Измена. Она его украла - Лия Флекс

переживания, насильно затыкая внутренний голос, который орет дурниной и мечется. Этим я не помогу Тане. Мне нужно быть предельно собранным, холодным, отстраненным…. Насколько позволяет ситуация, конечно. А она, сука, просто запредельная, эта ситуация!

Бросаю тачку у подъезда, взлетая по ступеням на этаж. У двери встречает мать Тани.

— Что произошло? Коротко и по существу!

Женщину трясет на нервах, и она с трудом подбирает слова. На выручку приходит пожилой мужчина. Очевидно, глава семьи.

— Тридцать минут назад раздался звонок в дверь. Таня сама открыла, ее тут же скрутили. Ломанулись в квартиру. Мы не ожидали такого. Пронеслись два амбала мимо нас и схватили внука, — на этих словах его покидают силы, и он прикрывает рот рукой, заходясь в немом плаче.

— В полицию звонили? — задаю новый вопрос.

— Нет, — качает головой мать, — нам запретили. Сказали — они умрут, если пустим полицию следом. Что делать, Влад? Что делать?!!

— Успокоиться, и звонить в полицию. А пока они едут — я попробую узнать больше. Отставить панику! Это ясно? — разговариваю жестко, чтобы встряхнуть родителей. Они немного успокаиваются, и я оставляю их разбираться с полицией.

На улице срывается дождь, и холодная свежесть помогает прийти в себя. Открываю черный список контактов в мобильном. Если кто и причастен к похищению, так этот отморозок.

Раздается два-три гудка, и в трубке раздается все тот же мерзкий голос.

— Влад, а я все ждал — когда же ты позвонишь? Пришлось самому в это дело впрягаться. Ты же не захотел по-хорошему.

— Хватит скалиться! Где Татьяна и мальчик?

— Ты хотел сказать — твой сын?

Внутри все обрывается. Откуда подробности известны этой мрази?

— Это не имеет отношения к делу. Зачем они тебе? Чего ты хочешь от меня?

— Имеет-имеет, причем самое прямое. Ты — упрямец, и мне понадобился рычаг воздействия на тебя. Поэтому семья — лучшие заложники в данной ситуации.

— Они — не моя семья. Если ты следишь за мной, то должен знать, что живу отдельно.

— Знаю, как не знать! Но видишь, какая ситуёвина сложилась: ты — любишь Таню, Таня — любит Рому. Рома — ваш общий ребенок. Улавливаешь связь? Ну а теперь к главному. Мне нужен человек для грязной работы: это будешь ты. И мне нужны деньги, а они есть у Тани. Вы оба помогаете мне, а я — отпускаю заложников на волю, и забываю про твое существование. И заметь, ты остаешься в выигрыше: бабы любят героев, что жертвуют всем ради них!

Дебильный юмор рвет в клочья остатки моих нервных клеток. С трудом сдерживаюсь, чтобы не нагрубить и не послать этого урода лесом. Но в таком случае подставлю Танюшку и Рому, а этого я допустить никак не могу.

— Я слышу только твое злобное сопение. Так что скажешь, Владик? — заговаривает спустя минуту молчания.

— Я все сделаю. Жду информацию о деле и фото — на котором видно время и живых заложников.

— О как запел! Будет тебе фото. Жди!

Короткие гудки оглушают на секунду. Стою под усиливающимся дождем, не замечая, как промокает одежда. Раздается вой сирены. Во двор заворачивает машина с мигающей «люстрой». Отхожу к своей тачке, не приняв окончательного решения: действовать самому или довериться полиции?

Глава 38

Решение приходит само, когда я вижу, кто выбирается из полицейской тачки. Корсиков, мать его, Максим Александрович, собственной персоной! Неужели до сих пор в следоках ходит?

А ведь мог бы давно сидеть в удобном кожаном кресле, где-то повыше. Значит, не зажрался как многие, остался на «полевой работе».

— Подождите, — окликаю его, когда он уже переступил порог подъезда.

— Кто вы? — хмурит изрядно поседевшие брови. На голове практически нет волос, а оставшиеся — выстрижены коротко, практически под ноль.

— Не помните? — срывается саркастический смешок с моих губ. Быстро же он забыл человека, что упрятал за решетку на долгие двенадцать лет.

— Кто-то из тех, с кем я пересекался по работе, — в тон отвечает Корсиков, пробежавшись глазами по татуировкам на кистях.

— Именно. Вы в курсе к кому на вызов приехали?

— Знаком, — кивает, и кривоватая улыбка сходит с его лица. — Вы — родственник? Свидетель?

— И то, и другое, сложно объяснить. Я — тот самый Влад, друг Тани, которого вы посадили за убийство ее мужа.

Следователь сразу напрягается, даже рука чуть дернулась, но за пистолет не схватился, и на том спасибо.

— И что вы делаете на месте нового преступления, которое коснулось этой семьи? Влад, вы понимаете, что одним своим присутствием, вы ставите себя под удар. Что я должен подумать, встретив вас здесь?

— Пришел мстить, отыграться…. — качаю головой. — Я хочу помочь и у меня есть информация. И пришло время пролить свет на старое дело в том числе, раз уж все так завернулось. Но сейчас это не главное. Нужно найти Таню и Романа!

— И чем вы можете помочь? — Корсиков все еще напряжен, будто боится что я прямо сейчас сбегу.

— Есть запись телефонного разговора, который состоялся совсем недавно.

Достаю смартфон. Мудак, позволивший себе покуситься на моих родных, не учел возможностей современной техники. Записать разговор — плевое дело.

Проигрываю запись нашего разговора. Корсиков становится еще смурнее. Мне это дерьмо нравится еще меньше, но все эмоции запер в груди: не время для рефлексии.

— Вы — ждете меня в машине, — выдает по итогу следователь. — Я вернусь, как опрошу Таниных родителей. И Влад, — задерживается на мне холодным взглядом, — надеюсь, что это не очередная афера с вашим участием. Вы должны понимать: посадил раз, посажу и второй.

Игнорирую его слова, и просто смотрю, как он скрывается в подъезде с коллегами.

Время тянется как резиновое, когда чего-то очень ждешь. Мне кажется, что Корсиков наверху провел не один час, и совершенно не торопится спускаться. А ведь жизнь Танюшки зависит от скорости наших действий!

Пикает смартфон. На экране появляется темное фото. На нем с трудом можно распознать заплаканное Танино лицо и испуганное Романа. И в углу указано время. Судя по нему, фото сделано две минуты назад. Живы! Они в порядке!

Вздох облегчения вырывается из груди. Еще пару-тройку таких переживаний, и можно будет заказывать черный костюм на собственные похороны. В последнее время сердечко сбоит нещадно, но я стараюсь не обращать на это внимание лишний раз. Когда все закончится, обязательно схожу к врачу.

Наконец-то следователь и компания вываливаются на улицу. Тушу последнюю сигарету, мысленно обещая себе бросить эту гадкую привычку.

— Едем в отделение, поговорим, — кивает Корсиков.

— На это нет времени, дорога каждая минута!