Краповые рабы - Сергей Самаров

Семисилов давно и продуктивно научился работать с Самоцветовым. Он даже взгляд старшего лейтенанта понимал почти всегда правильно. Правильно понял и в этот раз. Когда отряд «краповых» вошел в «каменный мешок», старший сержант, в ведомстве своего взвода выполняющий обязанности старшины роты в ведомстве роты, отвел ему место для отдыха у одной из стен ущелья, вдали от пленников настоящих и освобожденных и чуть в стороне от взвода спецназа ГРУ. Вот тогда командир взвода и посмотрел на своего заместителя. И старший сержант прошел между своих солдат, потихоньку отдавая команды. И как-то так нечаянно получилось, что спецназовцы, просто прогуливаясь от одного к другому, разминая ноги, не успевшие устать во время длительного марша, отрезали капитана, усевшегося у костра рядом с Борисом Анатольевичем, от «краповых» солдат.

Капитан, ничего не подозревая, позвал радиста и строго приказал ему связаться в телефонном режиме с оперативным штабом антитеррористического комитета. По тону приказа Самоцветов понял, что капитан – командир авторитарный. Сам старший лейтенант обходился со своими солдатами всегда мягче и человечнее. Точно так же и в этот раз он отдал команду:

– Родион, будь другом, обеспечь радисту разворачивание антенны.

Радист, младший сержант, высказался о том, что ему для обеспечения устойчивой связи лучше было бы выйти из ущелья, чтобы хребты не экранировали.

Командир взвода спецназа ГРУ отреагировал раньше, чем командир отряда спецназа внутренних войск, и добавил к прежнему приказу:

– Родион, обеспечь охрану. По паре человек от каждого отряда. Я сейчас подойду, – при этом командир, пользуясь тем, что капитан на него не смотрит, взглядом указал в глубину ущелья, куда ушли недавние пленники из состава этого же отряда «краповых», а потом глазами на радиста и на двух «краповых» солдат, которые тоже выступили в качестве почетного караула для радиста. Старший сержант понял, что ему следует провести с «краповыми» солдатами беседу. Он не кивнул, а только в знак согласия глазами моргнул.

Радист со старшим сержантом и с двумя парами солдат ушли. Капитан тем временем вытащил свой сухой паек. Упаковка в фольге. Удобно. Такой сухой паек можно разогревать на углях. Запас пищи у капитана, видимо, был особый, офицерский, и он щедро протянул еще одну упаковку командиру взвода.

Самоцветов отказался.

– Мы только недавно ужинали. И завтракать нам еще рано.

В действительности же Самоцветов съел из своего сухого пайка только плитку шоколада, а все остальное отдал голодным освобожденным пленникам. Но старший лейтенант не хотел принимать от капитана-подлеца угощение. А гостю обижать хозяина нехорошо. И потому Борис Анатольевич предпочел отказаться. Тем более, что уже пора было выходить на сеанс связи с оперативным штабом.

– Пойду, передам данные в штаб, пусть вертолеты за нами высылают и следственные бригады сюда гонят. Убитых много, пленников много. И запас продуктов с вертолетом МЧС потребую. Чтобы отбитых рабов накормить. Они давно уже не ели…

Командир взвода пошел к выходу из ущелья, довольный тем, что капитан принялся за еду и, кажется, не собирался этим занятием пренебрегать. И так увлекся, что лишь поспешно кивнул старшему лейтенанту. Есть такие люди, которые во время еды просто не в состоянии на что-то отвлечься. Видимо, «краповый» капитан был из таких.

Радиста с рацией и всех его сопровождающих Борис Анатольевич увидел сразу. Они не отошли далеко, а растянули антенну на ближайшей скале. Рация стояла на большом камне. Сам радист сидел в наушниках с интегрированным микрофоном на камне поменьше и, видимо, разговаривал с оператором узла связи оперативного штаба.

– Послали за дежурным по штабу, товарищ старший лейтенант, – доложил радист, вставая. – Придется подождать.

– Подождем. Мы уже за сегодняшнюю ночь набегались, торопиться нам больше некуда. – Самоцветов положил радисту руку на плечо и этим жестом снова усадил за рацию.

– Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться, – сказал «краповый» младший сержант, не выдержав, видимо, переизбыток только что полученной важной информации.

– Обращайся.

– А правда, что нам ваш старший сержант рассказал?

– Это зависит от того, что он вам рассказал. Но вообще-то Родион у нас человек правдивый и брехать зря не будет. В чем суть?

– Про нашего капитана…

– Что он своих солдат бандитам продает?

– Да.

