Завлаб клана Росс - Олег Языков

Вот так, с шутками-прибаутками, притопами и прихлопами и танцами со звездами и вокруг звезд, прошло около трёх недель. Это мы еще здорово сэкономили время, начав переделывать «Заркан» и одновременно затаривать его снятыми с других кораблей ништяками. Вот вроде все суетились, пахали, не поднимая головы, как муравьи на строительстве высотного муравейника, а оторвались от стройки и трюмов с добычей, глядь — а дело-то и сделано! Все, пора выстраивать караван и стартовать. Честно скажу — с моей души упал не маленький такой камушек. Как Гром-камень под Петром в Ленинграде. Все же для меня это был важнейший личный и персональный инженерный ОПЫТ! Именно так — заглавными буквами. И этот экзамен прошел для меня неплохо. Да чего уж там — хорошо прошёл! Я весь светился от восторга и не скрывал этого. Народ вокруг добродушно улыбался.

— Ну, что, Стас, не жалеешь, что потратил на нас свое время, а? — беззлобно поддел меня Полковник. — Ты неплохо наварился на этой мусорной куче.

— Что деньги! Пыль… как пришли, так и уйдут, — легкомысленно сказал я. — Нам денег не надо — работу давай!

Тут все переглянулись и грохнули. Я смеялся вместе со всеми.

— Как ты сказал: «Работу давай»! — Брегге вытер заслезившиеся глаза и опять перхнул от еле сдерживаемого смеха. — Так ты, может, и на «Перекресток» с нами не полетишь, Стас? А то я знаю тут недалеко, всего в пяти прыжках, одну маленькую систему с брошенным корабельным кладбищем. Наши не любят туда соваться. Гибнут там одиночки часто. Да и группам не везет… Обязательно какой-нибудь несчастный случай с кем-то приключится. Как напасть какая…

— Где это, Брегге? — заинтересовался я. — На самом деле, что я с вами полечу на станцию? Что мне там делать? Месяца ведь не прошло, как я оттуда. Да вы, я даже и не представляю, сколько времени будете только распродавать хабар. Эвон — куча какая! Ты дай мне координаты той системки, Брегге. Я с удовольствием туда сбегаю, погляжу, что там и как.

— Не стоит, опасно это, Стас. — Согнав улыбку, сказал Полковник. — Особенно в одиночку. Да и тут еще не все решено. Без твоих искинов мы толком не разгоним грузовик. Все-таки двигатели для него чуточку слабоваты…

— Да я все понимаю и не спорю, Полковник. Только вот прав я — нечего мне сейчас на станции делать. До неё пара прыжков, это дней шесть с вашей средней скоростью клади, да на ней пока вы расторгуетесь — времени пройдет немерено. Мне его жалко терять, меня щенок в лесу ждёт. Давай так договоримся — я все, что от меня зависит, сделаю, синхронизирую двигатели, даже прыгну с вами в первый раз. А потом уйду к новому кладбищу. А вы занимайтесь своими делами, тут я вам не помощник. Как распродадитесь, мою долю денег переведи вот сюда, — и я протянул Полковнику карточку с банковскими реквизитами «Божьей коровки». — Цель платежа — финансирование торговых операций. А я попытаю свою удачу и потренируюсь в решении новых инженерных задач. Хорошо? Вот и договорились. Скинь на искин «Пилы» координаты той системы. А теперь — «Внимание… На старт… Поехали»!

Все оно, в общем, так и получилось, как планировали. Закончили погрузку трюмов и отладку двигателей, стащили с других кораблей и закачали в мягкие емкости на «Заркане» остатки топлива. Ничего, нам только на два прыжка, горючки хватит. Разогнали эсминец с трупами и самые побитые кораблики пиратов в сторону звезды, остальные, пустые и ободранные, оставили на орбитах. Построили колонну каравана, мой фрегат и корвет Брегге в качестве охранения и передового разведотряда ушел в отрыв и разогнался для прыжка в следующую систему. За нами прыгнули и остальные. Я дождался выхода гигантской туши «Заркана» из гиперпрыжка и подошел к его корме. Искин Балаганов считал с установленной в новой ходовой рубке двигательного отсека аппаратуры данные по работе и состоянию гипердвигателей и дал добро на второй прыжок. Сердечно попрощавшись с ребятами, я пропустил караван мимо себя и отвернул в сторону таинственной системы с кладбищем кораблей. До неё было еще пять прыжков. Я отоспался, со вкусом позанимался на тренажере «Ратник» и, наконец, закончил-таки свои гусли. Особого внимания потребовало изготовление витых серебряных струн, но это была моя прихоть, а на себе я стараюсь не экономить. Ударив по струнам рукой, я немузыкально заорал: «Ой ты гой еси, люди добрые: красны девицы, добры молодцы, да честной народ!» Потом я еще раз извлек из красивых гуслей надрывный стон серебряных струн и огорченно замолк. Слов былины я не знал, играть на гуслях не умел. Да-а, печалька… Придется научиться, я решительно хлопнул по гуслям рукой и принялся расписывать медовое дерево растительным орнаментом по краям инструмента. В общем, времени я зря не терял, ну вы же понимаете…

После двенадцати суток такого веселья Шурка предупредил меня, что через пятнадцать минут фрегат выйдет из гипера на окраине системы КЛС-428-854807655. Там, где надо, в общем. Я залез в ложемент, пристегнулся и объявил искинам боевую готовность.

