Не тихоня (СИ) - Лаванда Май

просто уже схожу с ума от этих троих. Мало того, что шоу максимально мне неприятно, так ещё и попкорна нет в наличии.

— Я не приглашал её, Оля! — огрызается отчим. — Она сама припёрлась!

— Артём, — обращается мать теперь уже ко мне, — Зачем ты её к нам привёл?

— Я сама пришла, Ольга Николаевна! — Кристина пытается вернуть всё внимание к себе. — И уйду сразу, как только вы, Константин, пообещаете мне, что больше никаких проблем с трудоустройством в этом городе у меня не возникнет!

— Костя, — уже натурально рыдает мать, утирая первые слёзы, — Почему ты мешаешь девочке? Неужели тебе не всё равно на неё?

Отчим устало вздыхает. Я потираю лоб, уже порядком утомившийся от криков и истерик. Кристина стоит в воинственной позе и выжидающе смотрит на моих родителей. Что же: смелости и упорства моей бывшей не занимать.

— Оль, я просто хотел выдавить её из города. Чтобы нам с тобой было лучше. Чтобы тебе было спокойней.

Мать всхлипывает. Она хочет верить своему мужу, но я точно не верю. Красиво говорит, лихо выкручивается, а на деле просто мелочный и злопамятный мужик. А даже если и говорит сейчас правду, то мне от этого не легче. Мне всё равно — я в любом случае стою здесь и трачу своё время на отвратительное дерьмо, на грязное бельё нашей семейки.

Глава 31

Одария

Я часто моргаю, из последних сил сдерживая первую слезинку. Хорошо что темно, и Артём ничего не видит. Думаю, он удивился тому, что я уже целый час лежу и никуда не спешу. Секс был хороший, вечер тоже. Но на душе совсем паршиво — сегодняшний день меня полностью опустошил.

Осторожно проглатываю образовавшийся в горле ком. Угольников молчит и ничего не спрашивает. «Молчи. Пожалуйста, молчи и дальше» — прошу мысленно. Боюсь, на разговоры я сейчас совсем не способна. Мой любовник, словно понимая моё состояние, устраивается удобней, слегка приобнимая меня. Тепло тяжёлой мужской руки поперёк моего живота немного успокаивает, но…

Шуршание простыней напомнило мне тот самый звук в квартире Мартыновой, когда она вдруг резко и с непонятной мне злостью дёрнула штору, впуская солнечный свет. А ещё оно напомнило мне шелестящий звук тяжёлого протяжного вздоха моего отца во время нашего сегодняшнего телефонного разговора.

Какой трудный выдался день… Он начался с кофе. Затем городской автобус. Встреча с Машей, обсуждение сегодняшнего учебного расписания, планирование моего прихода в гости. Да, сегодня я, наконец, пришла в гости к Мартыновой…

Но если в течение всего дня Машка была довольна нашим уговором, то уже после пар как-то странно потухла. Всю дорогу до её дома, что мы провели в автобусе, она молчала и хмурила брови. То губу нервно пожуёт, то шумно вздохнёт. Я почти уверена, что подруга злилась на меня, хотя никогда раньше такого не было. Я могла неосторожно сказать что-то, задеть, но никогда Мартынова не дулась на меня. Она скорее из тех людей, что в первую очередь ищут причину в себе, нежели в обидчике. Но дело ведь в том, что сегодня я даже не давала повода обидеться на меня.

— У тебя с парнем проблемы? — спросила я одногруппницу, когда мы уже переступили порог её квартиры.

— Вроде того, — буркнула в ответ, не глядя на меня.

— Может тогда не стоило мне сегодня приезжать? Чего молчишь-то? Могли бы и на другой день договориться. Не похоже, что ты хочешь поговорить об этом.

Маша молча последовала в кухню, а я вслед за ней. Она плюхается на старого вида табуретку, и я делаю тоже самое. Мы должны были зайти попутно в магазин и накупить вкусного, но Мартынова сказала, что у неё уже всё есть. Однако, сейчас мы сидим за пустым столом молчаливыми статуями.

Повисла напряжённая тишина. Я не понимала её природы, но чувствовала напряжение. А ведь Маша это не тот человек, который вызывает такие ощущения.

— Я как раз решаюсь на разговор, — вздыхает Мартынова после немой паузы.

— Странная ты какая-то.

— Как и ты.

— Со мной-то давно всё ясно, а ты чего такая прохладная к вечеру стала?

Подруга с недовольным лицом вскакивает с табуретки и подходит к окну. Её тонкая рука, скрытая джинсовой рубашкой, дёргает штору и отодвигает в сторону. Меня сразу ослепило солнцем, и я отодвинулась немного в сторону.

— Так теплей тебе? — спрашивает, усаживаясь обратно за стол.

— Так, блин! Или ты сейчас же нормально рассказываешь что случилось, или я пошла на выход.

— Ри, а ты не думала завести отношения? Чтобы отвлечься, в себя прийти. Не думала об этом?

— Думала. Я уже… в отношениях.

Само вылетело, но я нисколько не пожалела об этом. Видимо, пришло время говорить более открыто.

— И давно? — Маша как будто даже не удивилась.

— Нет, совсем недавно.

— Понятно.

— Ты это к чему сейчас?

— А мороженое в парке аттракционов пробовала? — игнорирует мой вопрос.

— Ну, да. Вкусное.

— Ты со своим парнем была?

— Да, — отвечаю после секундного колебания.

— А оделась как?

— Маш, что за игру ты ведёшь? В платье я была.

— Красивое платье?

— Ну, красивое.

— Хороший день был?

День-то был хороший, но что за странное поведение у подруги, выяснить мне так и не удалось. Она сидела передо мной и казалась совсем другим человеком. Всё такая же зажатая и неуверенная в себе, но озлобленная.

Я так и не поняла что произошло. Ещё несколько минут я пыталась разговорить Машу, а затем просто махнула на это всё рукой: попрощалась и ушла. Посиделки с подругой это, конечно, весело, но конкретно наши с Мартыновой больше походили на какое-то траурное собрание. Да пошло оно всё — может, завтра нормально объяснит.

На этом странности не закончились. Пока ехала к себе домой, позвонила мама и слезливым голосом принялась рассказывать мне о том, какой же отец у меня негодяй. Я озиралась по сторонам, чтобы убедиться, что громкий голос моей родительницы не мешает другим пассажирам, а сама чувствовала, как что-то закипает внутри меня самой. От злости, паники и чего-то ещё.

Оказавшись дома, набрала номер отца. Звонок он принял почти сразу.

— Отец, это правда?

— Тебе мать звонила?

— Да…

— Это правда, Ри. Мы разводимся.

— Почему? Неужели мама уже и до такого дошла?

Неужели она последовала примеру своих подруг… Они же все разведёнки. Что если мама попала под их влияние и наслушалась всех этих разговоров о беспечной свободной от брачных уз жизни?

— Это я подал на развод, дочь.

— Ты?

— Я устал. Устал от подобия жены.