Сокрушая великих. Том 2 - Денис Деев

суда же не было⁈ — в моем понимании пусть и нейросеть, но какой-никакой приговор должна была объявить.

— Дело типичное, приговор вынесен заочно. Вам надо просто дождаться его исполнения.

Исполнения⁈ Какого еще исполнения? Что по закону грозит за уклонение от участия в турнире? Смертная казнь⁈

«Ну что ж Елагин, чувствую пришла нам с тобой проститься», — затянула старую песенку Альта.

«Да погоди ты!».

— Эээ, а что мне грозит?

— Как что? Принудительное участие в турнире, конечно же, — ответил полицейский и двинулся дальше по коридору.

«Фууух», — мысленно выдохнул я. Расстрельное утро откладывается.

«А ты рано решил расслабиться», — не успокаивалась Альта, — «тебя же не на турнир во водному поло повезут. Или по теннису. А на бои без правил».

«И?», — я не понял в чем подвох.

«Тебя там тоже убьют. Но не так быстро», — пояснила свою мысль Альта.

Да что б тебя! Я, зарегистрировавшись на турнире, почти тут же забыл о его существовании. Для меня это была возможность проникнуть в Австралию. И все. Я даже не удосужился попросить кого-нибудь из своих соклановцев, прошерстить глобалнет в поисках информации о нем.

«Откуда ты знаешь про Аустрелиан Оупен? Ты что-то о нем в сети находила?».

«Нет. Но у меня, в отличии от потомка древнего рода, неплохо развита логика. Если участникам соревнований ставят „берсерк“, то они явно не бегают по полю и цветочки нюхают. Если имплант предназначен для того, чтобы позволить тебе бегать с выпущенными кишками, значит их тебе однозначно выпустят».

Логика в словах была. Крайне пугающая логика. И ее подтверждал тот факт, что за лицами, внесшими деньги за участие, но решившими откосить, охоту вела полиция. Так бы забрали мой депозит и дело с концом.

«Елагин, ты хоть раз спал на тюремных нарах?».

«Нет, не доводилось».

«Так что ты стоишь⁈ Пора попробовать, это же экзотика!».

Экзотика экзотикой, но отдых мне требовался. Черт его знает, может меня завтра на Арену выкинут. Для омеги-середняка я был подготовлен неплохо. Но моя интуиция подсказывала, что профессиональные бойцы Арены будут оснащены на порядок лучше. Значит завтра, чтобы выжить, мне потребуются все силы. Без остатка.

«Спокойной ночи! И пусть тебе сегодня будет сниться Энн в купальнике, а не расчлененка на арене», — выдала Альта своеобразное пожелание.

«И тебе сладких снов! А тебе пусть приснится то, что у тебя есть тело, на которое купальник можно надеть», — не остался я в долгу.

Разбудили меня не подколки Альты, хотя я ее и попросил поднять меня в восемь утра, а легкий толчок в плечо. Я открыл глаза, в камере находилось сразу шесть вооруженных полисменов. Двое из них в руках сжимали оглушающие станнеры. Полицейские справедливо считали, что после ночи размышлений, смертник может попытаться сбежать. Я решил этого не делать — получу заряд из станнера и мои мышцы пару дней будут дубовыми. Я встал с кровати медленно, чтобы не нервировать конвоиров.

— Я готов. Куда едем?

— Записался на турнир и не знаешь, где он проводится⁈ — удивился полицейский со станнером в руках.

— Чертов крен, — я попытался изобразить на лице самую идиотскую улыбку Яна, — я даже не помню, как я туда записывался.

— Ааа, — понимающе ответил полисмен. Моя легенда показалась ему правдоподобной, — бывает. Мы перевезем тебя в Сидней.

— В Сидней⁈

Час от часу не легче. Почему именно в Сидней⁈ Других что ли городов в Австралии нет? Ведь именно там меня поджидают донельзя разозленные монахи. Бои на арене пользуются популярностью, транслироваться они будут на миллионную аудиторию и не удивлюсь, если меня пристрелят с трибун прямо во время поединка.

— В Сидней, — подтвердил полицейский, — там же находится главный Файтинг Хаус.

Что это за заведение, я понятия не имел. В мое время ничего подобного в Сиднее не было.

— Ааа, Сидней Файтинг Хаус, — я сделал вид, что что-то вспомнил.

— Именно! Гордись, что выступаешь на главной арене континента.

— Постараюсь от гордости штаны не намочить, — пообещал я, — как до Сиднея добираться будем?

