«Если», 2005 № 08 - Журнал «Если»

— Спасибо… тебе.

Сердце оборвалось, как на американских горках. Какие глазищи!

— Подожди, я из одежды подыщу что-нибудь… А то на тебе просто ужас какой-то.

— У нас все так ходят… — пожала плечами она. Растерзанные лоскуты смешно вспорхнули, едва не свалившись. — И порталом сюда добираться две недели.

Две недели?! То-то она такая чумазая!

— Вот и хорошо, вот и ладненько, — зачастил он, чтобы скрыть смущение. — С водой разберешься? Тут горячая, это холодная. Вот душ.

— Это… это все мне?!

— Тебе, тебе. И не вздумай экономить. У нас не принято.

Под аккомпанемент льющейся воды Волька помчался перетряхивать шкафы. Вот так приключение! Если бы только она не была такой страшненькой… А в общем, ничего девчонка.

Никто в здравом уме и твердой памяти перед Урочным Часом постирушек не устраивает. Волька не исключение. Из одежды нашлись только огромная клетчатая рубашка и старые треники. В отчаянии Волька полез на антресоли.

И тут!

По ушам полоснул визг:

— А-а-а-а!

В клубах пара из ванной вырвалось нечто розовое, истошно вопящее. Путешественница сбила Вольку с ног, сорвала покрывало с постели и мгновенно в него замоталась.

— Там!.. там!.. — беспомощно лепетала она, указывая в облако. Не помня себя, Волька ринулся в жерло вулкана.

Так и есть! Оба крана — напрочь. Ну и силища у девчонки!

Хотите, открою секрет? Даром отдаю, заметьте. Никогда — слышите?! — никогда не закрывайте первым вентиль с холодной водой. Плохо будет.

Струя взорвалась кипятком. Лед и пламя… Говорят, сигнал по нервным окончаниям распространяется со скоростью сто двадцать метров в секунду. Если так, то у Вольки руки длиной полкилометра. Потому что он успел закрутить второй вентиль и лишь потом понял, что обварился.

— Прости… Прости… Прости…

В глазах у девчонки застыло отчаяние. Да что ж за напасть такая?… Нет, наверное, мы, путешественники, все недоделки…

— Я же не знала, — оправдывалась гостья. — Все хрупкое… здесь. Чуть пальцем тронь, сразу ломается!.. Тебе очень больно?

Волька помотал головой. Надо же: сама тоненькая, хрупкая, а силы — на трех Конанов. И как он ее только из квартиры вытолкнул?

— У вас здесь вообще все ломкое, — бесхитростно поделилась она. — И ходить легко. Прыгуче. Ой, я же у тебя все переколошмачу!

— Ничего, — махнул Волька здоровой рукой. — Мне все равно отсюда скоро… — он запнулся. Вместо привычного «сваливать» вырвалось нейтральное: — Уходить. И знаешь что?… Я с Небыльцом… того… Переговорю. Пусть он квартиру тебе оставит. А то, сама видишь: трудно у нас.

— Ой! Спасибо! Хочешь, я чаю заварю?

— Завари, — и, опомнившись, вдогонку: — Чайник только не убей!

С чайником, слава Богу, обошлось. Все-таки не совсем она косорукая.

— А еще я лечить умею, — робко предложила девчонка. — Биоэнергетикой. Хочешь?

— Давай, — без энтузиазма согласился Волька, вытягивая руку. — Как тебя зовут, кстати?

— Меня? Аллериана Сонни-Катено донья Машиаро.

Чего-то в этом роде следовало ожидать. Волька буркнул в ответ:

— А меня Волька. Имей в виду: у нас длинно нельзя. Засмеют. Кем хочешь быть: Алей, Соней, Катей? Или, может, Машей?…

— Ух ты! Совсем как в книжках. Тогда… — она смешно наморщила лоб: — Тогда пусть Алей. Или доньей Алей.

— Перетопчешься — доньей.

…Просидели они до утра. Ничего эта биоэнергетика не помогла, но болеть стало меньше. Давно замечено: болтать о разных пустяках интересней всего ночью. Когда серп луны за окном и холод, а в доме — чай, теплое одеяло и свечка потрескивает.

Не воскресенье, но еще не понедельник. Ни тот мир, ни этот… Завтра в путь, и Волька — нездешний, овеянный беззаботной магией дороги — с покровительственной улыбкой слушает сбивчивый говорок доньи Али. Она-то уже пришла. Ее приключение закончилось, а его — только начинается.

Правда, с той стороны двери осталась Зима. Холод, безводье. Банды озверелых подростков, стаи одичавших псов. И не дай Бог попасть в Алины родные края. Лишь безумец ищет покровительства ее мира.

— Спи. Я посторожу, — тихонечко сказал он. — Мне здесь все привычно, а ты спи.

— Спокойной ночи, Волька!.. И знаешь что?… Ты хороший!..

