Темная Башня - Стивен Кинг

И, тем не менее, он хотел побывать, хоть разок, в другом мире: том, что находился за дверью.

Теперь же он сказал: «Вы, парни, хотите сделать то, что нужно сделать. Яснее выразиться не могу. Я вам верю, он запнулся. – Я верю в вас. И вижу искренность в ваших глазах».

Эдди уже подумал, что Каллем выговорился, но тот неожиданно, как мальчишка, расплылся в улыбке.

– И потом, у меня такое ощущение, что вы предлагаете мне ключи от огромного грузовика. Кто же откажется завести его и посмотреть, что из этого выйдет?

– Ты боишься? – спросил Роланд. Джон Каллем задумался, потом кивнул.

– Ага.

Кивнул и Роланд.

– Хорошо.

Они вернулись на Тэтлбек-лейн в машине Каллема, под черным, бурлящим небом. И хотя летний сезон был в самом разгаре, то есть в большинстве коттеджей на озере Кезар кто-то наверняка жил, им не встретилось ни одного автомобиля, едущего или в попутном направлении, или навстречу. И все лодки давно уже стояли у пристаней.

– Я говорил, что у меня есть для вас кое-что еще, – с этими словами Джон направился к пикапу, в кузове которого, у кабины стоял привинченный к ней и к полу железный, запертый на замок ящик. Уже задул ветер. Волосы Каллема белым пухом метались над головой. Он набрал на висячем замке нужную комбинацию, открыл его, снял, поднял крышку. Из ящика достал два пыльных мешка, хорошо знакомых странникам. Один выглядел новеньким в сравнении со вторым, вытертым до цвета пыли пустыни, со шнурками из сыромятной кожи.

– Наше снаряжение! – воскликнул Эдди. От радости и изумления чуть ли не закричал.

Джон ответил улыбкой, которая однозначно указывала на то, что ее обладатель точно станет мастером грязной игры: вроде бы и сонной, но при этом и хитрой.

Приятный сюрприз, не правда ли? Я и сам так подумал. Поехал взглянуть на магазин Чипа, вернее, на то, что от него осталось, когда там еще царила суматоха. Люди бегали туда-сюда, обратно, вот что я хочу сказать. Накрывали тела, натягивали желтую ленту, фотографировали. Кто-то отложил эти мешки в сторону, они выглядели такими одинокими, что я… – Он пожал костлявыми плечами. – Я их подобрал.

И произошло это, когда мы беседовали с Келвином Тауэром и Эроном Дипно в арендованном ими коттедже, догадался Эдди. – А потом вы поехали домой, вроде бы для того, чтобы собрать вещи для поездки в Вермонт. Я прав? – он поглаживал свой мешок. Так хорошо знакомую ему поверхность. Разве он не сам подстрелил лося, шкура которого и стала этим мешком? Разве не сам срезал шерсть ножом Роланда, а потом шил мешок с помощью Сюзанны? И произошло это вскоре после того, как огромный робот-медведь, Шардик, едва не вспорол ему живот и не выпустил кишки. Давным-давно, где-то в прошлом столетии.

– Да, – ответил Каллем, и когда улыбка старика стала еще шире, у Эдди отпали последние сомнения. В этом мире они нашли нужного им человека. Правильно говоришь, и благодари Гана сильно-сильно.

– Возьми свой револьвер, Эдди, – Роланд протянул Эдди завернутый в пояс-патронташ револьвер с рукояткой, отделанной сандаловым деревом.

«Мой. Вот он и называет его моим». Эдди почувствовал, как по спине пробежал холодок.

– Я думал, мы собираемся к Сюзанне и Джейку, – но револьвер взял и затянул на бедрах пояс-патронташ.

Роланд кивнул.

– Собираемся, но я уверен, что сначала нам предстоит одна маленькая работенка, разобраться с теми, кто убил отца Каллагэна и хотел убить Джейка, – когда он произносил эти слова, лицо его нисколько не изменилось, но Эдди Дин и Джон Каллем почувствовали, будто их обдало холодным ветром. Им очень хотелось отвести глаза от стрелка.

Вот так был вынесен смертный приговор Флагерти, тахину Ламле и их ка-тету (сами они об этом не узнали, хотя и не заслуживали такой милости).

«О, Боже», – попытался сказать Эдди, но с губ не сорвалось ни звука.

Впереди он видел растущее яркое пятно. Они ехали к северному концу Тэтлбек-лейн, следуя за одним горящим задним габаритным фонарем пикапа Каллема. Поначалу он подумал, что это – прожектор, освещающий подъездную дорожку к дому одного из богачей. Но пятно все прибавляло в яркости, и источник золотисто-синего сияния находился не у дороги, а слева от них, там, где склон сбегал к озеру. Когда же они оказались над источником сияния (пикап Каллема уже полз, как черепаха, Эдди ахнул и указал на яркое кольцо, которое отделилось от пятна и полетело к ним, меняя цвет: с синего на золотой, потом на красный, с красного – на зеленый, золотой, снова синий. В кольце находилось что-то непонятное, напоминающее насекомое с четырьмя крыльями. Потом, пролетая над кузовом пикапа Каллема и держа курс на темный лес к востоку от дороги, существо повернулось к ним, и Эдди увидел, что у насекомого человеческое лицо.

– Что… Господи, Роланд, что…

– Тахин, – коротко ответил стрелок. В отблеске яркого пятна лицо его было спокойным и усталым.

Новые световые кольца отделялись от источника сияния и летели через дорогу, великолепные, как комета. Эдди видел мух, сверкающих колибри, вроде бы, летающих жаб. А под ними…

Ярко вспыхнул тормозной фонарь пикапа Каллема, но Эдди во все глаза смотрел на светящиеся кольца и наверняка врезался бы в задний борт пикапа, если бы не резкий окрик Роланда. Эдди остановил «гэлакси», перевел ручку коробки передач в нейтральное положение, а потом вылез из машины, не поставив ее на ручник, не выключив двигатель. И направился к асфальтированной подъездной дорожке, которая уходила по заросшему лесом склону. Его глаза стали огромными, как плошки, челюсть действительно отвисла. Каллем присоединился к нему, и они стояли бок о бок, глядя вниз. С обеих сторон съезда стояли столбы со щитами-указателями. Левый – с надписью «САРА-ХОХОТУШКА», правый – с числом 19.

– Это что-то, не так ли? – тихонько спросил Каллем. «Ты все понял правильно», – попытался ответить Эдди, но ни одного слова не сорвалось с его губ, только какие-то хрипы.

Основной источник света находился в лесу, левее подъездной дорожки к «Саре-Хохотушке». Там деревья, главным образом, сосны, ели, березы, согнутые ледяной бурей в конце зимы, стояли достаточно далеко друг от друга, а между ними степенно вышагивали сотни фигур, словно в сельском бальном зале, их босые ноги ворошили опавшую листву. Некоторые определенно были детьми Родерика, такими же увечными, как и Чевин из Чайвена. Их кожу покрывали язвы от лучевой болезни, редко у кого оставалась хоть прядь волос, но свет, в котором они вышагивали, превращал их в ослепительных красавцев и красавиц. Эдди увидел одноглазую женщину, которая несла на руках, как ему показалось, мертвого ребенка. Она посмотрела на него с печалью в глазах, и ее губы шевельнулись, но Эдди ничего не услышал. Он поднес кулак ко лбу, согнул ногу. Потом коснулся края глаза и тем же пальцем указал на нее. «Я тебя вижу, – говорил этот жест… Эдди надеялся, что говорил. – Я вижу тебя очень хорошо».