Журнал Наш Современник №11 (2003) - Журнал Наш Современник

Из Москвы Тютчев возвращался в Петербург с целой командой царедворцев, которые сопровождали императорскую семью при приезде в старую столицу. Кроме уже знакомых нам Юсуповой, Муравьевых был и граф Лев Александрович Перовский (1792—1856) со своим любимым племянником, графом Алексеем Константиновичем Толстым (1817—1875), тогда уже известным поэтом и, кстати, также дальним родственником Тютчева. Но между поэтами, думается, не было дружеской приязни из-за того, что Алексей Константинович тогда уже был страстно влюблен в Софью Андреевну Миллер, к тому времени еще жену конногвардейского полковника Льва Федоровича Миллера, крестника и двоюродного брата Федора Ивановича Тютчева. Такие перипетии в дворянских семьях нередко встречались.

В этом письме, пожалуй, впервые встречается столь резкая оценка поэтом всей деятельности Николая I, которая потом вошла во многие биографические книги о Тютчеве.

*   *   *

Петербург, 31 июля 56

В субботу я опять был в Петергофе, по просьбе вел. герцогини Веймарской, которую я видел уже два раза, но находившей, по-видимому, что мы еще имели много сказать друг другу... Она не очень умна, но у нее очень благородная, действительно царственная натура; и сравнение прошлого, которое она представляет, с тем, что мы теперь видим, говорит не в пользу настоящего. Поколения, сменяя одно другое, делают успехи в обратном смысле, и я очень боюсь, чтобы это вырождение не распространилось на всю страну. Уже граф де Местр сказал лет пятьдесят тому назад, что две раны подта­чивали национальный характер в России, это — неверность и легко­мыслие, и, конечно, с тех пор эти раны и не думают заживать. Но в вопросах подобного рода ум человеческий так ограничен и его горизонт так узок, что он иногда совершенно не способен отличить в известный момент жизни великого народа его действительного и постепенного упадка от временного ослабления. Именно относительно народов верно сказано, что после их смерти только можно утверждать, что они были опасно больны. Но больных или здоровых — только в настоящую минуту у нас нет недостатка в зрителях. […]

(Окончание следует)

Александр Казинцев • Симулякр, или Стекольное царство. Другой мир возможен. (Наш современник N11 2003)

Александр КАЗИНЦЕВ

СИМУЛЯКР,

или СТЕКОЛЬНОЕ ЦАРСТВО

ДРУГОЙ МИР ВОЗМОЖЕН

“Другой мир, отличный от этого жестокого супер­маркета, который нам навязывает неолиберализм, возможен. Другой мир, где будет выбор между войной или миром, памятью или забвением, надеждой или отчаянием, серым цветом или всеми цветами радуги, возможен. Мир, в который поместятся многие миры, возможен. Из “Нет!” возможно рождение “Да!” …которое вернет человечеству возможность воссоздавать каждый день непростой мост, соединяющий мысли и чувства”.

Субкоманданте Маркос.

“Народам, которые борются против войны”

Я начал писать эту книгу ровно год назад. Летом 2002-го. Возвращался на дачу с записи “Пресс-клуба” — одной из последних, вскоре передачу прикрыли — и прямо на платформе стал записывать мысли на подвернувшемся клочке бумаги.

Так и рождались главы — в дороге, в промежутках между словесными поединками с элитарной журналистской тусовкой. В командировках — по письмам читателей, по выхваченным из потока сообщениям информагентств. Перед монитором компьютера или экраном телевизора после просмотра новостей.

Я стремился в динамике запечатлеть черты эпохи. И какой эпохи! “События, происходящие сегодня, будут определять развитие человечества в течение десятилетий”, — провозгласил Тони Блэр в палате общин накануне вторжения в Ирак (BBCRussian. сom).

И то сказать: год назад мир будоражили предвыборные баталии во Франции. Девять месяцев спустя на Ближнем Востоке шла настоящая война. Показатель того,  в  к а к о м  н а п р а в л е н и и  — и с какой стремительностью развиваются события.

Но не только запечатлеть — осмыслить эпоху было моей задачей. “Ты не мог бы дать работе более благозвучное название? — ворчали знакомые. — Какое отвратительное слово: с и м у л я к р!” “Не более отвратительное, чем явление, которое оно выражает”, — парировал я.

На самом деле я горжусь, что из потока разрозненных фактов, из множества явлений мне удалось выделить главное. Роковую общую черту, “к а щ е е в у  т а й н у” современного мира. Мира торжествующего неолиберализма (наиболее асоциальной формы капитализма) и глобализма (нового порядка, проецирующего неолиберальные принципы на всю планету). Тайна эта — его  н е п о д л и н н о с т ь. Базовая характеристика, сказывающаяся во всем: в экономической, социальной, политической, гуманитарной, военной сферах. В ней — грядущая гибель “нового мирового порядка”.

