Тайное становится явным - Кирилл Казанцев

Нервных клеток с каждым днем оставалось меньше. Подкинул же проблему генерал Панкратов! У заместителя губернатора (сам губернатор еще не вернулся из «командировки») был жесткий и «принципиальный» разбор полетов — с участием руководства силовых структур. Все, что предъявляют эти «мстители», — чушь, преступлением является лишь то, что доказано в суде. А посему это гнусный криминал, бандиты посягают на органы власти, расшатывают ситуацию в гигантском городе — и все это требует немедленного решительного вмешательства! Так ведь и на партию скоро наедут — на самое святое, в преддверии выборов! Москва уже насторожилась, обеспокоенно вопрошает: что там у вас в провинции? Почему не справляемся? Скоро высокие головы полетят! Ехидно осведомляются, не требуются ли вам в Сибирь опытные специалисты по следственно-разыскной работе? А то можем подкинуть парочку-другую комиссий, если уж сами такие бессильные…

Начальство, получившее втык, отыгралось на подчиненных. Генерал Панкратов орал так, что тряслось ожерелье на новой секретарше в приемной. Словно и не свой парень. Потом успокоился, отмахнулся, мол, кыш работать. Можно подумать, мальчик тут зеленый перед ним. И это при том, что Игорь Валентинович так и не осмелился доложить о «кроте». Знают только пятеро (вернее, пятый-то и раньше знал) и вряд ли проболтаются. Прознает генерал, и что тогда — снос под корень всего комплекса зданий, увольнение всех до единого сотрудников, включая вахтера, полная дезинфекция прилегающей территории?

— Прости, дорогой, что отвлекаю, но ты не слишком заработался?.. — Лидия Александровна подкралась к нему неслышно, обняла за шею, поцеловала в небритую скулу. Он собрался отмахнуться, но она поцеловала еще раз, пристроилась сзади, замерла. Приятно пахнущие волосы щекотали висок. И Игорь Валентинович растаял. Померкли неприятности, блаженное тепло потекло по сосудам — словно коньячка глотнул. Он обожал эту женщину. Он просто не мог представить, как бы жил, если бы однажды ее не стало. А если бы ВООБЩЕ ее никогда не было? Да он давно бы с ума сошел! Кто бы его поддерживал, лелеял, успокаивал, трудился бы ночами чутким психоаналитиком?

— Прости, опять дурные мысли, и откуда они только берутся? — Он прижал к себе ее покрытые венами руки, поцеловал. Лидия Александровна тихо засмеялась, подошла к зеркалу, вынув заколку из волос.

Как редко он прозревал, что в жизни, помимо работы, существует и что-то другое! Но временами случалось. «Это именно то, что тебе сейчас нужно», — думал Игорь Валентинович, рассматривая изгибы под халатом. А она косилась на него кокетливо из зазеркалья — красивая, неувядающая — ну, разве что чуть-чуть…

А потом облегчал свою душу, наслаждаясь комфортом и теплом, — рассказывал про «крота», про череду неудач, нахлобучек от начальства, про «новые приключения неуловимых», основательно взявшихся за дискредитацию «короны российской империи».

— Да уж, больной, у вас проблема, и хорошо, что вы уже говорите о ней, — пошутила Лидия Александровна. — Все это очень печально, дорогой… Я не могу давать тебе советы, как ловить твоих государственных преступников, — это ты сам должен знать. Но не сомневаюсь, что однажды ты их поймаешь, и все это закончится… может быть.

Несколько минут она сосредоточенно молчала, потом решилась:

— Не хочешь на пенсию, дорогой?

— Шутишь? — фыркнул он. — В 53 года на пенсию? В отставку с позором — всегда пожалуйста, а вот на пенсию…

— Но по выслуге лет…

— Забудь, милая, нет никакой выслуги, есть служба царю-батюшке до последней капли крови. Как в «Аквариуме» у предателя Суворова: вход для всех, а выход — извините, не предусмотрен…

— Ну, может, хотя бы выходной возьмешь?

Он засмеялся.

— Надо как-нибудь попробовать. Вот расхлебаюсь с делами… Сходим куда-нибудь, в кино например, в картинную галерею, в ресторане посидим…

— Как здорово звучит, — восхитилась жена. — Я вся уже в предвкушении. Обдумай это дело, а то знаешь… я сама ужасно занята на работе, но столько времени пропадать на ней, как пропадаешь ты… Не надо нам рекордов, милый. Иногда, поглядывая на дверь, я начинаю сомневаться в твоем существовании. А что касается преступников, которых ты ловишь, — она привстала, отыскала его глаза, — то все это мерзко… ну, те люди, на которых направлен гнев «мстителей». Разве это люди? Умом я понимаю, что ты обязан их защищать, а вот душой — никак. Прости, но я в курсе — я знаю, как войти в Интернет. И на работе все в курсе — смотрят, как сериал, ахают, ругаются, обсуждают. Так и подмывает при всех признаться, что мой муж — это тот, кто всячески старается лишить людей их простой человеческой радости…

На посту консьержа зазвонил телефон — древнейшее примитивное устройство с наборным диском. Пожилая тетушка в стеганой жилетке и собранными в пучок седыми волосами вздрогнула, оторвалась от судоку, которые она щелкала как семечки, сняла трубку.