Утром Вольку толкнуло: Небылец! На будильнике без двадцати восемь, но стреляного воробья на мякине не проведешь. Осторожно, чтобы не потревожить спящую гостью, Волька собрался и выкатился на улицу. Лифтов он принципиально не признавал.

Куртку брать не стоило. После пропахшего кошками и свежими газетами лестничного полумрака майское солнце оглушило его. Навалилось всей силой нерастраченной весны.

Теплынь! Воробьи орут! И деревья в зеленой кисее, словно старшеклассницы на ролевке. Вот защелкали по асфальту сандалии. Выбежал мальчишка лет десяти — с ранцем, в оранжевой курточке. Взгляд лукавый, озорной. Прогуливает, наверное. Или ищет северо-западный проход, как у Крапивина.

На Вольку напало беззаботное настроение. Теперь-то все уладится, все приметы совпадают… Вот только за девчонку страшно — как она тут одна? Ну, да ладно. Знала, на что идет. Может, скрытые способности у нее прорежутся. Ясновидение там или целительство.

Ага, целительство. Рука-то до сих пор пухнет. Колошмательство и разрушительство. И водопроводчика вызывать придется, кран менять. Но это уже не его забота.

Волька нащупал ворох амулетов на груди. Отыскал трилистник бледного нефрита, скрещенными пальцами обвел по контуру:

— Пусть у меня все получится. Пусть у меня все получится. Пусть у меня все получится.

После этого пришло спокойствие. Талисманы пока не подводили. В основном их дарил Небылец, с каждым добавляя ученику капельку могущества, но кое-что Волька купил сам. Например, кубик-подсказчик на двадцать граней. Или стеклянного утенка. Вроде бы и они работали. Но разница ощущалась.

— Пусть у меня все пойдет рекой!

На пустырь Волька успел раньше Небыльца. Тоже победа, пусть и маленькая. Обглоданная тень тополя ласкала ржавое железо свалки. Деловито шныряли утренние коты и бомжи. Небылец опоздал совсем чуть-чуть: едва Волькино дыхание успокоилось, воздух заколебался и потек. Ворох теней разметался по жухлой траве. Сгустилась полосатая енотовая шкура, проступили в белесом мареве пятна татуировки. Ковылявшая по дорожке бабка крякнула и испуганно отвела взгляд.

— Садись, вселенский кошмар. — Небылец вытряхнул из рукава легкомысленную кафешную стол-плетенку и к ней два стула. Пальцы его забегали, перевивая тени разных миров. — Чувствуй себя как дома, сумрачный, и все такое.

О столешницу глухо стукнули бокалы. Цветные полосы закручивались спиралями, запахло свежей медуницей и ромом. Волька уселся и взял коктейль.

— Тени твои в перекрест, дремучий Вершитель! Натворил ты делишек, не расхлебать. — Небылец придвинулся почти вплотную.

— В смысле?

Никогда Вольке не удавалось разглядеть его так близко. Сердце испуганно трепыхнулось: половина лица у колдуна была женская, половина мужская. Или показалось?…

— Я все понимаю, — продолжал он, — высшие смыслы, предназначения Вселенной и прочая заумь. Но в дом-то девчонку зачем было тащить?

Бокал едва не выскользнул из ослабевших пальцев:

— А что? Нельзя разве?

— Тихо, тихо! Ты зря бычишься, сумрачный. Все путешественники рано или поздно узнают эту великую и ужасную тайну. Портал, которым прошла твоя подружка…

— …она мне не подружка!

— Твоя не-подружка, — согласился Небылец. — Кстати, что это у тебя?…

Спрятать перевязанную руку Волька не успел. Жилистая лапа Небыльца ухватила его за запястье. Ожог рвануло болью — чистой, ослепительной. Волька едва сдержался, чтобы не заорать.

— Душа ба, энергия ки и все такое… Бинт сними, загадочный и неповторимый, я все там вылечил. Это девчонка тебе такую радость сосватала?

Волька молчал, но ответа его собеседнику не требовалось:

— Она, больше некому. А это ведь только начало.

— Ты же сам говорил: путешественник открывает умения. Свою истинную суть.

— Мало ли что я говорил? Мудрости — они меняются со временем.

Небылец взлетел на спинку стула. Сплел ноги полулотосом.

— Суть, Волька, она разная. Я не стану говорить страшных слов, которые любят астрологи и колдуны — песок под ними в стекло! Но тебе надо беречься твоей гостьи. Сечешь? — он скорчил клоунскую гримасу. — В межмирье обитают опасные твари, и все такое.

— И что же мне делать?

— Порвать ее Харумони с твоим порталом.

— Ее что?

— Она питается твоей силой Зова. Пока она рядом, ты связан. Уведи ее подальше от двери. Я пошлю Двит Лира, он ее вернет.

— Куда вернет?

— Выпей, — перед носом Вольки появился еще один бокал. — И поторапливайся. Лишь в первый день эти твари уязвимы. Потом — хуже. Даже Двит не поможет, хоть он мастер из мастеров, и все такое. Хэй! Агара!