Во все Имперские ТОМ 9 Зов Перводрева - Альберт Беренцев

что Поморский Берег пока еще входит в состав Империи. Вот только... Вы слыхали про церковный раскол?

Я покопался в памяти и не без труда припомнил:

— Ну... Вроде да. В семнадцатом веке патриарх Никон реформировал церковь по греческому образцу, в результате часть населения сбежала от этих реформ в леса. Вроде по приказу царя главарей этих отказников еще сожгли на костре...

— Их не только жгли на костре, староверов убивали и другими способами, — поправил меня герцог, — Но по итогу староверы, не принявшие реформы, на самом деле стали бежать всё дальше от государственной власти, в самые глухие углы России. Сегодня их потомки живут повсюду — и в Сибири, и на Кавказе, и даже в Америке на Аляске...

Но Поморский берег — особый случай. Староверы создали там полноценное государство в государстве. Со своей церковью, экономикой и государственной властью. В общем-то они могли себе позволить, среди них было много мощных магов, по слухам там же на Поморском Берегу укрылись и недобитые лунные маги вместе с последними Рюриковичами.

Так что разгромить эту старообрядческую республику правивший тогда царь Алексей не смог. Уже позднее при Софии Второй предпринимались попытки вернуть Поморский Берег в состав России по факту и помириться со староверами, но из этого ничего не вышло — слишком много крови было пролито до этого. А уж когда София Вторая короновалась, как королева и присягнула Папе Римскому...

Тогда отношения между Поморским Берегом и остальной Россией были вообще разорваны. Лет тридцать там даже существовала полноценная граница с заставами, отделявшая Поморский Берег от остальной страны. Проблема была решена только при Петре Великом. Он просто приказал оставить поморов в покое и не пытаться насаждать им правильное православие или законную власть. А контактировать с поморами разрешил только купцам, имевшим специальную лицензию.

Так что поморы уже четыреста лет живут отдельно от остальной страны, князь. У них есть своя администрация, свои кораблестроительные верфи и вроде даже свой университет в Новом Иерусалиме. Новый Иерусалим — это столица их фактически существующей республики, на берегу Белого моря. И ни Император, ни магократия поморов не контролирует.

Они живут изолированно, не признают никаких современных достижений науки и техники. А с магократом не будут даже говорить. Они полагают Россию царством Антихриста, а Государя — Антихристом лично. И это проблема для нас, князь.

Выслушав герцога, я призадумался. Но ненадолго.

— Мда, но судя по вашему рассказу, поморы до сих пор должны уважать Рюриковичей, — заметил я, — И вам повезло, герцог. Рюрикович у вас есть. И этот Рюрикович еще и лунный маг до кучи. Так что по вашим словам я должен получить от поморов двойной респект. Ведь именно среди них скрылись последние лунные маги.

Я активировал свою ауру, к счастью, она уже восстановилась, и продемонстрировал присутствующим синие цвета Рюриковичей, сиявшие в моей магии.

— В этом есть смысл, леший меня побери, — кивнул Полётов, — Князь прав. Вот почему я запретил вам убивать его, герцог. Как я и говорил, Нагибин полезен.

Кабаневич на это только пожал плечами.

— Раз мы разгадали шараду — какого черта мы еще здесь, господа? — осведомился Полётов, — Пора совершить путешествие на Поморский Берег.

— А что мы собственно будем там искать? — уточнил Кабаневич.

— Я уверен, что это станет ясно, как только мы прибудем на место, — заверил я герцога, — Псевдо-Аркариус же не зря оставил нам этот ребус. Уверен, что он ведёт нас к нашей цели. Чем бы эта цель ни была.

— Целью является Перводрево, — заметил Полётов, — Боюсь, что никакая другая цель меня не устроит.

— Прежде чем мы отправимся в путь, господа... — голос у меня дрогнул.

Я всё это время пытался прогнать из головы мысли о погибшей сестре, но это удавалось мне лишь на короткое время. Не думать о Тане я не мог, хоть тщательно и скрывал своё горе от окружающих.

— Мне нужна ваша помощь, Ваше Высочество, — обратился я к Полётову, — Видите ли, мои люди попали в плен к... Ну в общем, моя жена Маша и её отец у Алёны Оборотнич. Их нужно вызволить. И сделать это нужно быстро, сами понимаете. Неизвестно, что Алёна из них вытянет.

— Погано, князь, — помрачнел Кабаневич.

Полётов помрачнел еще больше:

— И чем же я вам могу помочь, Нагибин?

— У вас есть связи в Охранке, Ваше Высочество...

— А у вас жена канцлер, — быканул в ответ Полётов.

Я отлично понимал, что Его Высочество больше всего не любит, когда его втягивают в нечто мутное. А мой вопрос был не просто мутным, он означал прямую конфронтацию с Алёной раньше времени. А такое в планы Полётова, разумеется, не входило.

— Скажу как есть, без обиняков, Ваше Высочество, — сообщил я, — Если вы откажетесь мне помочь — значит, наша поездка на Поморский Берег отменяется.

Полётов уставился на меня, как будто я плюнул ему в рожу:

— Вы так любите свою жену Машу, князь?

Я, разумеется, любил свою жену Машу, несмотря на все её закидоны. Но еще больше я опасался, что Алёна догадается предъявить Машу Ладе, и тогда весь мой дворцовый заговор по свержению Павла Стального пойдет коту под хвост.

— Да, — ответил я, — Что вас, собственно, удивляет? Вы мне поможете, Ваше Высочество?

— Ну хорошо, — Полётов скривил лицо, как будто я отбирал у великого князя его последний кусок хлеба, — Я наведу справки.

— Просто дайте мне информацию, где держат Машу и её отца, — уточнил я, — А дальше я постараюсь разобраться самостоятельно. Буду очень благодарен, если вы свяжитесь со своими людьми в Охранке немедленно.

Полётов скорчил рожу еще больше, как будто его мучили изжога и кишечные колики одновременно. Но тем не менее достал смартфон и быстро отправил кому-то короткое сообщение.

— Сделано, князь. Что-то еще?

— Спасибо, Ваше Высочество. Да, есть кое-что еще... Не просьба. А новость. Печальная новость. Дело в том, что моя сестра Таня...

* * *

От Полётова и Кабаневича я, разумеется, получил все положенные соболезнования по поводу смерти моей сестры. Впрочем, пояснять своим деловым партнерам, как именно Таня погибла, и что она делала в метро, я не стал. Это было уже излишним.

Меня, конечно, мучила совесть из-за того, что я занимался поисками