Удивительное рядом, или тот самый, иной мир. Том 1 - Дмитрий Галантэ

Вот и я понятия не имею, где мне может пригодиться эта штуковина, так похожая на фотокарточку. Если только с её помощью подшучивать над друзьями? Хотя… можно и не только над друзьями. Я всё же решил оставить её себе, не выбрасывать же после всего, что она тут натворила? И я аккуратно убрал её в карман, предвкушая, сколько каверз теперь можно будет совершить с её помощью. У меня даже успела зародиться одна интересная мысль, но для её осуществления мне нужна будет небольшая помощь…

Теперь я с нетерпением ждал встречи с нашим мудро говорящим вороном, именно его, пусть и неосознанная помощь могла пролить свет на интересующий меня вопрос: можно ли эту карточку использовать как оружие против нападающих врагов, да ещё и на расстоянии, и какова, так сказать, её дальнобойность. Дело предстояло серьёзное, а потому пусть Коршан не ждёт никаких послаблений. Хватит Корнезару да Юринику за него отдуваться, пора принести пользу нашему, пока ещё общему делу. Для чистоты эксперимента даже хорошо, что он ничего не знает. Во-первых, не будет филонить, а во-вторых, бояться. Ну и мстить, конечно, что немаловажно, ибо мне вовсе не хотелось пасть его жертвой. Он-то думает, небось, что в воздухе он король, никто его не достанет, можно делать, что пожелаешь, и даже делать на голову ближнему! Ан нет, вот она, расплата!

Коршан внезапно пронёсся над нашими головами, но с такой бешеной скоростью, что я ничего не успел сделать. Но я был начеку, и задуманное просто-напросто обязательно должно было получиться. Тогда я вынул эту штуковину из кармана и держал в руке. Вдалеке показалась крохотная чёрная точка, она быстро увеличивалась в размерах. Сомнений не было: это долгожданный ворон. Сейчас я его «осчастливлю», приземлю на хвост и «порадую». Я перевёл взгляд на карточку, затем обратно на него, чтобы ничего не пропустить и успеть насладиться живописным зрелищем. Когда он приблизился настолько, что стал отчётливо виден, я с превеликим удовольствием с силой сжал карточку в ладони несколько раз подряд.

То, что произошло с его головой, я не видел, да это было и не важно. Зато я совершенно отчётливо видел другое, гораздо более красочное действо: прямо в полёте ворона как будто пережевали невидимые челюсти, промясорубили и выплюнули. После чего он, бешено кувыркаясь, дико закрякал и, потеряв ориентацию, рухнул в воду. Словно сбитый вражеский самолёт, только что без дыма из хвоста, зато с пухом и перьями. Свалился он недалеко от берега с оглушительным всплеском. Ничего не понимая, ворон с трудом выкарабкался, наконец, на спасительный берег. Эх, «дострелить» бы его, чтоб не мучился! Да жаль, пока это не входило в мои планы.

Коршан несколько раз отряхнулся, нахохлился и принялся перебирать клювом свои оставшиеся пёрышки, намокшие и слипшиеся, перепачканные илом и тиной. При этом он громко и изощрённо ругался. Сквернословил на себя, воду, грязь, небо и… почему-то Корнезара. Причём последнему досталось больше всех! Разделал сбитый ворон несчастного и ни в чём не повинного Корнезара под орех, ругал в хвост и в гриву, я и слов таких доселе не знал! Впору было брать и записывать за ним.

Так мы и уплыли, а он остался сушиться. Но поражённое до глубины души эхо ещё долго доносило до нас его злобные замысловатые выкрики.

Я остался очень доволен подарком вредного кармана. Только теперь меня занимал другой вопрос: а что если не гнуть эту карточку, а дать по ней, допустим, щелбан? Насколько эффективным окажется новый метод воздействия? За неимением под рукой ворона я начал задумчиво поглядывать на отдохнувшего, но всё равно многострадального Корнезара. А тот, словно предчувствуя неладное, вдруг жалобно спросил:

– Что-то у меня нос чешется, к чему бы это?

Хоть я и знал ответ, но предусмотрительно решил промолчать. Зато незамедлительно ответил наш бравый капитан Юриник:

– К тому, что Коршан в следующий раз промажет мимо лба и попадёт в нос! Будь очень осторожен, смотри, чтоб глаз не зачесался.

Юриник как в воду глядел с глазом. Ошибся он только с вороном. Это был не Коршан, а я, собственной персоной. Виноват, немного не рассчитал силу щелбана и место приложения удара. Корнезар сидел вполне спокойно, лишь иногда нервно подёргиваясь и озираясь. Но делать было нечего, он поставил меня в безвыходную ситуацию. Кроме него больше не на ком было ставить подобные эксперименты, а отказаться от них я никак не мог, хотя бы из познавательных побуждений. Он один здесь плохой, а остальные хорошие. Именно поэтому он был обречён, ничего не попишешь – судьба. Ведь кому суждено получить хорошую затрещину, не стоит опасаться плохого пинка.

