Пусть бог не вмешивается - Алексей Фомичев

…Я ждал второго нападения. Здесь, на этом берегу реки. Потом бандиты вряд ли посмеют устроить засаду. Перед выездом натянул панцирь и проверил оружие. Так, на всякий случай.

Движение еще больше замедлилось, по лесным дорогам быстро не поездишь. Разговоры стихли, повисла напряженная тишина. Все чего-то ждали. Но лес заканчивался, а дозорные молчали, повода для тревоги не было.

Показалась река, делающая левее дороги петлю, до брода оставалось немного. Впереди лежало поле, отделявшее лес от реки, рядом шел глубокий овраг, а за рекой видны поля, сплошь засеянные зерновыми.

От края леса до реки не больше пяти сотен метров. Мы успели проехать почти половину, когда раздался свист дозорного. От леса к нам бежали около пятидесяти человек. Явились, голубчики…

Дигур резко крикнул, и обоз остановился. Воины и слуги быстро выпрягали коней, ставили повозки в круг, между ними бросали бревна и сколоченные из досок щиты. Половина дружинников укрылась за повозками, остальные остались верхом. Дану посадили в повозку, пять человек встали рядом, охранять.

Ватажники ошиблись. Им бы подождать, пока мы не начнем переправу, расколотый надвое обоз легче атаковать.

Спешившись, я оставил Грома у повозок, конь при случае выберется сам, натянул тетиву лука и взял на прицел первого врага, рослого ватажника, бежавшего огромным прыжками впереди. Стрела угодила ему в грудь, он споткнулся, выронил ослоп и рухнул в высокую траву. Еще один упал, получив стрелу в лицо, остальные успели приблизиться почти вплотную.

Ватажники пошли на приступ, замелькало оружие, послышались крики раненых, рядом просвистел сломанный клинок меча. Конные воины врубились во фланг бандитов, но резкий окрик Дигура, перекрывший шум битвы, заставил их отступить.

– Бавик! Сзади, сзади!

Слева из лощины вылетел отряд всадников, человек тридцать. По хорошим однообразным доспехам и одинаковому оружию можно было распознать не сиволапых разбойников, а профессиональных воинов. Маркиз решил подстраховать ненадежных союзников и направил своих воинов. Бавик с проклятиями развернул отряд из двадцати трех человек и кинулся наперерез. Две группы схлестнулись в полутора сотнях метров от обоза.

Я держался в центре, не лез вперед, присматривал за тем, чтобы никто из ватажников не проскочил мимо воинов. Несколько человек сумели прорваться сквозь редкий строй защитников, но наскочили на меня. Их трупы лежали рядом с лошадьми.

Численное превосходство ватажников начало сказываться, то в одном, то в другом месте они прорвались за ограждения, но пока воины и вооружившиеся слуги сдерживали напор. Наконец одну повозку отодвинули, и в образовавшуюся щель устремились ватажники, разметав дружинников. Я оказался перед ними один. Лесные братья торопились так сильно, что мешали друг другу убить меня. В толчее я зарезал двоих, прежде чем подоспели дружинники. Ватажников оттеснили, перебив большую часть.

Я оттер меч от крови и рукавом смахнул капли пота со лба, переводя дыхание. Вокруг кипела схватка, доносились выкрики и стоны людей, звон оружия, хрипели раненые кони.

Рядом рухнул воин с проломленной головой, тут же покатился, завывая от боли, ватажник, в землю вонзилась сулица, над головой просвистел слетевший с топорища боек. Ватажники прорвались в другом месте. Рослый широкоплечий бандит вскочил на повозку, отбил удар мечом, прыгнул вниз, за ним влез второй, третий. Кинувшийся наперерез дружинник упал на землю, сжимая в объятиях противника, место оказалось совершенно открытым, в него хлынули бандиты. Я прыгнул вперед сам.

…Нырок под вытянутую руку с топором, удар мечом в живот. Обмякшее тело отбросил вбок, ногой встретил следующего, перехватил руку, дернул вниз и в сторону. Острие меча пробило подбородок снизу. На возвратном движении парировал удар топора, ударил сам, прорубив кожаную броню на шее, и отпрянул в сторону.

Подлетели трое бандитов. Я заскочил за спину крайнему и пронзил бок мечом. Рядом возник дружинник, схватился с бандитом, второй несколько снизил напор, заслоняясь щитом. Я ударил в щит ногой, и ватажник упал на землю, топор отлетел в сторону. Каблук опустился точно в промежность, и дикий вопль на миг перекрыл шум боя…

Дружинники опять отбросили противника за повозки. Я отошел назад и огляделся. Бавик пока сдерживал противника, но численное превосходство рано или поздно скажется. Те сражаются не хуже и вот-вот прорвутся к нам.

Подошел Дигур, вытирая на ходу пот рукавом длинной рубахи. Пластины доспехов забрызганы кровью и погнуты, один наплечник слетел, подбородок сильно кровоточит, но сотник не замечает ничего, глаза не отрываются от схватки.

– Бавик их удержит, а здесь не прорвутся. Не думал, что та…

– Дигу-у-ур-р!

Рев воина привлек внимание. Мы обернулись и увидели как от леса к нам приближается еще один отряд. Численностью он не уступал первому. Дигур помянул всех богов разом, пожелав им дружно утопиться, и побежал к своим людям.

Вместе с прибывшим подкреплением у противника теперь было больше шестидесяти человек. При таком перевесе практически нет шансов на успешный исход боя. Надо уходить. Всадники скованы Бавиком, у ватажников луков я не видел, не достанут. Гром вынесет на тот берег.

«Вытащить бы Дану. Нам реку преодолеть, а там не достанут…»

Получив подкрепление, бандиты усилили натиск, залезли на повозки и потеснили защитников. Десять ватажников прорвались в центр лагеря, на их пути встали два воина. Они остановили троих, остальные побежали дальше. Я отпрыгнул к повозке, не давая зайти себе в тыл, перебросил меч в левую руку и вытащил из петли секиру…

Дубина, от которой уклонился, врезалась в край борта повозки, разнося в щепы доску, мой меч полоснул по горлу ватажника и встретил на полпути вражеский клинок, уводя его в сторону. Секира раскроила грудь второго, он упал назад, попав еще под топор своего же. Тот заорал в полный голос, пытаясь вытащить застрявшее лезвие и мешая двум другим подойти ко мне. Я бросился вперед, в последний момент резко свернул вправо, отбивая выпад сулицы. Меч пронзил горло противника, разворот… Еще один ватажник, стараясь достать меня ослопом, попал под Удар палицы, который нанес его товарищ. В такой суете и толчее половина ударов попадает по своим, просто не видно, кто за спиной и сбоку. Пользуясь замешательством ватажников, я выскользнул из кольца, по пути успев зарезать еще одного.

Рядом опустился на землю дружинник с пробитой головой, кровь залила искаженное болью лицо. Отрубленная наполовину рука пытается ухватить за макушку, но кровавый обрубок бессильно тычет в шею. Чуть дальше хрипит ватажник с распоротым животом, у ног катается по земле его товарищ. А от повозок к нам бегут еще и еще, сминая по пути воинов. Крики и стоны заглушают ругань, в воздухе витает противный запах крови, в стороне дико кричит раненая лошадь. Впереди, спиной ко мне, мечется ватажник, секира бьет точно по затылку, и он летит вперед, раскинув руки и выпустив окровавленный меч. Отмахнувшись от копья, нацеленного в живот, я прорывался к повозке, в которой сидит Дана. Кажется, пора…