Поцелуй на бис - Мэри Маккомас

Августа смотрела вслед удаляющимся Скотти и Хлое, вдруг осознав, что они уносят с собой частичку ее сердца. Ей открылась неожиданная истина — без этих, самых дорогих ей людей ее жизнь будет пуста и никчемна.

— Пойдем, — тронула ее за рукав Кэрри. — Чем скорее мы приведем в порядок эту комедию ошибок, тем скорее попадем домой.

— Как ты думаешь, с ней все будет в порядке? Я ведь почти ничего не знаю о детях. Я чувствую себя такой…

— Беспомощной? Что ж, добро пожаловать в стан матерей, мисс Миллер. Скоро привыкнешь. Пока они маленькие, ты можешь склеить суперклеем любую их сломанную игрушку. Залепить их раны пластырем и вылечить шишку поцелуем. Они видят в тебе героиню. Но чем старше становятся дети, тем более беспомощной ты себя чувствуешь. И не только когда они больны. Ты ведь не можешь помирить их с друзьями, защитить от жестоких слов, от неудач и разочарований и поэтому часто чувствуешь себя беспомощной. С Хлоей все будет в порядке. Надо сварить ей вкусное желе, обнять покрепче и читать сказки, пока она не почувствует себя лучше. Это легко. Но ты ничем не сможешь помочь ее горю, когда малышка поймет, что не будет участвовать в завтрашней премьере. Вот это очень неприятно.

С этими словами Кэрри отправилась наводить порядок в Изумрудном городе.

А Августа со вздохом подумала о том, что ее идея взять Хлою участвовать в спектакле обернулась неприятностями для близких ей людей. И это была полностью ее вина. Если бы она держала тогда рот на замке, ничего подобного не случилось бы. Хлоя была бы сегодня с матерью. Может, она даже не заболела бы и… О! Ведь мать Хлои отправилась со своим бойфрендом в романтический отпуск в честь Дня благодарения, думая, что с Хлоей все будет в порядке, что она примет участие в постановке, а потом отпразднует это вместе со своим отцом. Что, если Хлоя действительно серьезно больна? Смогут ли они вовремя связаться с Дженис? Или… но даже если это обыкновенная простуда, девочка все равно не сможет участвовать в представлении. Достаточно ли будет их сочувствия, чтобы утешить ее? И не покажется ли малышке, что она подвела и разочаровала отца и Августу тем, что не может играть в пьесе? Важно дать ей понять, что ее болезнь невозможно было предотвратить. Что Августа предложила ей участвовать в спектакле ради ее же удовольствия, хотела видеть ее счастливой. А Скотти… Он так радовался возможности сделать Хлою участницей своей повседневной жизни. Очень важно, чтобы он дал ей понять, что расстроен вовсе не из-за того, что она не будет участвовать в постановке. Просто ему обидно за нее. Девочке всегда так важно было угодить ему, произвести хорошее впечатление.

Выражение горя и грусти на лицах любимых людей всегда больно ранило Августу. Ей казалось, что это лишь отражение их отношения к ней. Августа помнила выражение разочарования в глазах своей матери. Раз за разом, неудача за неудачей. Сердце ее больно сжалось от одной мысли, что Хлоя может разглядеть то же самое на лице Скотти.

Всю дорогу до дома Августа думала об этом. О чувстве собственного бессилия. О том, как несправедлива бывает иногда судьба, несмотря на все приложенные тобою усилия. Так в чем же тогда дело? Зачем беспокоиться? Какая разница? Это ведь так же бесполезно, как пытаться поймать луну в ведре с водой или строить песочный замок на берегу моря во время отлива.

Она вспоминала, как неудачи одна за другой валили ее с ног. Но Августа вставала, отряхивалась и отправлялась за новой мечтой — только лишь для того, чтобы снова набить себе шишек. Все эти нечеловеческие усилия приносили одну только боль. Для чего все это? Только для того, чтобы позволить провидению окончательно выбить ее из седла, загнать в угол, оставить истекать кровью в Тайлервилле?

Но странное дело, Августа больше не чувствовала себя несчастной и потерянной. Она подумала о Скотти, Хлое, о детишках в школе. Вспомнила, с каким удовольствием играла произведения, которые хотелось играть, и только тогда, когда было настроение, — просто для самой себя. А чего стоят те редкие счастливые моменты, когда лица ее учеников озарялись радостным сознанием того, что они могут извлекать из скрипки такие красивые звуки! Августа улыбнулась. И снова, уже в который раз за последние дни почувствовала с изумлением, что она счастлива.

Значит… возможно, провидение было не так уж сурово к ней. Возможно, самой ей было назначено обрести счастье в Тайлервилле. Просто провидение знало, что нужно Августе, куда лучше, чем она сама.

А как же свобода воли? Как же ее мечты, потраченные силы и те результаты, которых все же удалось добиться? Интересно было думать о том, чему она научилась у разных учителей. Приятно вспоминать, как ее считали уникальным ребенком. Наверное, существует некий баланс между свободой воли человека и его судьбой. Наверное, подлинного величия достигают лишь те, кто способен переломить свою судьбу. Или те, кто с самого начала послушен ей и понимает, что судьба предназначила его для какой-то совершенно определенной цели в жизни.

Наверное, она достигла вершины своего таланта в детстве и всегда знала, что ей уже не добиться большего. А потом Августа потеряла все, потому что судьба предназначила ей совсем иное. И, может быть, она никогда не смогла бы оценить своего настоящего счастья, если бы ей не пришлось так долго двигаться совсем в ином направлении.

Да, наверное, Тайлервилл, Скотти, Хлоя с самого начала были ее судьбой. Но Августа не поняла бы, как счастлива здесь, рядом с ними, если бы не знала, какой несчастной можно быть без них.

— Как она? — спросила Августа, быстро пройдя прямо в дом Скотти. — Ты звонил врачу? Температура спала?

Прежде чем Скотти успел что-то ответить, она уже склонилась над девочкой, гладя ладонью ее щеку.

— Я дал ей немного тайленола, потом зашла твоя мама. Она говорит, что это ветрянка.

— Ветрянка?! Скотти кивнул.

— Пока я звонил Дженис и выяснял, были ли у Хло контакты с больными детьми, твоя мама смазала лосьоном сыпь. Она говорит, завтра пятнышек будет еще больше.

— О, бедняжка! — Глаза девочки приоткрылись. — Как ты себя чувствуешь, малышка?

— У тебя такая прохладная рука, — пробормотала Хлоя. Она по-прежнему была в полузабытьи и выглядела очень несчастной!

Августа положила вторую руку девочке на лоб.

— Знаешь, что я сейчас сделаю? Схожу домой, переоденусь, а потом вернусь и сделаю для тебя что-то особенное. Моя мама всегда делала это для меня, когда я болела. Хочешь?

Хлоя пожала плечами. Ей было слишком плохо, чтобы отвечать. Но поскольку это было одно из самых приятных детских воспоминаний Августы о матери, она решила, что обязательно протрет лицо девочки розовой водой.