— Зоя Ивановна? — прозвучал слегка спотыкающийся бархатный голос. — Это жилец из двенадцатой квартиры, Эмиль Львович, мы сегодня с вами уже встречались, я поднялся в квартиру час назад…

— Да, слушаю вас, Эмиль Львович, — сказала консьержка. Она узнала голос жильца из двенадцатой квартиры, не узнать его невозможно — пурпурный, обволакивающий, с характерным привлекательным тембром, напоминающим тембр убиенного Михаила Круга.

— Это самое, Зоя Ивановна… — жилец, похоже, выпил и смущался. — Сейчас приедут три… э-мм… женщины. Вы их, того… пропустите. Это по работе.

— Как скажете, Эмиль Львович, — сказала консьержка и положила трубку. Пожала плечами. Странные какие-то люди. Десять лет она уже работает в этом здоровенном доме на Кировской магистрали, где проживают люди, от которых многое зависит в этом городе. В чужие дела старается не лезть — оттого и работает. Зарплата стабильная, а подремать, если уж очень нужно, можно и на рабочем месте. К Эмилю Львовичу из 12-й квартиры она относилась неплохо. Солидный обстоятельный мужчина, высокий партийный чин, не грубит, как некоторые, обязательно здоровается, если проходит мимо. Жена у него славная, без бзиков, как большинство в этом подъезде, сынок обучается за океаном, и это правильно, все лучшее — детям. Ольга Владимировна, супруга Эмиля Львовича, сегодня утром уехала по делам с коллегами из Дома моделей, сказала, что вернется завтра. Эмиль Львович вернулся с работы час назад, проследовал в квартиру — трезвый, в неплохом настроении. Посоветовал Зое Ивановне поменьше разгадывать судоку, а то цифры будут сниться. Потом пришел его помощник с работы — молодой такой, учтивый джентльмен с папочкой под мышкой — Эмиль Львович позвонил, сказал, чтобы пропустили, — это тоже по работе. И вот теперь… три женщины. И все по работе?

Упомянутые леди нарисовались через несколько минут. Размалеванные, ржущие, разодетые… ну, словно и не с работы Эмиля Львовича, а какие-то шалавы по вызову. В этом доме она подобных ни разу не встречала! Здесь живут солидные люди, не позволяющие ничего такого. С ними был еще мужчина — бритый, плотный, в короткой куртке, но этого хмыря она не пустила, грудью встала. Еще чего не хватало, сказано лишь о трех женщинах! Тот не стал настаивать, бросил лишь, что будет ждать в машине, и вышел на улицу.

— Физкультпривет, бабуля, давай с нами, молодость вспомнишь! — помахала ладошкой размалеванная разбитная особа в короткой куртешке, колготках не по сезону, маршируя мимо будки консьержки. Остальные рассмеялись. Сели в лифт и покатили. Зоя Ивановна укоризненно покачала головой, и опять зазвонил телефон.

— Зоя Ивановна? — прозвучал знакомый голос. — Это снова Эмиль Львович. Знаете, минут через десять прибудут двое молодых людей — мужчина с женщиной, вы уж будьте добры, пропустите их ко мне. Это тоже по работе.

И повесил трубку. Зоя Ивановна окончательно перестала что-то понимать. А ей это нужно? Она взялась за карандаш, несколько минут воевала с цифрами, которые ей действительно уже снились, а потом произошло событие, которое чуть не повергло ее в шок! Кто-то воспользовался снаружи «таблеткой», открылась подъездная дверь, и в дом вошла напряженная и нахмуренная Ольга Владимировна, супруга уважаемого Эмиля Львовича! Статная, представительная, со вкусом одетая женщина, почти красавица, невзирая на свое извечное «около сорока».

— Вы уже вернулись, Ольга Владимировна? — изумилась консьержка. — А говорили, что завтра.

— Странные вещи происходят, Зоя Ивановна, — недоуменно пожала плечами дама. — Кто-то позвонил, голос был похож на голос референта Эмиля Димы, сказал, чтобы я срочно вернулась домой. Ну, я и примчалась… Вы не знаете, с моим мужем все в порядке?

— Он дома… — смущенно пробормотала консьержка. — У него… — старушка глубоко вздохнула, — посетители.

Вот только ее не надо в это впутывать. Она без малейшего понятия, что тут происходит. Ольга Владимировна посмотрела на нее как-то придирчиво, широко распахнутыми глазами, и заспешила к лифту.