Посылка - Ричард Матесон

Этот вариант сильно разволновал Тальберта, который счел его подтверждением недавней догадки о существовании некоего легко заменяемого элемента.

Когда группа распалась и народ разошелся, Тальберт подошел к мистеру Брюну и, представившись, спросил, где мистер Брюн услышал этот анекдот.

— А в чем дело, приятель? — спросил мистер Брюн.

— Да ничего особенного,— заверил его осторожный Тальберт.

— Я не помню, где слышал его, парень,— сказал наконец мистер Брюн.— Ты уж извини.

Тальберт проследил за ним, но совершенно безрезультатно, если не считать того, что он сделал окончательный вывод: этот Брюн что-то скрывает.

Позже, возвращаясь обратно в «Миллард Филлмор», Тальберт решил поручить какому-нибудь детективному агентству в Окленде разузнать все, что можно разузнать.

Когда Тальберт приехал в гостиницу, его дожидалась телеграмма.

МИСТЕР ДЖЕК БЛЭК ГОВОРИЛ МЕЖГОРОДУ МИСТЕРОМ ДЖОРДЖЕМ БУЛЛОКОМ ГОСТИНИЦА КАРФАГЕН ЧИКАГО ПОСЛЕДНИЙ РАССКАЗАЛ АНЕКДОТ КАРЛИКЕ КИШКЕ САЛЯМИ ВАЖНО ЛИ ЭТО АКС

Глаза Тальберта загорелись.

— Сходится,— пробормотал он,— ага!

Спустя час он выписался из гостиницы, взял такси до аэропорта и сел на самолет до Чикаго.

Через двадцать минут после его отбытия к стойке администратора подошел человек в темном костюме в тонкую полоску и спросил, в каком номере остановился Тальберт Бин Третий. Когда ему сообщили, что Тальберт уехал, глаза человека сделались свинцовыми и он немедленно кинулся к телефонной будке. Откуда вышел, совершенно спав с лица.

— Сожалею,— произнес дежурный портье,— но мистер Буллок уехал этим утром.

— О.

Плечи Тальберта опустились. Всю ночь в самолете он пересматривал свои записи, надеясь отыскать в анекдотах некую закономерность, стараясь классифицировать их по типам, по источнику происхождения и периодичности появления. Он устал от тщетных усилий. А теперь еще это.

— И он, конечно, не оставил нового адреса? — спросил Тальберт.

— Только сказал, что будет в Чикаго, сэр,— ответил портье.

— Ясно.

После ванны и обеда в номере несколько приободрившийся Тальберт устроился у телефона вместе со справочником. В Чикаго имелось сорок семь Джорджей Буллоков. Тальберт звонил и вычеркивал Буллоков одного за другим.

В три часа дня он в оцепенении уронил трубку на рычаг. В шестнадцать двадцать одну он снова пришел в себя и совершил оставшиеся одиннадцать звонков. Мистера Буллока нет дома, так сообщила об одном из них домоправительница, однако его возвращения ожидают сегодня вечером.

— Большое вам спасибо,— произнес Тальберт с затуманившимся взглядом, после чего повесил трубку и рухнул на кровать, но только для того, чтобы в пять минут восьмого вскочить и спешно одеться. Спускаясь вниз, он проглотил сэндвич и стакан молока, потом кликнул такси и целый час добирался до дома Джорджа Буллока.

На звонок открыл сам хозяин.

— Чем могу? — произнес он.

Тальберт представился и сообщил, что приходил сегодня днем в гостиницу «Карфаген», чтобы поговорить с ним.

— Но о чем? — воскликнул мистер Буллок.

— Я хочу, чтобы вы рассказали мне, где слышали анекдот о карлике в кишке от салями,— сказал Тальберт.

— Сэр?..

— Я сказал...

— Я слышал, что′ вы сказали, сэр,— заверил мистер Буллок,— хотя и не могу сказать, что ваш вопрос кажется мне хоть сколько-нибудь осмысленным.

— А я уверен, сэр,— с вызовом заявил Тальберт,— что вы просто прикрываетесь напыщенными словами.

— Я прикрываюсь? — возмутился Буллок.— Боюсь, я...

— Игра окончена, сударь! — возвестил Тальберт звенящим голосом.— Почему бы вам не признаться и не рассказать мне, где вы слышали этот анекдот?

— Я не имею ни малейшего понятия, о чем вы толкуете, сэр! — отрезал Буллок, но то, как он побледнел, утверждало об обратном.

Тальберт улыбнулся улыбкой Моны Лизы.

— Неужели? — произнес он.

И, легко развернувшись на каблуках, он оставил дрожащего Буллока стоять на пороге. Когда он усаживался обратно в ждущее рядом такси, он увидел, что Буллок все еще стоит и смотрит на него. Постояв, Буллок вновь исчез за закрытой дверью.

