Старовер - Ольга Крючкова

– Прежде, чем мы преступим к важному разговору, прошу вас, товарищ начфронта, разрешить небольшой спор.

Мрачковский от удивления «вскинул» кустистые брови «домиком».

– В чём собственно его суть?

– Дык вот, товарищ начфронта…. – выступил уже осмелевший красный кавалерист. – Правда, что вождь революции Ульянов-Ленин из дворян?

– Правда, – тотчас подтвердил Мрачковский.

– Дык куды ж тогда классовую борьбу девать? – не унимался назойливый красноармеец.

– Классовую борьбу никто не отменял, – учительским тоном заметил начфронта. – Но использовать её надобно с умом. Есть дворяне и офицеры, которые приняли революцию всем сердцем. На таких классовая борьба не распространяется.

Красноармеец, удовлетворённый ответом высокого начальства, удалился.

– Прошу вас, товарищ начфронта, вернуться к нашему вопросу… – напомнил Бекетов и вынул из планшетки пакеты, перехваченные разведкой.

Мрачковкий торопливо перебрал в руках пакеты и положил перед собой. Его суровый взор вперился в Бекетова.

– Я так понимаю, у товарища Троцкого свои виды на семью белого генерала? Кстати, меня удивляет ваша скорая осведомлённость… Я телеграфировал в Москву, но не ожидал такой скорой реакции центра.

– Товарищ Троцкий не обязан отчитываться перед вами… – коротко бросил Бекетов.

Мрачковский проглотил его дерзость.

– Мой человек оставил Каппелю послание в Мотовилихе ещё две недели назад, когда корпус ещё только прорвал фронт. Однако ответа я пока не получил. Я слышал, что Каппель совершал чудеса храбрости. Боюсь, он не станет выбирать между женой и долгом. Для него долг – важнее всего.

Бекетов мысленно возликовал.

– Но тогда зачем же вы захватили жену генерала? Вы же понимаете: от товарища Троцкого ничего нельзя утаить. Его люди повсюду… – штабс-ротмистр многозначительно посмотрел на Мрачкоского. Тот невольно смутился и сглотнул.

– Вы хотите сказать, что я – под постоянным наблюдением товарища Троцкого.

Бекетов закинул ногу на ногу, достал папиросу и бесцеремонно закурил.

– Времена нынче тяжёлые. Директория ждёт большой помощи от японцев… В наших рядах много предателей… – с видом знающего человека произнёс он.

Мрачковский насупился.

– У меня служат только проверенные люди. А что касается моей персоны…

Бекетов прервал Мрачкоского на полуслове.

– Ваша кандидатура не вызывает сомнений ни у товарища Троцкого, ни у товарищей Свердлова и Дзержинского.

При упоминании «железного Феликса» внутри начфронта всё похолодело.

– Итак, товарищ Мрачковский, вы захватили семью Каппеля, даже не рассчитывая на то, что это возымеет действие на генерала? – наседал Бекетов.

– Можно и так сказать… – сдался начфронта. – А что мне оставалось делать, когда каппелевцы стали напирать на Пермь? Кстати, сегодня я получил радостную весть: через несколько дней прибудет пополнение из Вологды. Тогда уж точно смогу отбросить каппелецев от города.

Бекетов мысленно посмеялся: начфронта поделился важной информацией с лазутчиком.

– Надеюсь, вы не успели расстрелять Ольгу Каппель?

Мрачковский отмахнулся.

– Ну, что вы право, товарищ Бекетов. Я что похож на упыря? С женой генерала всё в порядке – жива и здорова. Детей распорядился кормить кашей… Вот уже две недели, как они занимают одну из бывших офицерских комнат[49].

Бекетов облегчённо вздохнул.

– Тогда готовьте заложников к отправке в Москву, – деловито распорядился он.

– В полдень уходит эшелон с ранеными на Вятку. Могу предложить воспользоваться оказией.

– Хорошо, – согласился Бекетов. – А сейчас мы бы не прочь чем-нибудь подкрепиться. Как говорится, война – войной, а еда – едой.

Уполномоченных накормили густой гречневой кашей со свиными шкварками и обеспечили сухим пайком. Вишневский, владевший немецким языком, тотчас же заметил, что сухие галеты германского производства. Он с удивлением покрутил пачку в руках.

– Неужто трофейные?..

Бекетов отмахнулся, с аппетитом поглощая наваристую гречу.

– Как знать… – позже прошептал он. – Может, немцы вообще красных продовольствием снабжают в благодарность за предательский Брестский мир, который оттяпал столько наших земель на западе.

– Говорят же: Ульянов-Ленин – немецкий шпион. История всё расставит на свои места… – едва слышно поддержал штабс-ротмистра Вишневский.

