Любовь по правилам и без - Юлия Гауф

— Хочешь потому что… — Егор прижал меня сильнее, прося продолжить своё объяснение.

— Просто хочу. Потому что ты — это ты.

Я сама потянулась к его губам, и прижалась к ним своим ртом. В первые несколько секунд Егор был приморожен, он бездействовал. Хороший мой, ты тревожишься что я опять буду шарахаться от тебя? Что меня снова начнет трясти как припадочную от твоей ласки? Что я отшатнусь, пожалею, расплачусь и снова всё испорчу? Нет, этого больше не будет. Потому что ты нужен мне как воздух и солнце. Слишком долго я была в тени, завяла, практически иссохла. А теперь, целуясь с тобой, я снова пробуждаюсь к жизни.

Губы покалывает, я отдаюсь этому поцелую, этим сильным рукам полностью. Язык Егора наполняет мой рот, он жаден, действует против правил, не нежничая. Пожирает меня, поглощает, наполняет своим вкусом, даёт мне своё дыхание, забирая моё, заменяет своим запахом мой запах. Я не чувствую себя, я его чувствую, сейчас есть только этот мужчина, и именно он — центр моей вселенной.

Я могла бы целоваться с ним вечность, я бы хотела этого. Не знаю, сколько длилось наше слияние, но Егор отстранился. Я обиженно простонала, потянулась к нему за новой порцией ласки, но мужчина покачал головой, и прошептал:

— Катя с отцом спускаются.

31

Была бы я помоложе, смутилась бы. Даже сейчас я себя Золушкой чувствую, которая приехала на бал в карете из тыквы. Кусаю губы, и тихо крою себя матом.

Я же знала фамилию Егора. Знала, как зовут его братьев. Но не сопоставила что Марат Соколовский — это тот самый Марат Соколовский, который в списке Форбс. И ладно бы у нас в городе миллионеры и миллиардеры за каждым углом встречались как в столице. Но мы не в столице, и Марата Соколовского знает каждый школьник! Не лично, разумеется, а по статьям, по интервью, по новостным пабликам.

Его хвалили за благотворительную деятельность, за то, что он создает рабочие места и предоставляет выпускникам школ практику в своем бизнесе, оплачивает учебу одаренных студентов. Соколовский даже дорогу за свой счет отремонтировал, и сквер в центре города облагородил — я сама в эфире его хвалила, так как мы с Витей и Катей около этого сквера жили.

Марата Соколовского многие ругали. Журналисты писали, что честным способом таких денег не заработать, а значит он обычный ворюга, хапуга и вообще бандит. Выходили журналистские расследования, в которых прямо указывалась связь со странными исчезновениями людей, когда-то перешедших дорогу Соколовскому.

Много всего знают в нашем городе про Марата Соколовского. И я знала. Господи, я даже видела его на нескольких вечеринках! Но я не сопоставила, что они с Егором братья.

Катя стоит в холле, открыв рот как настоящая мультяшка. Я щелкнула дочку по подбородку, чтобы кое-кто маленький подобрал челюсть.

— Марат, — представился мужчина. — А это моя жена Алика.

— Очень приятно, — светски улыбнулась я. — Мы встречались на мероприятиях, но представлены не были.

— Надеюсь, мы подружимся, — Алика приобняла меня, и опустилась перед Катей. — Привет, я буду рада, если тебе у нас понравится. Дом большой, есть где разбегаться. Разрешаю разгромить несколько комнат.

— Аль, Катя же не мальчишка-разбойник, — рассмеялся Егор.

— Вы плохо знаете нас, девочек, — фыркнула Алика.

Катя закивала, улыбнулась, и снова посмотрела на Марата Соколовского. И снова, блин, рот приоткрыла. Что её так зацепило?

— Мадемуазель, рот прикройте, муха залетит, — прошептала я, и снова ущипнула дочку за подбородок.

— А вы братья? Родные? — выдала Катя. — У вас семейное это, да? У дяди Егора трость, у вас тоже трость, и вы оба хромаете. Это семей…

— Катя, — я прижала дочку к своим ногам, приобнимая её и всем своим видом намекая что лучше бы помолчать.

— Простите, — пропищала она.

— Ничего. Видимо, у нас это и правда семейное, — кивнул брат Егора.

Какие же они разные! Внешне есть сходство, но нужно присматриваться, и сходство это заметно только если знаешь, что Марат и Егор братья. Отличий намного больше. Егор даже когда не улыбается выглядит добрым, а его брат… он не то чтобы злой, скорее он неулыбчивый и мрачноватый. На миг я даже пожалела, что мы приехали к семье Егора. Я по наивности думала что все его родственники такие же, как сам Егор — добрые, мягкие, спокойные.

— Чуть позже познакомим тебя с нашей дочкой, — вдруг улыбнулся Марат, обращаясь к Кате. — Она младше. Если тебе будет с ней скучно, не заставляй себя играть с ней, разница в возрасте у вас приличная. Но вдруг вам понравится играть вместе, кто знает.

— А как её зовут? Сколько ей лет? А вам сколько лет? — Катя начала сыпать вопросами, я потянулась к дочке чтобы урезонить её, но меня в оборот взял Егор.

— Оставь. Марат ладит с детьми, дочку не обидит.

— Она сама кого хочешь обидит. Нет, ты слышал о чем она спрашивает?

— Спокойно, — фыркнул Егор. — Идем, покажу тебе комнату. А за Катю не бойся, Алике вообще нужно было идти нянькой работать, она всех детей обожает. Развлечет её, накормит, со своей мелкой познакомят. И не злись, ты сама-то в детстве разве была тактичной?

Боже, нет, я была ужасной. Я вдруг хохотнула, Егор взглянул на меня с интересом.

— Мы с мамой как-то шли из музыкалки. Мне было лет девять-десять. На остановку шли, а нам навстречу негр. До сих пор помню: он был в бежевом костюме, а на голове была шляпа, что-то вроде цилиндра. Я уставилась на него как на чудо света, вот прям как Катя рот открыла. До этого я только в американских фильмах видела темнокожих, а тут вживую. Уставилась на него невоспитанно, маме пришлось меня волоком на остановку тащить.

— Ай, какая нетолерантная девочка, — подначил меня Егор.

— А еще ехали мы с мамой в автобусе, я только-только в школу пошла. Знаешь эти сидения в автобусе, которые напротив друг друга, два на два. Мы с мамой сидели вместе, напротив нас села девушка, а у неё, сейчас я это понимаю, акне. Всё лицо красное, такое тональником не замажешь. И я начала допытываться до бедняги, что у неё с лицом. Мама дергала меня, ругала, просила замолчать,