Девушка-сокол - Кэтрин Ласки

Повисло мрачное молчание. Как вдруг его нарушил кречет, пролетевший сквозь листву и севший прямо на плечо Робину.

Тот удивленно поднял глаза.

— Это же Календула! — воскликнул Малыш Джон.

— Точно! — Скарлет поднялся и с трепетом посмотрел на птицу.

На колено Робину упала прядь вьющихся волос.

— Это волосы Мэриан, — произнес он с благоговением. — Она прислала их нам. Это знак! Она жива! — Его взгляд стал задумчивым. — Но где? И что с ней?

Робин обернулся к Календуле. Та наклонила голову и пристально смотрела ему в глаза.

Робин почувствовал, как в душе что-то поднимается. Это было что-то особенное и очень знакомое. Может, это был лишь отблеск многолетнего общения Мэриан с птицами, но он понял, что кречет может стать его другом. Тем более Мэриан не раз говорила ему, что для настоящего сокольничего птица не пленник, а товарищ.

И тут Робин понял, что делать. У него всегда были с собой ежовые иглы и перья малиновки, которые он использовал для оперения стрел. Мэриан обязательно все поймет, увидев их. Он быстро связал иглы и перья в маленький узелок и положил себе на ладонь.

Календула вела себя со всем достоинством и благородством своих предков. Подхватила сверток клювом, потом села на руку Робина. Он вышел из дуба, держа руку вытянутой. Поднял ее, как это много раз делала при нем Мэриан. Календула расправила крылья, взмахнула ими раз, другой и пустилась в полет.

Она медленно поднялась и немного покружила на месте, чтобы Робин мог следовать за ней по вечернему лесу. Он сел на коня и двинулся за птицей. Когда она привела Робина к Ноттингему, его сердце бешено забилось от благодарности.

— Значит, она здесь, — сказал себе Робин.

Календула сделала три круга над стоявшим на холме аббатством.

«Теперь остается вызволить ее оттуда, — подумал Робин. — Вот только как?»

Главный стратег шайки находился в плену. Значит, придется придумывать что-то самим.

Глава 32

Начало конца

Если подрастающий сокол недостаточно питается, его ранние перья могут продолжать расти, но внутри них останется слабая область, которая на взрослых перьях будет видна как прорез или прожилка. Такие жилки называют следами голода, и они влияют на способность птицы летать до ближайшей линьки.

— Твой обед, дамочка!

Мэриан, сидевшая в углу с Еленой, слегка опешила. Настоятельница никогда не заходила в лечебницу, а теперь вдруг появилась с каким-то блюдом. Обычно пищу оставляла во внешней комнате молодая посудомойка. Но тем не менее перед нею была настоятельница, державшая блюдо с чем-то красным и дымящимся.

— Что? — спросила девушка.

— Спрашиваешь, что это? Разве ты не узнала? Я была уверена, что узнаешь, моя маленькая хозяйка соколов! Это мозги только что убитого кролика. Я знаю, что их больше всего любят хищные птицы, от соколов до орлов. Я слышала, что эти птицы разбивают кроличьи головы своими лапами, потому что когти гораздо крепче клювов. Вот весь мозг целиком! — Настоятельница, смеясь, поставила блюдо на пол. — Ах да, когда ты покончишь с кроличьими мозгами, может быть, твой собственный мозг прояснится и ты вспомнишь, где рубины.

Мэриан коснулась грудной клетки, где хранила под корсажем драгоценный узелок из перьев и игл. Календула бросила этот узелок на пол сегодня утром. Елена оказалась права — чтобы все понять, Робину хватило всего лишь знака. Благодаря пряди волос и пучку перьев теперь каждый из них знал, что они оба живы. Девушка даже не собиралась пробовать кровавую пищу. Ни один уважающий себя хищник, будь то сокол, ястреб или орел, не притронется к подачке тирана. Неподчинение — главное оружие против тех, кто пленяет.

— Робин скоро будет здесь, — сказала себе девушка. — Совсем скоро.

Пучок перьев давал ей надежду. Но Робин так и не появился, ни в этот день, ни на следующий. Прошло еще несколько дней, но от него не было ни слуху ни духу. Приходила лишь настоятельница, иногда с горой сырых кроличьих мозгов, иногда с еще бьющимся сердцем цесарки — с деликатесами, которые Мэриан время от времени готовила для своих птиц. Но она по-прежнему отказывалась от еды. К пище для прокаженных девушка тоже не притрагивалась, хотя они уговаривали ее поесть. Настоятельница действовала все более осторожно — ведь если Мэриан умрет, ей никогда не найти рубинов.

Девушка день ото дня все худела и слабела, но ее взгляд становился все более надменным и убийственно презрительным.

Прокаженные тоже беспокоились, видя, что девушка, столь заботливо ухаживающая за ними, вянет на глазах. Однажды утром она свалилась от усталости рядом с постелью Елены, а они ничем не могли ей помочь. Елена просила ее съесть окровавленные органы, которые приносила настоятельница, но Мэриан ответила лишь одно:

— Не бойся, он придет.

Дыхание Мэриан становилось все более прерывистым, глаза едва моргали, и вскоре она уже не могла отвечать на вопросы. Прокаженным, постоянно жившим в тени смерти, прекрасно знавшим признаки конца, и столь часто наблюдавшим расставание души с телом, казалось, что она умирает.

Календула сидела на окне и наблюдала за происходящим со странным спокойствием. Она испытывала чувство, которого прежде не знала. Это был не голод или то необычное чувство ускорения, которое испытывается, когда гонишься за добычей. Нет, это чувство напоминало возбуждение, испытанное при первом полете. Птица ощущала что-то знакомое и в то же время очень странное. Это был дух хозяйки.

Глава 33

Снова Мэтти!

Ярак[16]— это состояние, когда птица готова к полету и охоте. Бесполезно выпускать сокола преждевременно, до того, как наступит ярак.

Сильно распушенные перья показывают, что сокол в хорошем настроении и готов к полету.

В душе каждого существа есть территория, где люди и животные могут быть в добрых отношениях.

Мэриан лежала совершенно неподвижно, ее дыхание становилось все тише, она испытывала самое сильное в жизни напряжение. Девушка ощущала, как что-то касается ее мозга, взрывает скрытые каналы. Это дух Календулы начал взаимодействовать с ее духом, и мозг девушки стал воспринимать мысли, спрятанные в глубинах птичьего мозга.

Потом они неожиданно оказались вместе — девушка и птица. До начала времен духи всех живых существ были едины и лишь потом разделились. Там, во временах общих воспоминаний, был вкус первой теплой соленой воды, первого океана, аромат первого леса миллионы и миллионы лет назад.

Ноздри Мэтти уловили запах зелени. В яраке она никогда не была Мэриан, поскольку птицы знали ее только как Мэтти. Она чувствовала, как потоки ее крови сливаются с чужими потоками и вместе движут ее плечами. Чувствовала, как разворачиваются могучие крылья. Дважды взмахнула ими. Всем телом ощутила порыв. И прекрасно поняла, что это значит. Она достигла ярака и была готова к полету. Ее крылья забились размеренными взмахами, поднимая ее над полом.