Проходя вместе с читателем за кулисами “стекольного царства”, я как заклинание твердил: “Другой мир возможен”. Если бы не эта вера, я бы не смог в течение года сортировать мертвечину, единственный товар, который предлагает “жестокий супермаркет”, помянутый легендарным мексиканским повстанцем. Бесплодные решения, мертвые идеи, спекулятивные операции, плодящие деньги вместо реальных товаров. Начиная книгу, я уже знал — последняя глава будет называться  “Д р у г о й  м и р  в о з м о ж е н”.

В процессе работы обнаружилось: тот же пароль повторяют миллионы людей по всему свету. Под этой рубрикой публикуются статьи и книги, под этим лозунгом сотни тысяч людей выходят на демонстрации. В бразильском городе Порту-Алегри регулярно проходит Всемирный социальный форум под девизом “Um outro mundo e possivel!” — “Другой мир возможен!”.

Как же уродлив миропорядок, сконструированный неолибералами, если мечта об альтернативе обрела такую силу и размах!

Даже адепты нового мироустройства вынуждены признать его ущербность. Иоанн Павел II во время очередного визита на родину осудил капитализм как “систему, которая строит будущее на страдании слабых” . Он заявил: “Знаю, что многие польские семьи, особенно многодетные, а также множество безработных и престарелых людей несут тяжесть социальных и экономических перемен. Всем этим людям я хочу сказать, что разделяю их бремя и участь” (“Независимая газета”. 21.08.2002).

Слова, приобретающие особое значение в устах человека, возведенного на папский престол в том числе (и прежде всего!) с целью сокрушения “реального социализма”. Впрочем, папа лишь развил мысль, прозвучавшую еще в 1992 году на конференции латиноамериканских епископов: “Рыночная экономика не должна стать чем-то абсолютным, чтобы все приносилось ей в жертву, усугубляя при этом неравенство и маргинализацию обширной части населения” (цит. пo:  Х о м- с к и й  Н о а м.  Прибыль на людях. Неолиберализм и мировой порядок. Пер. с англ. М., 2002).

Установившийся миропорядок осуждают и социал-демократы — влиятель­нейшая политическая сила Западной Европы. Об “ужасающих извращениях хищнического американского капитализма” упоминал в интервью “НГ” бывший канцлер ФРГ Хельмут Шмидт (“Независимая газета”. 27.09.2002). Старческий ригоризм? Отчего же — схожие замечания высказывает и политик нового поколения — госминистр в министерстве иностранных дел Германии Керстин Мюллер (журнал “Deutschland”. № 3, 2003). “Красно-зеленая”, а точнее, “розово-зеленая” коалиция, правящая в крупнейшей стране Западной Европы, сторонится нагловатого, на американский манер, неолиберализма. Критически настроены и многие европейские интеллектуалы, в частности издательница журнала “Штерн” графиня Марион фон Денхоф и редактор “Шпигеля” Харольд Шуман (в том же номере журнала “Deutschland” помещен его материал “Мир — это не товар”).

Со своей стороны “ультраправые”, как их именуют европейские национа­листы, видят в “новом мировом порядке” угрозу традиционному жизненному укладу своих народов, национальному суверенитету и самому существованию независимых государств. Выразительные высказывания Ле Пена, Хайдера и других вождей крепнущего в Старом Свете движения я приводил в первой главе.

Трудно поверить, но даже хозяева “жестокого супермаркета” далеко не в восторге от своего детища! Директор-распорядитель МВФ Херст Келлер и осно­ватель Международного экономического форума в Давосе Клаус Шваб не paз выступали с критикой глобализации. Сам Збигнев Бжезинский разразился инвективой. Приводя данные из доклада ООН о человеческом развитии, бывший советник президента США по национальной безопасности признает: “Некоторые цифры говорят сами за себя. Три самых богатых человека в мире имеют совокупное личное состояние, превышающее ВВП 48 наименее развитых стран вместе взятых. Американцы тратят на косметику 8 млрд долл. в год. По оценкам ООН, 6 млрд долл. в год хватило бы для того, чтобы дать всем детям мира начальное образование. Европейцы съедают мороженого на 11 млрд долл. в год, в то время как 9 млрд долл., предо-с­тав­­ленных ООН, вполне хватило бы на то, чтобы обеспечить чистой водой и надежной канализацией всех нуждающихся. Американцы и европейцы расходуют 17 млрд долл. на корм домашних животных; если увеличить гуманитарную помощь до 13 млрд долл., то можно было бы обеспечить элементарной медицинской помощью и накормить всех нуждающихся по всему миру” (“Независимая газета”. 24.11.1999).