Обольстительница - Хизер Грэм

Позже они вышли танцевать на веранду и залюбовались прекрасными видами Бэттери, моря и неба, окрашенных в сочные голубые тона различных оттенков.

– Какая же это долгая и тяжелая война, капитан, – тихо сказала Жанин, глядя на него широко раскрытыми карими глазами. Они танцевали, тесно прижавшись друг к другу. – Такой жизни я себе даже представить не могла.

– Да, вы правы.

– Я еще помню времена, когда все казалось игрой, когда я не могла выбрать, за кого мне выйти замуж. За Лоренса Дэнсона, Уильяма Руфуса или Сидни Мэлона. Не могла решить, кто из них окажется самым богатым, самым приятным мужем, самым могущественным политиком. Теперь это не имеет абсолютно никакого значения. Все они погибли.

– Мне очень жаль…

– И теперь я чувствую себя такой одинокой.

В этот момент на веранду вышел ее отец и прервал их беседу.

Утром Джером хотел прежде всего навестить сестру Сидни, а затем отправиться на поиски брата, Брента. Сейчас он лежал без сна, обнаженный, в спальне прекрасного дома майора Дженсона, бездумно глядя в потолок.

Она проскользнула через балконную дверь, двигаясь вначале очень робко, потом смелее. Села на край кровати. Такая женственная, соблазнительная в шелковом пеньюаре! Тело его отозвалось моментально, так что тонкая простыня приподнялась шалашиком. Однако когда она наклонилась и неловко поцеловала его, он перехватил ее руки и отстранил от себя. Да, он ее желает. Она такая приятная, и она здесь, рядом. И все же… в этом есть что-то… нехорошее. Не собирается он спать со всеми подряд и лишать невинности порядочных девушек. Но было и еще кое-что. Он сознавал, что испытывает искушение удовлетворить с Жанин ту страсть, которую разожгла в нем Райза Мэджи.

– Я знаю, ты меня хочешь, – прошептала Жанин, гладя и возбуждая его еще больше.

Он снова отстранил ее.

– В один прекрасный день, когда война закончится, тебе понадобится совсем другой человек.

Не обращая внимания на собственную наготу, он встал, чтобы проводить ее до двери.

Глаза Жанин наполнились слезами.

– Я совсем не так невинна, как может показаться.

– И я не такой, каким кажусь. – Он нежно поцеловал ее в лоб. – Идите ложитесь. В свою собственную постель.

Она судорожно вздохнула, окинула его взглядом с ног до головы. Когда она наконец ушла, Джером остался у балконной двери. Прохладный ночной ветер холодил его обнаженное тело. Он встряхнул головой. Он, наверное, помешался. Прекрасная женщина предложила ему себя, а он от нее отказался.

Он снова лег в постель. А может, это никакое не великодушие с его стороны? Может, он просто устал от так называемых порядочных женщин? Возможно, самые честные женщины – это те, что берут деньги за свои услуги.

Джером всегда был разборчив в связях. Никогда не трогал невинных девушек. Невинных! Таких, как генеральская дочь, опозорившая его в печати так, что теперь о нем знает вся страна.

Снова припомнились строки из той статьи. Ну подожди! Вот когда он до нее доберется… Если он до нее доберется.

Он почувствовал, что весь горит. Все тело, все мышцы, кожа, кровь – все горело и болело. Ему представилась возможность избавиться от этого напряжения, но он ею не воспользовался. И все из-за нее, из-за Райзы. Из-за того, что ему хочется ее задушить. Из-за того, что он ее желает…

Нет, это чистейшее безумие. После того, что она о нем написала! Он до нее еще доберется, пообещал он себе. И если после этого она опять захочет писать о нем разгромные статьи, ну что ж… Он по крайней мере сделает так, чтобы ей было о чем написать.

Не имеет большого значения, где и как люди получают раны и увечья, кто они такие, какого цвета их кожа, под какими знаменами они сражаются в тот момент, когда пуля пробивает мышцы и кости, когда штык разрывает кожу и кровеносные сосуды. Все раненые, изувеченные – как южане, так и северяне – похожи друг на друга. Они одинаково страдают, истекают кровью, кричат от боли и умирают.

Эту истину Райза познала очень скоро после возвращения в Вашингтон.

Она опять стала ухаживать за ранеными, несмотря на всю тяжесть и боль, которые приносила эта работа, несмотря на все ужасы, с которыми приходилось сталкиваться. Райза прекрасно знала, что во многих семьях из так называемого «хорошего общества» категорически возражают против того, чтобы молодые девушки работали медсестрами. Считалось неприличным для порядочной девушки находиться в такой близости от солдат, видеть их неодетыми.

Слава Богу, что у ее отца совсем другие взгляды. И за это, и за многое другое.

Возвращение в Вашингтон вызвало у Райзы гораздо большее потрясение, чем она могла предположить. Едва она успела ступить на берег, как ее окружили репортеры. Ей казалось, что она говорит им правду, причем делает это осмотрительно и спокойно. Однако все ее слова оказались извращены. Когда же она прочитала газетные статьи, у нее мороз прошел по коже. Если она когда-нибудь еще встретится с Джеромом Маккензи, он с нее живьем кожу снимет. Между тем в северной столице ее считали героиней. Даже пригласили на чай в Белый дом, где она снова попыталась нарисовать правдивую картину того, что с ней произошло. Однако окружающим хотелось услышать о захватывающих морских приключениях, пусть и без кровопролития. Поэтому она снова превратилась в бесстрашную героиню, пытавшуюся донести до северян важную информацию, а капитан Джером Маккензи – в дикаря с примесью индейской крови, занимающегося похищением невинных девиц и поступающего с ними по собственному усмотрению. Несмотря на то что в Вашингтоне у Райзы было множество друзей, ей очень скоро захотелось оттуда сбежать. Тем более что она так и не смогла встретиться с отцом, который в это время участвовал в очередной военной кампании. Ей пришлось поехать к нему.

Энгус отослал своих людей, со слезами на глазах крепко обнял дочь и долго не отпускал от себя. Потом они поговорили. Райза сказала, что с ней все в порядке, что двоюродный брат Йена, капитан Джером Маккензи, не сделал ей ничего плохого. Однако генерал никак не мог успокоиться – его возмущало, что кому-то могла прийти в голову мысль захватить в плен его дочь. Он хотел, чтобы она вернулась в Вашингтон и больше никуда не двигалась из дома. Но Райза стояла на своем. Не может она оставаться дома всю войну. Отец пытался убедить Райзу, что многие из ее будущих родственников – родители будущего мужа, например, – не одобрят работу в солдатском госпитале. На это она твердо заявила, что мнение общества ее не волнует. Она просто не переживет эту войну, если не сможет заниматься чем-нибудь полезным. В конце концов она добилась поддержки отца.

Нельзя сказать, чтобы это оказалось легко – следовать за войсками. Численность союзных войск намного превышала размеры армии южан, однако преследование мятежников оказалось делом сложным и изматывающим. Иногда, оставаясь наедине с дочерью, Энгус признавался, что многие из лучших офицеров северян переходят на сторону конфедератов. А болезни уносят больше солдат, чем вражеские пули. С наступлением летней жары проблем стало еще больше. Комары, казалось, жаждали крови яростнее, чем солдаты противника. Малярия, оспа, дизентерия и другие инфекционные болезни представляли собой настоящее бедствие.