— Гостиница «Карфаген»,— сказал Тальберт, довольный своим блефом.

По дороге назад он вспоминал, как разволновался Буллок, и тонкая улыбка играла на его губах. Никаких сомнений. Он выследил свою добычу. Теперь, если его догадка верна, скорее всего, будет...

Когда Тальберт вошел в свой номер, у него на кровати сидел худой человек в дождевике и котелке. Усы незнакомца, похожие на мазок кистью, подергивались.

— Тальберт Бин? — спросил он.

— Он самый,— кивнул Тальберт.

Человек, полковник Пископ, посмотрел на Тальберта стальным взглядом.

— Какую игру вы ведете, сэр? — спросил он колко.

— Не понимаю вас,— солгал Тальберт.

— Прекрасно понимаете,— возразил полковник,— и сейчас вы отправитесь со мной.

— Неужели? — произнес Тальберт.

Он обнаружил, что на него смотрит дуло «Уэбли-Фосбери»[18] сорок пятого калибра.

— Так как? — поинтересовался полковник.

— Ну разумеется,— холодно ответил Тальберт.— Я не для того проделал такой путь, чтобы сейчас отказаться.

Перелет на частном самолете занял много времени. Иллюминаторы были закрашены, и Тальберт не имел ни малейшего понятия, в каком направлении они летят. Ни пилот, ни полковник не произносили ни слова, и все попытки Тальберта завязать беседу наталкивались на ледяное молчание. Револьвер полковника, все еще нацеленный в грудь Тальберта, ни разу не дрогнул, что, впрочем, его нисколько не беспокоило. Тальберт был в восторге. Все, о чем он мог думать,— это что его поиски подошли к концу и он наконец-то приближается к источнику непристойных анекдотов. Спустя какое-то время его голова упала на грудь, он задремал, и ему снились карлики, одетые в кишку от сосиски, актрисы, одержимые сарсапарелью, или банановым сплитом, или и тем и другим. Сколько он проспал и сколько границ они пересекли, Тальберт так и не узнал. Его разбудило ощущение быстрой потери высоты и стальной голос полковника Пископа.

— Мы приземляемся, мистер Бин.— Полковник крепче вцепился в револьвер.

Тальберт не стал сопротивляться, когда ему завязали глаза. Чувствуя, как в спину упирается дуло «Уэбли-Фосбери», он выбрался из самолета и ощутил под ногами прекрасно ухоженную взлетную полосу. Было прохладно, и у него слегка закружилась голова. Тальберт решил, что они приземлились где-то в горах, но в каких горах, на каком континенте, он не мог даже предположить. Уши и нос тоже ничем не могли помочь взбудораженной голове.

Его запихнули — не особенно вежливо — в автомобиль, а потом повезли, как показалось, по проселочной дороге. Под покрышками хрустели булыжники и сучья.

Внезапно повязку с глаз сняли. Тальберт заморгал и посмотрел в окно. Стояла темная и к тому же туманная ночь, он не видел ничего, кроме того клочка дороги, который выхватывали из темноты фары.

— А вы здорово отгородились о мира,— заметил он одобрительно. Полковник Пископ так и сидел, начеку и с поджатыми губами.

Еще пятнадцать минут езды по темной дороге — и машина остановилась у высокого темного дома. Когда мотор заглох, Тальберт услышал ритмичное стрекотание кузнечиков.

— Что дальше? — произнес он.

— Выходите,— предложил полковник Пископ.

— Ну разумеется.

Тальберт выбрался из автомобиля, и полковник повел его по широкой лестнице на крыльцо. Машина, оставшаяся у них за спиной, укатила в ночь.

Полковник нажал кнопку, и в доме раскатисто зазвонил колокольчик. Они ждали в темноте, и спустя несколько мгновений внутри послышались приближающиеся шаги.

В тяжелой двери приоткрылась крошечная щелка, в ней показалась половинка очков и глаз. Глаз разок моргнул, а затем человек зашептал с легким акцентом, который Тальберт не смог опознать:

— Зачем вдова надевает черные подвязки?

— Чтобы помнить,— отозвался совершенно серьезно полковник,— обо всех, кто ушел.

Дверь открылась.

Обладатель глаза оказался высоким худощавым человеком неопределенного возраста и национальности, копна черных волос была кое-где тронута сединой. Лицо представляло собой сплошные бугры и рытвины, из-за очков в роговой оправе смотрели проницательные глаза. На нем были фланелевые брюки и клетчатый пиджак.

— Это наш Пресвитер,— представил полковник Пископ.

— Как поживаете? — отозвался Тальберт.

— Входите, входите же,— пригласил Пресвитер, протягивая Тальберту длинную руку.— Добро пожаловать, мистер Бин.— Он бросил оскорбленный взгляд на пистолет полковника.— Полковник,— произнес он,— вы снова прибегаете к мелодраматическим эффектам? Уберите это, старина, уберите с глаз долой.