– Правда. Продает. По две тысячи долларов за штуку. Так нам эмир Дагиров сказал. Он там лежит, связанный. Дагиров у вашего капитана солдат и покупал. А сами солдаты, которых продали… Троих – год назад, троих – на днях… Сами солдаты чуть дальше в ущелье спрятались. Я их попросил пока не показываться. Всего капитан продал за два с небольшим года восемнадцать человек. Шестерых мы смогли выручить. Где еще двенадцать, мы не знаем, иначе и их выручили бы.

– И что теперь? – спросил младший сержант, наверное, подозревающий, что такое офицерская солидарность.

– Теперь будем с вашего согласия вашего капитана задерживать и передавать в руки следственной бригады. Возражать не будете?

– Не будем! – откровенно обрадовался младший сержант.

– Сейчас, когда вернемся, своих всех предупредите, чтобы эксцессов не было.

– А прапора наши?

– Кто? – переспросил старший лейтенант.

– Прапорщики, командиры взводов. Два прапорщика, один старший прапорщик…

– Я их не видел.

– Они среди нас. Их капитан в отдалении от себя держит. У нас еще один лейтенант есть, командир взвода, но он сейчас в госпитале лежит. Капитан всегда с ним рядом держится. Это офицер. А прапоров в отдалении держит.

– И что?

– Их тоже предупреждать?

– Вам виднее. Лучше не надо. На всякий случай, за ними мой старший сержант присмотрит. Да и вы тоже… Объясните им…

Радист снял наушники с микрофоном и протянул Самоцветову:

– Дежурный по штабу на линии.

Борис Анатольевич легко справился с наушниками, подправил микрофон и сразу начал разговор, который уже проиграл в уме:

– Старший лейтенант Самоцветов, спецназ ГРУ…

– Подполковник Воскобойников, дежурный по штабу. Я уж не знал, где тебя искать. Докладывай, старлей. Что там у тебя случилось? Переполох поднялся большой. ФСБ на ушах стоит. По крайней мере, все погрануправление при ФСБ. Нас звонками замучили. Уже и из Москвы звонили. Вопрос находится на контроле Министерства иностранных дел и Министерства обороны…

Самоцветов словно бы и не слышал вопроса.

– Прошу вертолет для эвакуации взвода с места операции, вертолет МЧС с медицинской бригадой и полевой кухней для освобожденных рабов и две следственные бригады. Куча пленников… И бандиты, и сваны, пришедшие за рабами с той стороны. И… И еще кое-кто…

– Что такое – две следственные бригады? Почему две?

Подполковник Воскобойников понял, что все вопросы будут означены по порядку.

– Одна обычная, послеоперационная. Вторая… Вопрос интереснее. Рядом с нами сейчас отряд спецназа внутренних войск. Среди рабов были трое солдат из этого отряда. С территории Грузии бежали еще трое рабов – тоже солдаты из этого отряда. Их продавал командир. Продавал эмиру Дагирову. У меня есть показания самого эмира, записанные на диктофон. Есть показания солдат.

– Что такое? – возмутился подполковник. – Как так, продавал солдат?

– Оставлял их в заранее подготовленной ловушке.

– Ты его расстрелял, старлей?

– Пока еще нет. Разрешил позавтракать.

– Понял. Не упустишь?

– У нас такого не бывает. Его свои же солдаты из его отряда не упустят. Они в курсе.

– Высылаю вертолеты. И следственные бригады высылаю. Готовься к приему.

– Понял. Выставлю пост с ракетницей. Услышат звук вертолетов, будут давать сигнал ракетами.

– Жди… А что там с Грузией? С пограничниками?

– Если официально, то все просто – часть бандитов ушла. Мы слышали звуки боя. Видимо, с пограничниками встретилась. Не официально, разговор не для открытого эфира. Американцы с грузинской стороны кучу РЛС[11] наставили. Обязательно нас прослушивают…

Капитан уже справился со своим сухим пайком. И при приближении Самоцветова он встал и потянулся, высоко подняв руки. Борис Анатольевич сел и взял пистолет-пулемет капитана.

– Как оружие? Вообще-то говорили, что «ПП-2000» придет на смену пистолету Макарова. У вас, я вижу, и вместо автоматов поступило? У нас в некоторых бригадах тоже…

– Нормальное оружие. Дальности стрельбы иногда не хватает. А так – терпимо…

Капитан протянул руку, желая забрать свой пистолет-пулемет, но старший лейтенант передернул непривычный затвор[12], показывая, что с этим оружием может справиться, и наставил ствол на капитана.

– Сидеть… – дал он команду, которую обычно дают собаке, а воинскими уставами она не предусмотрена.

– Не понял. Что случилось? Ты в своем уме, старлей?