Убойные ребята - Михаил Серегин

Вадим Дмитриевич повиновался. Все произошло, как и говорил Китаец, и теперь сотрудники «Грома» оказались в узком тоннеле длиной около пятидесяти метров. Китаец заблокировал дверь и пошел последним. В конце тоннеля обнаружилась еще одна дверь, но на этот раз безо всяких хитроумных кодов и локов. Орехов взялся за ручку двери. Металл обжег кожу холодом, и Вадим, глубоко вдохнув, потянул ручку на себя.

…Примерно в то же самое время Юля и Влад Свиридов, оставив Фокина и Петю-Мешка в комнате охраны, спустились в подвал. Он оказался просторным помещением, вдоль стен которого тянулись несколько длинных рядов полок. Полки были полупусты, на них хранились самого разного рода вещи, начиная от новых автомобильных покрышек и заканчивая внушительными банками красной и черной икры, которую, как известно, во Владивостоке получают в огромном количестве на морепромыслах.

– Тут с голоду не умрешь, – проговорил Свиридов.

– Мрачный подвальчик, – сказала Юля. – Никогда тут не была. Я вообще в этом доме один раз всего была… когда Петя захотел отдохнуть. Ну вот… отдохнули. До сих пор отмахаться не можем от этого отдыха. А ты в самом деле из «Капеллы»?

– Ну да, – после паузы отозвался Свиридов. – Ты, я смотрю, девочка подготовленная. Я тебя сильно недооценил.

– А уж как я тебя сильно недооценила! – горько усмехнулась та. – Я, между прочим, на вопрос Орехова, кого я, собственно, подвозила до города, отрекомендовала вас как двух лохов, которых кинули при покупке авто. Втиснули отстой, вы, дескать, и заглохли на полпути.

– Вот тут-то как раз все правильно, – сказал Свиридов. – Эта часть повествования никаких нареканий не вызывает.

Юля вдруг остановилась.

– Мы ведь все равно умрем, – сказала она. – Что толку блуждать в этом подвале, все равно нам не выбраться из этого проклятого дома. Они нас не выпустят. Будь ты хоть сто раз суперменом, но они нас не выпустят. Тогда какой смысл последние минуты жизни проводить вот так – шаря в поисках неизвестно чего?

Свиридов прислонился спиной к высоченной полке и, вцепившись в нее тяжелым взглядом, отозвался:

– Мрачные речи. Ну хорошо, пусть мы ищем хрен знает что – вчерашний день, как говорится. Но ты-то что предлагаешь?

– Я? Что предлагаю я? – спросила она, подходя к нему вплотную, так, что ее дыхание шевельнуло прядь волос, свесившуюся на его лоб. – Да ничего особенного. Просто меня учили, в каких случаях не страшно умирать.

– И в каких же?

– А когда человек до одурения займется любовью, трахнется, проще говоря, так, что у него из ушей сперма литься будет… вроде все притупляется, и уже не так жутко подыхать, – сказала она.

– И ты предлагаешь прямо здесь и сейчас… чтобы не страшно умирать… – заговорил Свиридов, но она обхватила его шею и притянула его лицо к своим губам. Однако же он высвободился и бросил:

– Да ты, Юля, немного сдвинулась по фазе! Да если бы мы были одни – только ты и я – и были бы точно обречены, то, конечно, я бы сразу… ты – красивая девушка, я тоже ничего, и нам было бы хорошо. Но мы не вдвоем. Там, наверху, Афанасий и Петя, который тоже хочет жить, между прочим. Честно говоря, на него-то мне плевать. Но если получится так, что Афанасия застанут врасплох или просто задавят превосходящими силами только потому, что я вот тут, в подвале, вознамерился заправить тебе по самое «не могу», то, дорогая моя…

Свиридов оборвал фразу. Юля открыла было рот, но он перехватил ее одной рукой, а палец второй приложил к ее губам: молчи. Ни слова. Юля напрягла слух, и ей показалось, что она слышит какие-то посторонние звуки – странные звуки. И что характерно, они шли не с той стороны, откуда вошли Юля и Владимир. С противоположной. Потом что-то глухо звякнуло, и тихий голос выговорил:

– Это что, подвал?

– Не разговаривай, Орехов, – ядовито прошипели в ответ, и ноги Свиридова прикипели к земле. – Наверх, наверх, и пора кончать с этим затянувшимся спектаклем!

Свиридов молча поднял дуло «узи».

Послышались приближающиеся шаги. Влад схватил Юлю за руку и заставил приникнуть к полу, а сам подождал, пока в проеме возникнет темный силуэт с автоматом наперевес, и нажал на курок. Пули вспороли пространство подвала, звуки очереди гулко загуляли по стенам и потолку, а потом раздался предсмертный вопль автоматчика и басовый вой Орехова:

– Они здесь… су-уки!!

