В стиле «фьюжн» - Иван Жагель

— Когда мы с тобой расстались, я поехал в Братеево и там на меня напала парочка убийц. У дома твоей бабушки. Точнее, в вестибюле… Я чудом спасся, но, убегая от них, разбил машину твоего отца. А потом четверо суток лежал под мостом, в компании бомжей. Они и презентовали мне пальто и шапку. Теперь, если можно, задавай вопросы по одному.

— О господи! — только и вымолвила она.

— Мне нужно помыться и переодеться, — сказал Федор. — И еще я голодный как волк.

Он стал раздеваться прямо в прихожей. Рита принесла с кухни полиэтиленовые пакеты для мусора и по мере того, как он разоблачался, брезгливо упаковывала эти тряпки, оставляя их здесь же, у двери, чтобы потом вынести и выбросить в мусоропровод. А еще лучше — облить бензином и сжечь!

— Что это?! — вдруг воскликнула она. — Ты ранен?! Почему ты молчал?!

В его боку виднелся темно-бордовый кружок запекшейся крови. И точно такой же имелся сзади.

— Ерунда, — отмахнулся он. — Пуля прошла навылет. А сквозняков я не боюсь.

— Тебе надо сделать укол! Противостолбнячный!

— Не надо. По-моему, все обошлось. Если я все же умру от заражения крови, напиши, пожалуйста, на моей могиле: «Он был не виновен!»

— Ты можешь хоть сейчас обойтись без своих дурацких шуток?! — расплакалась Рита, садясь прямо на пол и закрывая лицо ладонями.

В ответ Федор лишь пожал плечами. Раздевшись, он пошел в ванную комнату и залез под душ. Мылся он долго, до красноты растирая тело мочалкой и обильно поливая голову шампунем. Было такое впечатление, что ему хочется избавиться от верхнего слоя кожи. Рана размокла и доставляла ему серьезное беспокойство, но он никак не мог закончить водные процедуры.

Пока Чернов находился под душем, Рита нашла ему старые спортивные штаны отца, майку, а также приготовила ватный тампон и пластырь. Когда он вышел из ванной, она обработала ему бок йодом и наложила повязку.

Потом они сидели на кухне. Федор съел полкурицы с рисом, целую тарелку салата и еще штук пять бутербродов с сыром и вареньем, запивая их чаем. Одновременно он рассказывал обо всем, что случилось с ним за последние четверо суток, где был и с кем встречался. Самые страшные эпизоды он смягчал или вообще опускал, и порой вся его история выглядела как забавное приключение.

Киллеры у Чернова оказались двумя неуклюжими, потешными дебилами, не умеющими водить машину, словно это не он, а они перевернулись вверх колесами. Эти парни из рук вон плохо стреляли, отвратительно бегали и еще хуже лазили по лестницам. И конечно же Федор не стал говорить, что он чувствовал, находясь на балконе разрушенного зернохранилища лицом к лицу с желтушным, как мысленно умолял небо, чтобы металлический лист все же не сдвинулся с места, не лег прочнее и провалился под тяжестью его противника. Он даже словом не обмолвился, как безумно колотилось его сердце, когда он стоял в развалинах, сжимая в потных, дрожащих руках обрезок трубы и ожидая появления другого бандита.

Ну а описание визита к бомжам можно было бы поместить в разделе комиксов. Федор с юмором изображал их быт, еду, привычки, и получалось, что более увлекательного периода своей жизни, чем проведенного под мостом, он вряд ли вспомнит. А главное, с воодушевлением заявил он, именно бомжи подсказали ему, как можно безопасно, не привлекая внимания милиции, передвигаться по городу: надо было не приводить себя в порядок, а одеться в еще более отвратительные лохмотья, и тогда уже ты никому не был интересен.

Однако Рита от всех этих рассказов только расстроилась и ему пришлось долго ее успокаивать, убеждать, что все самое плохое уже позади.

После обильного завтрака они перебрались из кухни в комнату Риты. У Федора разболелся бок и ему хотелось немного отдохнуть. Не хватало только, чтобы рана открылась. Он лег на кровать, а она села рядом. Расспрашивая о делах в конторе, он стал поглаживать ее ногу.

— Что у тебя в голове?! — в конце концов спросила она.

— Ты прекрасно знаешь.

— Не говори глупостей! Сейчас не время!

— Я думаю, что сейчас как раз самое время. У тебя появился, может быть, единственный шанс в жизни сделать это с раненым мужчиной. Грех такое упустить.

— Ты невыносим! — возмутилась Рита, но голос у нее был совсем не строгий.

Потом они лежали рядом, смотрели в потолок. День был солнечным и даже сквозь шторы в комнату проникал яркий свет.

