Тени дня (СИ) - Земляной Андрей Борисович

— Да, послал. — Наталья Долгорукая усмехнулась. — И ещё должен остался. Вяземские, вон вообще подарили шпагу вице-короля Индии, которую прошлому году Кузьма Сергеевич на аукционе в Британии взял. Полтора миллиона рубликов между прочим отдал. Так вот мне его дочка сказывала по секрету, то князь сетовал, что еще как минимум пара таких подарков только и смогут закрыть его долг. А ты вон, про хайберы, которым цена тысячи полторы за пару, и то, если клинки с историей. А Николенька… — Княжна вздохнула. — Он точно и понятия не имеет, обо всех этих играх. Для него слово долг имеет лишь одно значение, и к финансам оно не имеет никакого отношения. Вот мой батюшка, когда захотел пообщаться с Николой, он устроил праздник для детей казачьих общин, и военных сиротских домов Москвы. Ну и уважил, пригласил всех заслуженных казачьих старшин. А к тому, присовокупил приглашение для Николеньки и его батюшки. И естественно оба пришли. Не могли не прийти. Но то всё пустые хлопоты. — Наталья насмешливо посмотрела на подругу. — Не жените вы его, хоть полмира в приданое посулите.

— Да уж ты то… — Едко усмехнувшись произнесла Друцкая. — И сама вона как устроилась, во грехе живёшь… И Леночка тоже не отстаёт. Да говорят ещё и балерина Романова тоже захаживает… Смотри, как бы от дома тебе в Москве не отказали.

— Да пусть хоть меня вообще нигде не будут пускать. — Наталья весело расхохоталась. — Наплевать и на весь ваш свет, и на всех ваших кумушек. Как мой милый говорит: «Наплевать, растереть и забыть». Только болтать и умеют. А Николенька как обнимет, да как полюбит, аж искры из глаз сыплются. Да после него три дня не чуешь земли под ногами, все норовишь взлететь. А лет через пять, заделает он мне ребетёночка, и буду я самой счастливой бабой во всей Москве.

— Без мужа? — Анна Оболенская в ужасе округлила глаза.

— Без мужа, но от любимого! — Отбрила Наталья, и найдя взглядом Елену качнула головой в сторону мёртвого тела. — Лена, давай-ка уберём этот мусор, а то он мне весь пейзаж портит.

13

Конь в яблоках и гусь в яблоках — это две принципиально разные судьбы.

Центр Москвы, там, где раньше был расположен Пресненский район доходных домов, был полностью выкуплен банком Авангард, принадлежащий семье Второвых, и в течении полугода совершенно расчищен, превратившись в огромную строительную площадку. Как известно, в круге Большого Бульварного кольца запрещено всякое высотное строительство, но район Пресни, не относится к сему, и Второвы затеяв там грандиозное строительство хотят возвести целый городок высотных зданий в тридцать и более этажей, с грандиозным видом на столицу с самой высокой точки города. Кроме того, там будет своя мачта для приёма дирижаблей и многое другое, что уже сейчас вызвало небывалый ажиотаж среди Московского купечества, скупающего все, ещё не построенные квадратные метры будущих торговых и деловых площадей.

Мы решились спросить о перспективах высотного строительства у владельца одной из знаменитых московских высоток — князя Курбского, и вот что он нам ответил.

— Рост города ввысь — закономерный процесс характерный для всех крупных городов и паче того столиц. Это было немного заторможено войной, но уже сейчас Париж, Берлин и Лондон, вместо невзрачных трёх-пятиэтажных домов, начинают возводить и десяти и более этажные здания, освобождая место в городе под парки и дороги.

Владимир Гиляровский, Московская Вечёрка 1 ноября 1923 года.

Княгиня Звенигородская сидела в кресле, которое поставили прямо перед панорамным стеклом в салоне первого класса, задумчиво чистила яблоко, крошечным серебряным ножом и отрезая маленькие дольки жевала сладкий фрукт, но совершенно не чувствуя вкуса.

Всё вроде было хорошо. Банк взяли чисто, и даже более того, уложившись в жёсткий лимит времени, сильно опередили полицию, которая очень долго реагировала.

Это позволило без особой спешки погрузиться в аэролёт, и прихватив заложников, подняться в воздух. Она была уверена, что Москву не решаться сажать насильно, так как с ними была сама цесаревна. Но какой-то червячок сомнения всё же грыз душу.