Этим я, как тут же показали последующие события, спас себе жизнь…

А выглядело все это так — как только фрегат выскочил в чистый космос, враз взревели баззеры боевой тревоги, и Шурка тут же начал стрелять. Причем куда он стрелял, мне не было видно. По-моему прямо за корму. Стреляли и по нам. По крайней мере, я почувствовал четыре слабых содрогания фрегата от попадания в его щиты снарядов и близких разрывов ракет. Тут искин дернул «Пилу» по дуге вверх и вправо, ускорение просто расплющило меня на ложементе, а потом мы зашли в тень небольшого астероида. И стрельба прекратилась…

Я, подвывая от режущей боли в ребрах, отстегнул эти чёртовы привязные ремни и прошипел почти в рифму: «Ой ты гей еси, твою душу мать, ты почто, петух, начал в нас стрелять»? Петух ничего мне не ответил, поэтому я приказал Шурке развернуть тактическую сферу. Разбираясь в обстановке я понял: мы неудачно выскочили из гипера прямо на границе корабельного кладбища, и те обломки, которые сохранили хоть немного энергии в реакторах и накопительных батареях своих орудий, сразу же разрядили их в нас. Щит спас. Повезло… Сейчас я сидел за небольшим астероидом, как солдат в окопе перед фашистским «Тигром». А он еще нацелил на меня орудие и ждал, пока я башку из окопа не высуну, пидорюга…

Глава 11

Время шло, а ничего нового не происходило. Я немного успокоился. Меня отпустило. Разжались эти стальные лапы, которые охватили грудь и сдавили сердце. Еще немного покривившись от боли в ребрах, вызванной насильно спеленавшими меня страховочными ремнями ложемента, осторожно потрогал болевший бок и горестно вздохнул. Сейчас бы в люлю, в медкапсулу то бишь. Но пришлось только огорченно вздохнуть — рано мне в медкапсулу, еще не все дела сделаны, долбаные стрелки только и ждут когда «Пила» высунет свой нос из-за края астероида.

— Шурка, ты еще живой? Можно посмотреть, во что мы вляпались? Ты можешь дать картинку?

Шурка был, конечно, живой. Он погнал дроида для внешнего ремонта фрегата на каменный обломок и через десять минут мы получили транслируемую им картинку.

— Ни хрена себе! — только и смог потрясенно вымолвить я.

— Очень интересно… — осторожно ответил Шурка.

Прямо перед нами, на смешном для космоса расстоянии в триста с небольшим километров, плыл по своей орбите эсминец-фантом. Настоящее привидение с моторчиком. А как вы еще можете его назвать, если через неравномерные промежутки времени блестящий корпус эсминца покрывался рябью и исчезал? Правда, лежащих за ним звезд и других разбитых кораблей видно не было. Их закрывало черное пятно. Не всякая пустота, видимо, прозрачна…

— Что это, Шурка? — в полном обалдении прошептал я. — Это то, что мне видится?

— Не хватает данных для окончательного вывода, но я бы рискнул предположить, что это или корабль разведки калгарианского флота, или корабль радиоэлектронного подавления всех видов связи, что опять адресует нас к разведотделу флота. На эсминце явно стоит система маскировки и оптической невидимости. Что-то вроде «Покрывала» или «Чёрного зеркала». И это что-то из последних сил старается укрыть эсминец под пологом маскировочного поля. Корабельный искин, видимо, жив, но вот энергии на корабле явно не хватает. Он и мерцает, как неисправная рекламная вывеска. Но это первая прикидка, Стас!

— Вот и я так думаю… Ну, все! Эта плюшка моя! Хомяк я или не хомяк? Даже «… вот в чем вопрос?» не буду произносить. И так ясно. До сих пор простить себе не могу, что такую хорошую аппаратуру аграфов пришлось лично в пыль расстрелять! А уж эту я точно к делу пристрою…

— Давай подождем, Стас, понаблюдаем. Нам надо еще из-под огня выбраться.

Особо выбираться, ползти по-пластунски, расталкивая обломки и плавающие в космосе старые мины, не пришлось. Пока мы с Шуркой изучали расстрелянные в бою останки пяти военных кораблей, пробитые корпуса небольших судов и непонятные ошметки, оставшиеся от мусорщиков, а больше вроде бы и не от кого, кладбище неторопливо плыло мимо нас по своим орбитам, и через полтора часа стало слишком далеко, чтобы кто-то смог по нам стрелять. Правда, подойти к нему достаточно близко для решения своих мародерских дел и мы не могли… Цугцванг, однако!