— Как же нам теперь быть? — спросила Рита.

— Выход, в принципе, есть, — сказал он.

Она сначала усмехнулась, но что-то в его голосе заставило ее сесть в постели.

— Ты шутишь?!

— Нет… Я понял, как меня подставили. Но главное, где сейчас могут находиться танцовщицы. А спасти меня могут только они.

— Если ты знаешь, где статуэтки, то почему еще здесь?! — воскликнула она.

— Резонный вопрос. Дело в том, что сам я не справлюсь. Мне нужна твоя помощь и, наверное, помощь страховщика. Он — заинтересованное лицо и должен пойти на сотрудничество со мной. Ты как считаешь?

— Хочешь, чтобы я тебя чем-нибудь треснула?! — возмутилась Рита. — Давай, рассказывай побыстрее и поподробнее!

Чернов стал излагать все то, что пришло ему в голову, когда он сидел на самой вершине заброшенного элеватора. А также план, созревший за четыре дня вынужденного лежания под мостом. И чем дальше он продвигался, тем сильнее загорались глаза у девушки. Было очевидно, все это представляется ей весьма любопытным.

— Так ты будешь в этом участвовать? — спросил он в заключение.

— Да. Только… — замялась Рита. Она явно что-то задумала. — Скажи, если у нас все получится, это будет означать, что подозрения с тебя окончательно снимут?

— Конечно.

— Ты сможешь вернуться к нормальной жизни?

— Надеюсь. Я очень соскучился по работе.

— И тогда выполнишь все свои обещания?

— О чем ты?

— Ты собирался подать мне какой-то знак, означающий, что все проблемы у тебя позади и настало время подумать о переменах в личной жизни.

Он сначала сосредоточенно нахмурил брови, а потом засмеялся:

— Хочешь услышать фразу: «На дворе прекрасная погода»? Напоминать об этом сейчас — запрещенный прием!

— Или ты мне это скажешь, когда мы найдем танцовщиц, или пусть тебе помогает кто-нибудь другой!

— Хорошо, я найду других помощников.

— Ты просто невыносим! — разозлилась Рита. — Ты — отвратительный, мерзкий субъект!

— Так мне искать кого-то еще?

— Нет! Кто такому дураку будет помогать кроме меня?!

Глава 26

Первое из порученных Рите заданий было простым, но, при определенных обстоятельствах, и довольно опасным. Она должна была поехать на квартиру Чернова и привезти ему какую-нибудь одежду, так как та, в которой он появился, была спущена в мусоропровод. А из вещей отца девушки Федору подошли лишь спортивные брюки. Рубашка же не застегивалась, туфли — не налезали.

Безусловно, можно было купить все необходимое в ближайшем универмаге. Однако, начни Рита шляться по мужским отделам и что-то приобретать, это заняло бы гораздо больше времени и вызвало бы не меньше подозрений, чем ее визит к Чернову. Если, конечно, кто-то продолжал за ними следить. А вероятность этого была не такой уж большой.

Федор не без основания полагал, что вряд ли у милиции имеется достаточно сил и средств, чтобы установить круглосуточное наблюдение и за Ритой, и за дизайнерским бюро, и за его жилищем. Ну а Кисин и Сухоруков, скорее всего, не успели нанять новых киллеров, да и вообще не знают о печальной участи предыдущих. Тем не менее он строго-настрого приказал Рите быть внимательной и в случае малейшей опасности или просто чего-то подозрительного немедленно уходить.

За последнее время девушка выработала кое-какие приемы избегать слежки, по ее мнению, достаточно надежные, и, едва она вышла из дома, сразу стала запутывать своих вероятных преследователей. Сначала Рита спустилась в метро и села в поезд, идущий в направлении центра, но через одну остановку выскочила из вагона, когда дверь уже закрывалась. Поднявшись наверх, она на троллейбусе доехала до «Детского мира», где было множество выходов на разные улицы, а поплутав по огромному зданию, поймала такси и поехала в Черемушки.

Напротив дома, в котором жил Чернов, имелось небольшое кафе. Устроившись здесь у окна, Рита выпила чаю, посматривая на улицу. Заведение оказалось популярным — свободных мест практически не было. Рядом с ней, спросив разрешение, примостились три студентки, живо обсуждавшие скорое начало учебного года в институте, и она вполне могла сойти за их подружку.

В результате пятнадцатиминутного наблюдения ничего подозрительного Рита вроде бы не обнаружила: прохожие торопились по своим делам, туда-сюда сновали машины. В конце концов, расплатившись, она перебежала дорогу и вошла в знакомый подъезд.