Уже в следующее мгновенье Корнезар, нелепо взбрыкнув ногами в воздухе, плюхнулся в воду. Когда же мы его выудили оттуда, словно большую оглушённую рыбёшку, он, всхлипывая, произнёс:

– Я, наверное, заболел. Сначала моё лицо растягивалось, словно резиновое, а теперь и вовсе мне кто-то засадил в глаз. Хотя я точно помню, что рядом никого не было. И чесался-то, между прочим, нос, а не глаз! Да что же это такое? А у вас ни у кого ничего не чешется? Ничего необычного не произошло?

Все ответили отрицательно, в том числе и Юриник, который при этом выглядел слегка смущённым. Он даже нежно ощупал своё лицо, освежая в памяти пережитые ощущения. Дорокорн, пытаясь хоть немного успокоить Корнезара, сказал:

– Я от кого-то слышал про довольно ощутимые солнечные удары. Может, это солнце тебя и ударило… в глаз? Чтобы не забывался. Так сказать, в целях профилактики!

– А почему меня, а не тебя? Чем я хуже?

– Потому что ты был теплее всех одет, понимаешь? Тут вступил в разговор Дормидорф:

– Хм, и ворон вёл себя сегодня не совсем обычно, будто ему вша под хвост залезла! Он часто раньше нырял с разгона в прибрежный ил?

– Да я как-то не замечал за ним…

– Может, он влюбился в кого? – выдвинул я робкое предположение. Все резко повернулись и недоуменно посмотрели на меня. Я добавил, поясняя свою мысль: – ну, пару он себе мог найти или нет? Где-нибудь на чердаке или в лесу, да мало ли где, кровь взыграла, выброс гормонов и всё такое.

Меня прервал смех Корнезара. Все с интересом наблюдали за его реакцией. А когда ему сказали, что моё предположение вполне правдоподобно и объясняло бы всё, он наотрез отверг его, намекнув, что знает точно, что такого не может быть в принципе, потому что не может быть никогда. Мы, поражённые, терялись в догадках, но не верить Корнезару у нас не было никаких оснований, ведь как-никак он лучше нас всех знает Коршана, соответственно, и его пристрастия.

Мы решили отнести всё произошедшее к разряду загадок и, на всякий пожарный случай, получше присмотреться к ворону, может быть, ему нужна психологическая поддержка и ещё не всё потеряно? Мне не очень нравилось то обстоятельство, что капитан Юриник периодически как-то подозрительно странно посматривал на меня, чего раньше за ним не замечалось. Я недоумевал, в чём же меня, честного человека, можно заподозрить, но сам спросить не решался. Когда страсти немного поутихли, Юриник всё же задал мне вопрос, но так, чтобы Корнезар не слышал:

– А ты, случайно, нашего любезного джина из трубки не выпускал? «А-а, вот где собака зарыта!» – подумал я и честно ответил:

– Нет, не выпускал, даже и мысли такой не имел! Да он и не нуждается в том, чтоб его кто-то выпускал. Он у нас вольная птица, сам себе голова. Не думаю, что случившееся с Корнезаром и вороном дело его умелых рук. Его шутки сводятся к невинным проказам, самая большая неприятность от них – шишка на лбу или разбитый нос, разве это серьёзно? А тут, видишь ли, совсем другой почерк.

– Да уж, почерк совершенно не совпадает с его манерой, тут я с тобой соглашусь. Но Мокся ведь непредсказуем. Помнишь, как он ловко всё подстроил и обтяпал, когда я из-за него в стенку врезался? Может, он быстро совершенствуется, так сказать, повышает квалификацию своего каверзного уровня?

– Да он же летать не умеет, как он тогда до ворона добрался? Подпрыгнул, что ли?

– Не знаю. Ты, конечно, прав, летать он не умеет, но откуда нам знать? Может, он камнем в ворона швырнул, а Корнезару кулаком засветил. Он ведь вполне мог услышать наш с Корнезаром недавний разговор про зачесавшийся нос и вместо носа решил «порадовать» его в глаз! Хотя, с другой стороны, не понимаю… зачем ему это… в нос было бы, по-моему, гораздо интересней и красочней.

Мы прекратили разговор, потому что не могли ничего утверждать наверняка, только высказывать предположения и догадки. К тому же существует золотое правило: не пойман – не вор. Всё это прекрасно, только я поймал себя на мысли, что так увлёкся обсуждением обстоятельств этих необъяснимых и загадочных событий, что почти забыл про тот совершенно незначительный факт, что истинным виновником являлся не кто иной, как я сам! У меня это с детства.