Свиридов тут же выстрелил на голос. Благодаря тому, что полки были полупустыми, некоторые пули спокойно проходили сквозь их ряды. Упала на пол простреленная автомобильная покрышка, загремело стекло, кто-то застонал, и Влад отметил про себя, что, верно, ему удалось зацепить и второго из числа непрошеных визитеров. Он был близок к истине: один из четырех взятых с собой Ореховым и Китайцем сотрудников «Грома» был убит наповал, второй ранен, но при этом оставался вполне боеспособен, как и двое его коллег. Плюс Орехов. Плюс Китаец. Таким образом, против Свиридова и Юли оказались пятеро вооруженных мужчин. И не следовало надеяться на подкрепление в лице Фокина, потому что тому следовало держать двери парадного входа на случай нового штурма. Афанасий прекрасно это понимал.

Следовало обходиться своими силами.

Свиридов пробормотал что-то насчет того, что хорошо бы Юле «ТТ», который остался наверху… но его бормотание осталось неуслышанным даже им самим, потому что поднялась такая пальба, что чертям стало бы тошно. Свиридов упал на пол, понимая, что в такой ситуации, когда бьют напрямую из нескольких «стволов», шансов уцелеть будет больше, когда не высовываешься. Он залез под полку и прикрылся массивным цинковым ящиком, который от пуль, конечно, защитить не мог, но, по крайней мере, заметить за ним Свиридова было труднее. В чем убедились двое сотрудников «Грома»: рассредоточившись, они простреливали подвал, стремясь «зачистить» все помещение, и когда они оказались в непосредственной близости от Свиридова – один по одну сторону полки, второй по другую, – Владимир дал очередь по ногам (он сидел под полкой, скорчившись и прикрываясь ящиком; рядом была Юля) того, что был по левую руку. Левый упал, Влад добил его длинной очередью, а второй «громовец» вздрогнул и, резко развернувшись, наставил дуло автомата на то место полок, под которым были Юля и Свиридов. Он дал бы эту короткую очередь, которая поставила бы жирную точку во владивостокской эпопее Свиридова – но тут Юля Строгина, которая была куда ближе к «громовцу», чем Владимир, хоть у нее и не было оружия… так вот, Юля ударила автоматчика под коленную чашечку, а потом, выпрыгнув из-под полки, вцепилась в автомат и попыталась его вырвать. Конечно, тот был гораздо сильнее ее физически, но девушка была очень ловка, прекрасно координирована, что дало ей возможность несколько секунд практически на равных противостоять своему коллеге-мужчине из конторы Вадима Орехова. Свиридов поспешил ей на помощь, невзирая на выстрелы, он не стал стрелять в автоматчика из боязни зацепить Строгину, а просто несколько раз ударил того кулаком и ткнул дулом пистолета-автомата в голову.

И тут ударила очередь. Свиридов охнул от боли в ноге, та подломилась, и в ботинок потекло что-то теплое. Влад попытался шагнуть, но тут же рухнул прямо на Юлю, с нарастающим, обвальным ужасом слыша приближающиеся с двух сторон тяжелые шаги.

А вот это уже конец. Конец, и уже нечего спорить, сопротивляться и карабкаться… тяжелый ботинок наступил на запястье правой руки Свиридова, в которой тот держал пистолет-пулемет, и Влад вынужден был распустить хватку на рукояти. Он поднял глаза: над ним стоял Орехов. Он был еще громаднее, чем мог предположить Свиридов, который видел шефа «Грома» только на мониторе. В его руке был пистолет, и черное дуло его было направлено на Свиридова…

Все.

Влад зажмурил глаза и попытался доказать себе, что и в смерти есть свои плюсы.

Глава 17

ПИРРОВА ПОБЕДА ЧЕЛОВЕКА ПО ПРОЗВИЩУ КИТАЕЦ

Фокин конвульсивно сжимал огромные кулаки, глядя на проклятые мониторы, от которых – ни при каких обстоятельствах! – ему велено было не уходить. Он слышал какой-то невнятный шум, идущий из подвала, и ему почему-то казалось, что там, внизу, идет ожесточенная перестрелка. Он раз за разом отгонял от себя это ощущение, но оно раз за разом приходило. Невнятный ком грохота, идущего из подвала, катился по его нервам…

Интуиция в очередной раз не обманула Афанасия, хотя он и не посмел отлучиться с поста, чтобы это проверить. Посылать Петю было делом бесполезным: тот вцепился в кресло так, что даже Геракл, который, как известно, поднял Атланта, сына богини Земли Геи, – и тот, верно, не сумел бы оторвать горе-актера от этого кресла.

И Фокин, проклиная и себя за идиотские, как ему казалось, предчувствия, и Петю за его трусость, продолжал вперивать в экраны мониторов стекленеющий взгляд.

…Свиридов услышал негромкий голос:

– Погоди. Еще успеешь его пристрелить. Интересно взглянуть на него живого. Ну-ка, поверни его мордой к свету.