Его ординарец, попросту денщик, был немногословен, предпочитал отмалчиваться, опасаясь неуместным словом провалить столь дерзкую операцию. Николай Хлюстовский боготворил Каппеля и переживал за его семью не меньше офицеров.

Вскоре начштаба прислал «уполномоченным» своего ординарца – высокого белёсого парня. Бекетову он сразу не понравился.

– Я провожу вас к арестованным, – спокойно произнёс тот. – Баба с возу – кобыле легче. Пусть вышестоящее начальство в Москве разбирается, что с женой кровососа делать.

Бекетов слегка побледнел, но быстро взял себя в руки. У Николая вообще возникло острое желание дать белобрысому в морду. Вишневский, как человек склонный к разного рода размышлениям, подумал: «Если Капель – кровосос, то кто же тогда красные комиссары? Исчадия Ада? Ангелы смерти?..»

«Уполномоченные» долго шли по длинным коридорам Кадетского училища. Наконец они оказались в корпусе, где ещё до войны размещались обер-офицеры.

– Здесь, – коротко информировал белобрысый. – За бабами и детишками верный человек приглядывает. Если, что… – ординарец сделал резкий жест поперёк горла.

«Вот она человечность начфронта… Я, говорит, не упырь… А сам приказал при малейшем подозрении в побеге порешить Ольгу Сергеевну…» – пронеслось у Вишневского в голове.

«Уполномоченные» вошли в просторную светлую комнату. Бекетов и Вишневский, некогда закончившие Кадетские училища в разных сибирских городах, тотчас определили – помещение предназначалось для двух офицеров.

У окна со скорбными лицами, обнявшись, стояли две женщины… Казалось, они приготовились к самому худшему. В первый момент Бекетов не признал Ольгу Сергеевну, ведь столько лет минуло со дня их последней встречи. Зато Вишневский, который виделся с Ольгой чуть более года назад, нашёл её измученной и очень похудевшей. Татьяна и Кирилл сидели на кровати. Старшая девочка пыталась рассказывать братишке различные истории и тем самым отвлекать его от капризов.

Госпожа Строльман, матушка Ольги Сергеевны, лежала на офицерской кровати и не реагировала на происходящее. Несколько дней назад она пережила сердечный удар от пережитых треволнений. Её осмотрел военврач, которого специально вызвал Венгеров. Ничего утешительного красный эскулап сказать не смог.

Более всего Бекетов и Вишневский опасались, что Ольга Сергеевна и Наташа (преданная горничная разделила все тяготы своей хозяйки) не совладают с эмоциями и невольно выдадут своих спасителей. Однако они ошибались. Ольга Сергеевна была истиной женой своего мужа. Наташа с первого взгляда узнала Бекетова, несмотря на его маскарадный костюм.

Женщины разомкнули объятия. Ольга Сергеевна выпрямилась, словно струна. Лицо её не выражало никаких эмоций.

Откуда-то из угла появился красноармеец. Он цепким взором окинул «уполномоченных».

– Власов, – обратился он к ординарцу начфронта. – Это кто такие? Каппелевцы что ли? Неужто генерал принял наши условия?

Николай Хлюстовский невольно вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял постаревший и изрядно поседевший Михаил Венгеров, его односельчанин и друг детства. Михаил сразу же узнал Хлюста. Лёгкая улыбка тронула его губы.

– Да нет! Это команда уполномоченных, направленных из Москвы по приказу товарища Троцкого. – Ответил ординарец начфронта.

Венгеров смутился, покрутил ус… Николай невольно напрягся: неужели это конец? Вот так нелепо из-за встречи с Михаилом операция по спасению жены и детей генерала будет провалена? Он невольно потянулся к кобуре. Венгеров заметил его движение и всё понял: Колька Хлюст и его сотоварищи – каппелевцы, проникшие в город под видом уполномоченных из Москвы.

– Стало быть, в Москву семейство увозят? – нарочито уточнил он.

– Вам же сказали: приказ самого товарища Троцкого! – уже испытанным наглым и уверенным тоном заявил Бекетов. – Или вы осмелитесь оспорить его?

Венгеров пожал плечами.

– Не намерен. – И деловито добавил: – Вот только старая барыня дороги точно не перенесёт. Помрёт… Надобно оставить её здесь… Решайте…

Ольга с мольбой взглянула на Бекетова, потом на Вишневского.

– Товарищи, красные начальники… – подыгрывая офицерам, взмолилась она. – Что же делать? Мама серьёзно больна…

– Я позабочусь о ней, – заверил Венгеров.

Николай посмотрел на бывшего друга с благодарностью.

– Спасибо, товарищ… – сдержанно произнёс он.

Ольга понимала, что выбор на ней. Перед ней стояла нелёгкая задача… Она умоляюще взглянула на Наташу. Та кивнула.