Матерь Лада. Божественное родословие славян. Языческий пантеон. - Дмитрий Дудко

Эта связь Симаргла одновременно с землей, растительностью и солнцем заставляет вспомнить Ярилу или Диониса (отождествлявшегося с подземным солнцем). А в Вельске (Гелоне), где найден глиняный сэнмурв, ираноязычные будино-гелоны почитали «Диониса Гелонского».

В древнерусском искусстве, как и в скифском, очень близки образы Симаргла-сэнмурва и дракона. В средневековом искусстве Запада и Руси дракон (например на иконах св. Георгия) имеет собачью (волчью) голову, длинное тело змеи, крылья и пару лап хищника. Но у собакоголового «дракона» на капители XII в. из Чернигова процветший хвост перерастает в плетенку. У драконов на рельефах Георгиевского собора — процветшие хвосты и сплетенные узлом тела, иногда — бородка (как у скифского и иранских сэнмурвов). На суздальских вратах и у драконов, и у симарглов чешуйчатые тела и собачьи головы; у драконов также процветшие хвосты, иногда бородки, на крыльях — ростки или спирали.

У южных славян, как уже говорилось, добрые драконы-громовники бьются со злыми — водными. На древнерусских хоросах (церковных люстрах, символизирующих солнце) изображаются драконы и грифоны, а на ростовских резных наличниках XIX в. собакоголовые драконы охраняют солярный знак. Среди чудо-зверей георгиевских рельефов есть «грифозмей»: передняя часть тела грифона, две лапы, процветший змеиный хвост, на груди — солнечная спираль. Он напоминает скифского «грифона-гиппокампа», тоже солярного: этот зверь изображался на навершиях там же, где в других случаях выступает Аполлон-Гойтосир, грифон или просто солярный знак.

Итак, уже в общеиндоевропейской мифологии было крылатое существо — змееборец, связанный с плодородием, растительностью и всеми тремя мирами. В общеиндоиранской мифологии оно выступало в трех образах — гигантской хищной птицы, крылатого пса и птицечеловека. У иранцев (и греков) это существо слилось с ближневосточным грифоном, у скифов — также с драконом. Отчасти слились у скифов и образы грифона и дракона. При этом древний крылатый персонаж у иранцев раздвоился на благого небесного змееборца и злое небесное или подземное чудовище.

К славянам от иранцев проникли позитивные образы дракона, грифозмея и сэнмурва, связанные с растительным плодородием и солнцем. Произошло это задолго До X–XIII вв., когда эти образы материализовались у славян в золоте, серебре и камне. Персидские сэнмурвы, вероятно, повлияли на внешний облик славянских симарглов, но само имя (а значит, и образ) Симаргла заимствовано от северных иранцев (скифо-сарматское marg вместо персидского [margl]). И не от сарматов (у них, как и у средневековых аланов и осетин, крылатый пес не встречается), а скорее всего, от будинов-гелонов скифского времени.

На древнерусских украшениях грифоны чаще встречаются к западу от Днепра, симарглы — к востоку.

При этом на славянской почве Симаргл сильно изменился: стал лишь божеством земной почвы, приобрел более человекоподобный облик и чисто славянское имя Переплут. Но неизменной осталась его добрая суть стража и источника сил плодородия. Единственный из славянских чудо-зверей, он занял место в «пантеоне Владимира» среди верховных богов Руси.

Прове — бог правосудия

Племя вагров, обитавшее на востоке нынешней Гольштинии, почитало бога Прове. Святилище его описал Гельмольд, который собственноручно это капище разрушил (Священник с епископом по-воровски подожгли святыню, когда в ней никого не было: славяне даже не охраняли ее, не ожидая ни от кого в мирное время такого кощунства.) Несколько дубов среди заповедной рощи окружала ограда. В ней по вторникам князь и жрецы вагров вершили суд.

Идола в святилище вовсе не было. Тем не менее внешний вид Прове описан Бото. Бог был с длинными ушами, в короне и сапогах, в руках держал знамя и красный proveyssen («железо испытания») — атрибут «божьего суда». Последний состоял в том, что обвиняемый должен был удержать в руках раскаленное железо (например сошник). Позднейшие авторы и иллюстраторы превращали этот предмет в щит или сошник. «Божий суд» такого рода больше свойствен германцам, чем славянам, но ведь вагры жили на самом западном краю славянского мира.

В скупых сведениях об этом боге много загадочного. Имя его, очевидно, означало «право» или «правый». Он, безусловно, был богом правосудия. Корона — знак власти. В то же время знамя — скорее, атрибут воина. А длинные уши — черта животного (волка? собаки? копытного). Она естественна для лесного бога. Что означали сапоги, не ясно.