Антип Благин, сидевший невдалеке, не мешал княгине, думая о чём-то своём, поигрывая длинным кавказским кинжалом, отточенным до остроты бритвы.

— Матушка. — подошедший Кондрат, был явно взволнован и серьёзен.

— Что у тебя?

— Никола. Пошёл в машинное, и пропал. И машинное отделение не отвечает.

Раздумывала княгиня недолго.

— То ли затаился кто на взлёте, то ли ещё как пролез, но это один человек. Не более. Найдите его. Живым брать не нужно, не рискуйте. Но тому, кто найдёт, лично из своей доли пожалую миллион золотом.

— Сделаем матушка. — Кондрат, кивнул.

Звенигородская усмехнулась.

— И пошлите к курочкам этим ещё человек пять. Пусть охраняют, а ежели что, начинают резать их. Первую эту рыженькую, Друцкую которая. Ну и так далее, а последней Любаву.

— Всё исполню.

Антип Благин, вопросительно посмотрел на княгиню, но та отрицательно качнула головой.

— Сиди. Справятся ребята без тебя. А то, шестой десяток уже, а всё скачешь. — княгиня вздохнула. — Но как же пролез чёрт этот? Неужто и впрямь затаился, когда взлетали?

— Не о том печалишься, доченька. — Антип подошёл и погладил княгиню по голове, поправив выбившийся локон. — То людишки особые. Большой крови нам встанет остановить такого. Так что пойду я. Может и сгожусь на что. А ждать пока нас перережут словно курей…

В коридоре вдруг несколько раз бухнули пистолетные выстрели и в ответ зачастил, странный звук словно громкий чих, и короткие вскрики тут же стихшие.

Полковник Горюнов вышел из салона, отданного для отдыха бандитов как раз в тот момент, когда из бокового хода появился Николай Белоусов, и вывалились примерно десяток бандитов.

Несколько тягучих мгновений, шедший первым, Кондрат смотрел расширяющимися глазами, как пистолет в руках у незнакомца поднимается на уровень глаз, когда оружие с тяжёлым набалдашником на стволе издало негромкий звук, и кровь с мозгами и осколками костей плеснула на тех, кто был сзади.

Позиция у полковника была не очень удачной, но двадцать патронов в магазине, и весьма эффективная поддержка со стороны Белоусова, не дали бандитам ни единого шанса. Кто-то в толпе правда успел выстрелить пару раз, но скорее это пальцы уже положенные на спусковой крючок, дёрнулись в агонии.

Коротко переглянувшись, они синхронно кивнули, и в два ствола окончательно зачистили бандитов, чуть остановившись перед дверью в отсек первого класса, встав так, чтобы дверь была между ними.

Без единого слова, а пользуясь только языком жестов, они договорились, и Михаил Валерьевич, зацепив ручку двери тонкой верёвкой, по сигналу Николая дёрнул на себя, распахивая дверь, и под канонаду револьвера крупного калибра, Николай словно колобок вкатился в салон, произведя несколько выстрелов, в пулемётном темпе, замер.

— Ну что тут? — Полковник заглянул внутрь, и уже свободнее, вошёл в помещение. Мужчина с всклокоченной шапкой седых волос и длинной окладистой бородой, стоял с простреленными руками, ненавидяще глядя перед собой, а рядом, замерев словно мышь под веником, стояла Звенигородская, зажимая рану в правой руке левой рукой.

— Княгиня Звенигородская! Какими судьбами! — Воскликнул Михаил Валерьевич, тоже держа оружие в готовности к бою, и внимательно контролируя ситуацию.

— Не юродствуйте, господин-не-знаю-как-вас. — Лицо женщины исказила гримаса ненависти. — Псы поганые.

— Не псы, подстилка бандитская, а волкодавы. — Ласково улыбаясь произнёс полковник, и уловив боковым зрением, что человек которого он опознал как Антипа Благина, всё же потянулся куда-то, ударил без разгона, мгновенным словно бросок кобры движением, от чего, бандит молча рухнул на пол и затих, а офицер, стал молча вязать Антипа, да такими узлами, что проще перерезать чем развязывать. Проверив качество работы, он повернулся к Звенигородской. — Руки.