическую линию.

Он сразу направился в кухню-ванную-прачечную, двигаясь настолько тихо, насколько мог, размышляя, что бы ей рассказать. Когда он уселся на пол, то тихо начал:

— Когда я был в Польше, то встретил парня, который пел себе дорогу по Европе. Он говорил, что до тех пор, пока он поёт, он всегда может найти свой путь к «дороге».

Голос Блу на том конце провода тоже был тихим.

— Полагаю, ты имеешь в виду дорогу мёртвых, а не трассу.

— Мистическую трассу. — Гэнси провёл рукой по волосам, вспоминая. — Я прошёл с ним пешком около двадцати миль. У меня был GPS. У него была песня. И он тоже был прав. Я мог бы поворачивать его миллион раз и сбивать с пути два миллиона раз, а он всегда возвращался на энергетическую линию. Как будто был намагничен. Так долго, пока пел.

— Это всегда была одна и та же песня? Убийственная шлёп-песня?

— О Господи. — Половицы ощущались прохладными босыми ступнями ног. По некоторым причинам это чувство было эстетично, отвлекало и напоминало о коже Блу. Гэнси закрыл глаза. - Это было время попроще, до того, как её натравили на мир. Не могу поверить, насколько Ронан и Ноа одержимы этой песней. Ронан говорил о том, чтобы найти такую футболку. Можешь представить его в ней?