Могильный Алхимик - София Никодимова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эльвия закусила губу. На ресницах собрались слезы, готовые сорваться. Она открыла рот, но не смогла ничего ответить. Отвернувшись, она увильнула от Айсин, которая хотела ее обнять, и сдавленно всхлипнула.
– Кто он? – решив не докучать подруге ненужным сочувствием, Айси уставилась на Сирнеуса.
– Я разве еще не назвал его? Подражателя, за которым ты гоняешься, зовут Ги́тер До́митор.
«Я уже слышала это имя», – вспомнила Айсин. Знание витало где-то рядом, она чувствовала его и усиленно напрягала память. «Нарина говорила о нем!» – бодрящая мысль сняла с глаз пелену. Штормом запутанные в узлы корабельные канаты распутались, словно их и не было.
– Так это от него ты получил эсэмэску: «Только посмей тронуть Эль»? Что ты собирался с ней сделать?
Сирнеус фыркнул и, закатив глаза, покачал головой:
– Так вот что случилось с моей курткой. С Эльвией я не собирался ничего делать, хотел только отвлечь этого безумца. Она – основа его плана для пробуждения Ярен. Я пригрозил, что убью Эль, если он не придет ко мне на встречу. Ну а сам пробрался с вами сюда через портал. Впрочем, и здесь пришлось играть нужную роль, так как его люди наверняка следили за нами. К тому же, я долго провозился с поиском в этом времени алхимички, с которой можно было бы заключить брак, дабы снять футаркский обет. Это единственный способ.
– В этом времени? – Эльвия, утерев слезы, повернулась. – Ты из будущего?
Сирнеус ухмыльнулся, откинув с лица каштановые волосы. В его глазах заплясали желтые искры.
– Будущее? Все куда прозаичнее. Мое сознание – лишь Осколок настоящей жизни из далекого прошлого. Длань Со-Здателя не протянулась ко мне и не забрала к себе после смерти от рук Могильного Алхимика, против которого я сражался всю свою жизнь. Я посчитал, что моя миссия не окончена. Так и случилось. Я оказался в теле этого несчастного юного мужа, дабы остановить пришествие могильного наследия.
– Чего?! – не веря его словам, спросила Айсин. – Что за чушь? Осколки? Что за фанатичные бредни?
* * *
– Лунас, отпусти, я никуда с тобой не пойду. – Лиар резко выдернула руку из хватки брата, когда они поднялись в основной зал чертога.
В кромешной темноте Лунас не мог ее разглядеть и создал сферу Лю́кса. Бледное магическое солнце на его ладони осветило лицо сестры, и он вновь стушевался. Она выглядела не как его родная Лиар: с очень короткой стрижкой, выбритыми на виске узорами и брачным алхимическим рисунком на руке – рунический полукруг сиял белизной, еще не успев потускнеть до бежевого.
– Он промыл тебе мозги? – не в силах унять клокочущий внутри гнев, выпалил Лунас. – Я не пущу тебя к этому мерзавцу!
Лиар ничего не ответила, но смотрела ему прямо в глаза. Раньше, когда он ее отчитывал, она стыдливо их опускала, но не сейчас.
– Чего ты на меня так уставилась? – не выдержал Лунас. – Не я тебя похитил, женил на себе и чуть не лишил…
Он замолк, боясь даже представить последствия, не успей они вовремя. Злость металась в груди, то камнем падая в желудок, то вновь подскакивая и едва не застревая в горле. Лиар по-прежнему молчала, сложив руки на груди.
– Да что он тебе такого наплел? Где твоя осторожность и здравомыслие? Он подонок, Лиар! Настоящий подлец, ему дорога в Нихи́ль! То, что я сделал, это такая мелочь, он заслуживает более сурового наказания! И я ему…
Лунас осекся. Сестра слушала его, приподняв брови. Ее взгляд казался снисходительным и никогда еще не был таким глубоким и пронзительным. Выдержав угрюмую тягостную паузу, он не придумал ничего лучше:
– Хватит строить из себя немую принцессу И́су! Идем.
Он развернулся и направился к выходу из чертога, убежденный в том, что Лиар осознала весь масштаб своей ошибки и вот-вот извинится, как это случалось обычно после воспитательных братских бесед. Однако на этот раз он не услышал не только ожидаемых слов, но и даже звука ее шагов – она не пошла за ним.
– Лунас, ты сказал все, что хотел? – сдержанно, и все же несвойственно дерзко, спросила Лиар. – Тогда постой и теперь послушай ты.
Он насторожился, недоумевая, что стало с его кроткой Лиар, словно перед ним стоял другой человек в ее теле.
– В Феликсе засел Осколок души Сирнеуса Незмана, сына лорда Те́мпу Не́змана – того самого алхимика, кто первый начал искать и разрабатывать лекарство от могильного вируса, – Лиар говорила неспешно, словно могла произнести лишь ограниченное количество слов и поэтому вынужденно подбирала самые значимые. – Кровь Сирнеуса гипотетически может стать тем самым недостающим ингредиентом для сыворотки папы, поскольку лорд Незман использовал лекарство на своем сыне, и в его крови есть антитела.
– Ересь полнейшая! – уверенно и брезгливо бросил Лунас. – И как ты только купилась на это?!
Лиар отвернулась, то ли выбирая наиболее убедительный ответ, то ли сдерживая раздражение. Но разве умела она гневаться?
– Он наплел тебе, как последний фарси! – Лунас едва не выругался. – Не может Осколок души влиять на кровь того, к кому присоединился. И вообще, это все байки…
– Много ли ты знаешь об Осколках?
Лунас нахмурился.
– А я знаю. И такое может быть. Во мне тоже Осколок, но сейчас это не так важно, Сирнеус мне помог… Так вот они влияют на геном своих носителей и придают им именно те свойства, которые необходимы для реализации незавершенной миссии в мире живых. Для Сирнеуса – это продолжить дело отца, избавить мир от могильного вируса, поэтому…
– Да понял я. А ты тут при чем? И зачем нужно было тогда все это…
– Тот, против кого Сирнеус сражается, насильно сковал его футаркским обетом, чтобы никто не узнал правду. Мы поженились, ведь это единственно возможный способ снять его. Мы поможем Сирнеусу победить врага, а он нам – в разработке сыворотки. Мы спасем весь мир, понимаешь?
– Нет. Звучит, как бред сновидца, – проворчал Лунас.
Лиар сделала резкий шаг к нему и с просящим взглядом схватила ладошками его руку. Наконец-то Лунас увидел под новой пугающей маской родное и знакомое выражение.
– Пожалуйста, поверь в меня! Это моя судьба. Аметрина в забвении предсказала, что мы с Фелом связаны. И это так. Во мне Осколок души того, кто знал Сирнеуса Незмана и, видимо, пытался помочь ему в борьбе с вирусом и уничтожении Могильного Алхимика. Фел, то есть Сирнеус, считает, что во мне сама принцесса Э́ра.
– Принцесса Эра? – с сомнением переспросил Лунас, чувствуя легкий аромат жасмина,
