Зеркало судьбы - Антон Андреевич Панферов

– …И не говори, что ты здесь не при чем, ведь это была твоя идея привлечь немцев в семейный бизнес!

– Кто же мог знать, что твоей ненормальной дочери придет в голову использовать деньги кампании подобным образом?! – пытался защищаться Михаил Борисович.

– Какая разница, как использовать деньги, – не унималась Марина Ивановна. – Это же должно было касаться только нас! А получилось – вся Европа уже в курсе, какие мы!

– Но это же немецкие деньги! Как ты не понимаешь?! – продолжал отстаивать свою позицию Михаил Борисович.

– Тем более, не нужно было с ними связываться! Только лишние проблемы себе нажили. Эх, вот действительно не хватает вам настоящего руководителя. Ты все жаловался на Петра. А ведь при нем мы жили как у Христа за пазухой и ни о чем не думали. А теперь еще неизвестно, как все повернется! Нужно тебе это было на старости лет?

Михаил Борисович сознавал, что жена отчасти права, но прошлого уже не вернешь, да и Петра Ивановича уже нет на этом свете.

– Чего теперь об этом говорить, что сделано, то сделано!

– Я о внуках больше беспокоюсь, что с ними будет, если все повернется против нас? – Не унималась Марина Ивановна.

– Почему против нас-то? Мы-то тут причем? – искренне удился ее муж.

– Это же очевидно! Ни ты, ни я не работаем. Кто знает, как все повернется теперь? Немцы уже почти весь бизнес под себя подмяли. А мы у них на обеспечении… Я думаю, им будет глубоко наплевать на двух стариков, которые сидят на шее у компании.

Марина Ивановна тяжело вздохнула и грузно осела на кресло.

– Не знаю, как для тебя, – продолжила она, – а для меня самое главное, чтобы моя внучка Наташенька, не имела никаких лишений… Ей в будущем году в школу, она должна получить лучшее образование. Не хочу, чтобы она была похожа на свою мать.

– Я смотрю, ты ее уже давно настраиваешь против матери и отваживаешь от нее, выставляя Настьку в плохом свете.

– А я и не скрываю этого! – демонстративно парировала Марина Ивановна. – Наташина мать неудачница и никогда не сможет вылезти из того дерьма, в котором уже давно находится. Зачем же я буду окунать в него мою единственную внучку?! Моя задача наоборот уберечь ее от этого, и показать ей на примере матери как не нужно жить.

Михаил Борисович покачал головой: говорить что-то жене о ее дочери было бесполезно. Ее мнение о Насте никогда уже не поменяется. Он вздохнул:

– Немец – народ не глупый и помнит добро. Я немало сделал для того, чтобы их бизнес процветал на нашей земле, и думаю, мои заслуги должны быть по достоинству оценены.

– Хорошо если так. В противном случае горе нам… А мне опять придется идти работать, – последнее Марина Ивановна произнесла с сожалением, если не сказать с ужасом.

Переживания и разговоры не прошли даром для Михаила Борисовича. Этой же ночью у него случился первый инсульт, который частично парализовал правую сторону и нарушил речь.

…Больше недели не было никаких известий ни от Андрея, ни от Дмитрия. Настя знала, что оба в Германии и оба ведут каждый свое расследование.

Чтобы не думать все время о том, что же будет дальше, чем все закончится, Настя сосредоточилась на Коле. Она занималась только им, все мысли ее были только о нем: поел, поспал, погулял. Эта рутина сейчас ее спасала своим ритмом, постоянством и держала в тонусе. Маленький Коля радовал ее искренней любовью, нежностью и теплом.

И все бы хорошо, но здоровье Насти, и без того слабое, после переживаний и стрессов дало сбой – у нее участились головокружения, тошнота и какие-то странные онемения конечностей и спазмы. Настя чувствовала, что с ней что-то не так, но не могла понять – что. Долгое время она откладывала визит к врачу, так как очень этого боялась. Но случилось страшное…

После того, как молодая мама уложила спасть Коленьку, спускаясь с лестницы, она потеряла сознание и кубарем полетела по ступеням. Обнаружила ее горничная и сразу же вызывала неотложку. Разбитая губа и ссадины на щеках и плечах не оставляли выбора!

Ее привели в чувство, но диагноз разразился над бедной Настиной головой как гром среди ясного неба. Диабет. От госпитализации она отказалась – ужас от вида больниц не мог перекрыть ее страха перед новым испытанием. А мысль о том, с кем останется Коля – и вовсе заставила принять Настю такое решение и пообещать, что будет выполнять все рекомендации врачей.

Постоянные переживания и страхи заставили Настю потерять контроль над своим здоровьем. Она думала все время о ком-то, но не о себе. Она настолько не воспринимала себя всерьез, что ей и в голову не приходило раньше обратить внимание на «звоночки», которые давал ей организм. И теперь ее ждали уколы инсулина и мысли о том, что этого можно было избежать…

Когда из Германии вернулся Андрей, он был ошарашен увиденным. Он моментально изменился: его довольное и сияющее лицо сразу же стало другим, как только он увидел бледную, как полотно, жену.

– Что стряслось?! – произнес молодой мужчина, присев на край кровати, всматриваясь в разбитое лицо жены.

– Я упала с лестницы! – с безразличным спокойствием произнесла Настя.

– Опять напилась! – повысив голос, Андрей схватил ее за плечи. Острая боль пронзила ее хрупкое тело, и она вскрикнула:

– Оставь меня, ничего я не пила. Я потеряла сознание и упала, – Настя резким движением освободилась от захвата мужа.

Ее слова заставили Андрея погасить эмоции. Он убрал руки и спустя несколько секунд, добавил:

– Сын при падении не пострадал? Где он?

– Я была одна, он уже спал, – холодно ответила Настя.

– Извини! Тебе больно? Я не хотел. Что с тобой случилось? Расскажи.

И Настя, тоже успокоившись, поведала то, что ей рассказали врачи. Андрей, слушал, казалось с вниманием, но по его глазам было видно, что его мысли были где-то далеко.

За время жизни с Настей он давно смирился, что ее постоянно преследуют неудачи, поэтому совместная жизнь была лишь видимостью, не более. В какой-то степени это было защитой от дамочек, желавших завладеть им, с другой – характеризовало его как добропорядочного семьянина в глазах бизнес-партнеров. Он абстрагировался и редко проявлял эмоции.

Но его не прельщала жизнь в четырех стенах, по уходу за больным человеком. Он стремился на волю, туда, где он мог обрести комфорт и качественно другое общение. Конечно, Настя для него была обузой. Но она была матерью его сына и благодаря ей он стал полноправным владельцем всей группы предприятий. Правда немцы его почему-то начали душить и притеснять, но с этим он еще разберется. Не будет такого, что сам Немчинов…

Поток его мыслей прервала жена.

– Что с