Исследователи нередко отождествляют Прове с Перуном. В печатных изданиях Гельмольда имя бога передается как «Проне», но это скорее поздняя описка. Существеннее то, что дуб — священное дерево Перуна. Грозный бог-воитель, хранитель клятв и каратель преступников, вполне мог стать богом права и суда, покровителем испытания, связанного с металлом и огнем.

С другой стороны, вторник в астрологической системе день планеты Марс и бога войны. В поэме Низами «Семь красавиц», построенной на астрологической символике, Марсу посвящены красный цвет и народ славян — бесстрашных воителей. Как показано выше, с Марсом западные славяне отождествляли Даждьбога-Ладо, а с планетой Марс — его смертоносную ипостась. Быть может, Прове §У| это Даждьбог? Тем более что хранителем справедливости и закона у славян считался в первую очередь Даждьбог-Солнце. Тогда корона Прове может быть лучистым венцом Солнца, а длинные уши бога — собачьими или оленьими (вспомним Ивана Сучича или златорогого оленя, рождающегося на Рождество у болгар). А раскаленный сошник как средство испытания напоминает пылающий небесный плуг Колаксая.

У других славян, кроме вагров, Прове неизвестен. Но этот, казалось бы, чисто племенной бог, не выпадает из общеславянского пантеона, считать ли его Перуном или Даждьбогом.

Ругевит и Поревит — боги лета и зимы

В Коренице на Руяне стояли храмы трех богов — Ругевита (Руевита), Поревита и Поренута. Ругевит имел семь лиц; у пояса же семь мечей, а восьмой — в руке. Он почитался как бог войны («Марс»), а в его святилище стенами служили пурпурные занавески. Поревит имел пять голов и был безоружен. О Поренуте (видимо, Велесе — праотце богов) уже говорилось. В саге о Книтлингах эти три бога именуются Рунвит, Турупит и Пурувит.

По остроумной догадке историка XIX в. К. Швенка, семь голов и семь мечей Ругевита означают семь весенне-летних месяцев (с марта по сентябрь), а пять голов Поревита — пять месяцев осенне-зимних (с октября по февраль). Поэтому первый бог активен и воинствен, а второй — пассивен.

Киевский археолог Н. А. Чмыхов на большом материале доказывал, что племена бронзового века (в том числе и праславяне) придавали особое значение периоду от весеннего до осеннего равноденствия, охватывавшему все основные сельскохозяйственные работы. Во II–I тыс. до н. э. этот период включал семь знаков зодиака, от Тельца до Скорпиона. Именно с этим исследователь связывает семичастные композиции на керамике того времени. В частности, на селище Таценки тшинецкой (праславянской) культуры найдено пряслице (глиняный кружок, надевавшийся на конец веретена) с семью выступами. На выступах этих изображены те самые семь созвездий!

Имя Ругевита, видимо, родственно чеш. rugny — «жаркий» и означает «жаркий (солнечный) свет». Возможна также связь с названием месяца сентября (церковн. «руень», серб, «pyjan») или октября (чеш. rijen), если седьмой и восьмой мечи бога соответствуют двум этим месяцам. «Поревит» же может означать просто «следующий за Ругевитом» (ср. Лель и Полель).

Или же быть связанным с чеш. рога — «зима», рус. «пора».

Датчане, разрушавшие в 1168 г. кореницкие храмы, потешались над тем, что борода Ругевита была засижена ласточками. Вряд ли, однако, славяне ленились чистить своего бога. Скорее, ласточек не сгоняли с изваяния бога весны, потому что это были священные весенние птицы. Украинцы встречали весну, нося чучело ласточки.

Если верить саге о Книтлингах, кореницкие боги творили такое «чудо»: когда мужчина с женщиной совокуплялись перед ними, то не могли разъединиться, пока не покидали священный город. Не приняли ли, однако, христиане за чудо обряд, связанный с магией плодородия? Обряд, по современным понятиям, безнравственный и непристойный, но однако же не сравнимый с порнографическим шоу. На Святки, например, у восточных славян ряженые валяли вместе парней и девушек, заставляли девок целовать в «срамное место» парня, изображавшего мертвеца, и т. д. А после сева супруги совокуплялись прямо на поле — ради хорошего урожая. Все это делалось не в угоду животным инстинктам и не ради наживы, а чтобы обеспечить, как искренне верили люди, благополучие семьи или общины. Во имя этого они делали то, что в обычное время считалось грехом и стыдом.