Драконы и ведьмы (СИ) - Мартиша Риш

Вопросы эти про жен и родню. Интересно, если все же к нам применяют гипноз, то тогда получается, что какое-то сильное чувство, например, привязанность к родным, влияет на результат?

У нас с Джинджером на берегу никого нет. А у Серджо? Я ведь понятия не имею. Жены и детей у него, точно, нет, а родители, бабушки дедушки, друзья, наконец? Могут они послужить парню достаточным якорем, чтобы оставить мозгу дорожку в реальность? Показать путь на волю из этого бреда?

Глава 27

Лукас

По коридору кто-то идет легким и быстрым шагом в сторону нашей камеры. Знать бы, кто и с какой целью. Вот и Джинджер услышал, поднял голову, оправил рубаху зачем-то. Чтобы лучше выглядеть в глазах бандитов? Вот идиот. Может на него наркота и гипноз так влияют, что он начал нести весь этот мистический бред? Психика оказалась более восприимчива, нежели моя?

В камеру вошел все тот же господин Эмиль, окинул нас преувеличенно спокойным взглядом.

— Добрый день.

— Так виделись уже, разве нет? — или опять у меня был провал в памяти, и прогулка по саду была вовсе не сегодня утром?

— Безусловно, но хороший тон никто не отменял. Итак, вы сегодня приглашены на общий для всех ужин. Там будут присутствовать целых три великих с семьями. Я искренне надеюсь, что вы не доставите никому лишних хлопот своим поведением и легко вольетесь в наше общество. Поверьте, любые ваши попытки напасть на присутствующих или же причинить кому-то из них вред, обречены на провал и не стоят ваших усилий. На ужине также будут присутствовать дети собравшихся за столом, я не рекомендую вам даже косо смотреть в их сторону. Поверьте, их родители этого не оценят.

— И что тогда будет?

— Никто в замке не желает причинить вам дискомфорт или вред. Но и защищать тех, кто нам дорог мы умеем превосходно. Вы же понимаете, что пираты, захватившее ваше судно, умерли не своей смертью? Ту проблему, которую вы не смогли устранить за несколько дней, мы решили за пятнадцать минут. Вам это должно о чем-то говорить.

— Это угроза? — подал голос молчавший до сих пор Джинджер.

— Скорее предупреждение. Вы держите себя в рамках приличного поведения, все местное общество держит себя в отношении вас радушно. Мы договорились?

— Да.

— Безусловно. Когда мы сможем снова увидеть Серджо?

— Вот и отлично. Серджо заглянет к вам перед ужином. А сейчас вам принесут по моему приказу другую смену одежды. Будьте любезны переодеться к ужину.

Вскоре нам принесли два комплекта удобной одежды, шитой согласно местным представлениям о моде. Ткань натуральная, швы и вовсе ручной работы. Следом за портными вошел Серджо уже без малейшего намека на хромоту и даже без трости. Это, безусловно, подтвердило мою догадку — провалы в памяти есть и они значительны.

Пока мы переодевались, Серджо молчал. Стража, окинув нас на прощание внимательным взглядом, удалилась за дверь.

— Уютно у вас тут.

— Скажешь тоже, как в каземате. Я смотрю, ты уже не хромаешь?

— Самому странно. После того как мы с вами расстались, мне удалось обойти большую часть замка без сопровождения. Потом меня отвели на обед, и я уснул на пару часов. Проснулся, и нога в норме.

— А тебе перед сном, случаем, ничего не давали?

— Местный горький отвар. Я так понял, это — лекарство, редкостная дрянь.

— Они следят, чтобы ты его выпивал полностью?

— Тот парень, Дин, он приносит обед и лекарство, он и следит, чтоб я выпил все. Но я и сам понимаю, не маленький, что принимать это надо. Времени прошло всего пару дней, а я уже почти пришел в норму, значит, эта гадость помогает.

— Вот и меня это настораживает. Джинджер, подвинься поближе, а лучше давайте-ка отойдем к стене.

— Ну и?

— Вам не кажется странным, что кадет так быстро идет на поправку, а мы общаемся на одном языке с охраной?

— Говори толком, Лукас! В мои "сказки" ты не веришь, тогда что?

— Не верю, но смотрите, что получается. Чтобы выучить другой язык даже в ускоренном темпе, да и чтобы вылечить кадета, должно было утечь много времени. Но по нашим ощущениям прошло всего несколько дней.

— Ну, допустим, и что дальше?

— А то, что у нас у всех выпадения из памяти. Возможно, это спровоцировано каким-то препаратом, а, может быть, тут имеет место гипноз. Вот посмотри на Серджо, он, якобы, сегодня целый день ходил по замку с тростью, потом пообедал, уснул и проснулся здоровым.

— Что ты хочешь этим сказать? — занервничал кадет.

— А то, что спал ты не два часа, как тебе показалось, а как минимум пару дней. Или не спал, но что делал, не помнишь. Тем более, тебе-то точно дают какое-то лекарство и следят, чтобы выпил.

— Думаешь, наркотик?

— Думаю, психотроп. Тебе удалось что-то разведать в замке?

— Я нашел дверь во внутренний садик. А оттуда есть тропка сквозь скалы, и, по моим ощущениям, она ведет в сторону моря.

— Это уже что-то. Охрана патрулирует весь замок? Они просто стоят на постах или же бродят по коридорам?

— До трех часов ночи они расставлены в определенных местах замка, как дела обстоят потом, я не знаю. Еще есть цокольный этаж, я так понимаю, что там расположены служебные помещения, охрана частенько находится там.

— Тебя запирают? Конвой следит?

— Вроде бы нет. С самого утра сегодня мне только дважды передавали через охрану настойчивые пожелания: подняться к себе на обед и сейчас, подойти к вам.

— Это хорошо. Тот садик, ты говоришь, его охраняют?

— Нет, точно, нет. Там сегодня случилась неприятность, и никто из замка даже не вышел поинтересоваться, в чем именно дело.

— И тропка ведет куда-то к морю?

— Видимо да, а там уже рядом порт и торговые суда.

— То есть наша задача сводится к тому, чтобы выйти отсюда и дойти до их уютного сада, правильно я понимаю?

— Не морочат ли нам ведьмы головы, парни?

— Опять ты за свое! Ведьмы, эльфы… Демонов только еще не хватает.

— И драконов. Ладно, они сами верят во всю эту белиберду, но, чтобы ты, Джинджер?

— Твои слова, да Богу в уши, Серджо. И твои, Лукас, тоже. Дверь камеры я отопру, вопрос в охране коридора.

— Как ты ее собрался отпереть, Джинджер?

— Дубовой щепкой от полки, юность была довольно бурной, умею разное. А замок тут как на кладовой, такой отпереть — раз плюнуть. В порту нас уже не будут искать, если Серджо прав, и они боятся огласки.

— Хочешь обратиться к