— На аэро естественно, — ответил полицейский, а я сжал зубы. Что за утро такое выдалось⁈

Как мне и подсказывали мои самые плохие предчувствия, уклонистов от турнира отправляли на аэрокапсуле по самому дешевому тарифу. Без инъекции противоперегрузочными препаратами. Сотрудники полиции со мной не полетели. Куда я денусь из капсулы после запуска, да еще и примотанный намертво к креслу?

Хорошо, то я уже имел опыт перелетов на аэро. Однако я летел не один, в этот раз капсула стартовала имея полностью пассажирскую конфигурацию салона, вместе со мной летели еще человек тридцать. Альта подключила «берсерк» и медимплант, которые сгладили действие перегрузки. Но похоже, что на борту я один обладал подобными улучшениями, ибо весь полет меня сопровождал разноголосый хор из стонов, всхлипываний и криков.

У аэро есть только одно неоспоримо достоинство — полет на капсуле рано или поздно заканчивается. Выбросив парашют, летающий дурдом наконец коснулся земли. Люк откинулся и в заблеванный салон вошли два здоровенных офицера в форме цвета неба. Их белые перчатки и золотые эполеты смотрелись в окружающей обстановке нелепо. Слишком дорого, слишком богато.

Необычные вояки пришли за мной.

— Вы еще кто такие? — спросил я, когда они начали отматывать меня от кресла.

— Распорядители Арены, — ответили они. Четко. Хором. И подняли меня из кресла.

Глава 21

Я предполагал, что меня бросят в какой-нибудь серый застенок, а завтра, вручив ржавую железку, швырнут на арену. Где меня, под крики толпы, вобьет в песок двухметровый чемпион в меховой набедренной повязке. Или стая генномодифицированных волков на куски порвет.

Однако реальность оказалась более позитивной. Распорядители усадили меня в небесно-голубой коптер. Роскошная машина, в такой я бы полетал и будучи владетелем. Голубая блестящая эмаль снаружи и белая кожа в отделке диванов внутри. Мне показалось, что после дикой тряски в аэро, коптер взлетел в небо вообще без малейшей вибрации.

— Куда летим? — спросил я у сопровождающих.

— На Арену, — получил я краткий ответ, без каких-либо комментариев. Распорядители относились ко мне подчеркнуто вежливо, но в этой вежливости угадывалась и некая брезгливость. Так относятся к дезертирам и трусам, бежавшим с поля боя при малейшей опасности. Наверное, в их глазах я и был таким трусом. Доказывать двум истуканам в голубом, что мое участие в играх это глупая шутка — бесполезно. Я думаю все, кто так или иначе пытался уклониться от игр на Арене выдумывают такие истории. И распорядители их уже тысячу раз слышали.

На мое удивление коптер взял курс не на центр города-муравейника, а к океану. Туда, где белели «паруса» Сиднейского оперного театра. Неужели новый владетель устроил кровавое шоу прямо в здании театра, которое относилось к Семи Чудесам Света⁈ Однако какие-то понятия о прекрасном у Ома все-таки сохранились. Мы пролетели над театром и устремились в открытый океан.

— А у вас нет такой традиции, по которой людей, не успевших вовремя явиться на турнир, с коптеров сбрасывают в волны? — на всякий случай уточнил я у распорядителей.

— Нет, — коротко ответил один из них. И дальнейших объяснений не последовало. Чуть позже мне стало ясно почему — не увидеть конечную цель нашего путешествия мог только слепой на оба глаза человек. Чудо света, оперный театр Сиднея, смотрелся по сравнению с возведенной посреди океана ареной просто сараем. В стилистике стадиона использовались те же белые раковины, как и в театре. Вот только размерами крышу театра они превосходили в десяток раз как минимум. Да и сама Арена больше походила на идеальный овальный остров, окруженный причалами и посадочными площадками, чем на искусственное сооружение.

И судя по заполненности площадок, Арена от отсутствия внимания туристов совсем не страдала. Наш коптер еле нашел свободную место для посадки.

Встречала нас еще одна пара распорядителей. Я почувствовал себя знаменитостью, идя под конвоем четверых лбов в парадной форме. Мне так и захотелось помахать приветственно ручкой наблюдавшим за нашей процессией зевакам, которые сидели на своих яхтах и катерах.

Однако меня вели не в вип-ложу, а в подвал. Пройдя чередой длинных извилистых коридоров, мы оказались обширном помещении с белыми стенами, разгороженным на отдельные ячейки прозрачными переборками. Конвой довел меня до одной из них.

— Проходи, — конвоир открыл передо мной стеклянную дверь. Я зашел в камеру и дверь тут же за мной закрылась.

— Переоденься, — следующий приказ последовал уже через невидимые динамики, — твоя форма лежит на постели.

Я огляделся. В соседних ячейках находились люди, а прозрачные стены не давали необходимой приватности.

— Старую одежду бросайте сюда, —