Возвращение чувств. Машина. - Екатерина Мансурова

Усилия оказались вполне вознаграждены: в лучах заходящего солнца она с удовольствием рассматривала и пробовала кондиции меча, который заказала. Он был несколько короче, чем те, что применяли кадровые военные и дворяне, совершенно другого профиля, слегка изогнут, с длинной мощной толстой рукоятью, и прекрасным балансом.

Оставив кузнеца доделывать новую ручку на рукоять и ещё кое-что заказав из металла, она с чистой совестью отправилась спать, даже не оставшись поболтать после ужина – уж больно намаялась в жаркой кузне. Спала она в ту ночь как бревно – не проснулась даже, когда в комнату потихоньку вошла и прилегла на свою кровать Мария. Уже одно это говорило о том, что она как-то уж слишком успокоилась… Или сказалось очередное мытьё головы.

Утром они позавтракали, и Катарина вновь вернулась в кузницу. Меч был готов, рукоять в порядке. Но носить его так, как положено носить такие мечи – за спиной – она всё равно не могла: такой традиции здесь не существовало. А привлекать к себе дополнительное внимание она не хотела. Поэтому она просто вместо старых ножен повесила новые – уже с новым лёгким мечом. Старый отправился в багаж – может, ещё пригодится.

Всё равно пришлось ждать ещё часа три, чтобы были готовы остальные заказанные Катариной изделия. А пока они проводили время за кружками традиционного лёгкого вина в трактире, кузнец работал, не покладая рук.

Забирая заказ, Катарина щедро расплатилась, пояснив, что деньги сверх потребованных за работу – как бы «компенсация» за тех клиентов, которых она разогнала – с крестьянами она теперь не церемонилась, и угрызений совести по поводу ущемления их прав не испытывала.

Перед отъездом из кузницы она тщательно уничтожила все чертежи, которые сделала на пыльном полу и закопчённых поверхностях стен и других мест, и, очень серьёзно глядя в несколько удивлённые умные глаза, посоветовала ради собственной безопасности его и его семьи, забыть о нём (в смысле, виконте), и его заказе, так как расспрашивать о них могут только враги, не щадящие его (виконта!) друзей.

Роже (кузнец) если и обеспокоился, виду не подал. Только кивнул. Похоже, понял.

Поскольку в путь отправились поздно, до обеда проехали немного – всего пару лье. Трактир, в котором остановились на обед, не понравился Катарине – хозяин оказался ленив, мясо – старым и жёстким, овощи – недоварены и безвкусны (как тут не вспомнить, что пряности из Индии – страшный дефицит: перец, зра, или кинза чуть не дороже золота!), соус прогорклый, вино – слишком жидкое, явно разбавленное водой.

Поели без удовольствия, даже не стали отдыхать после еды, и сразу двинулись дальше, стремясь наверстать задержку. Ладно, думала Катарина, всё не может быть хорошо – пусть это будет как компенсация за прекрасное оружие.

Поздно вечером, когда они остановились для очередной ночёвки, она, убедившись, что никто её не потревожит, и дверь заперта, осмотрела всё ещё раз – да, отлично. Все изделия остро заточены, сбалансированы, прекрасно закалены. Пока не видела Мария, она даже попробовала одну штуку в действии на деревянной стене. Порядок.

Кормили здесь на завтрак немного получше, чем в предыдущем заведении, хотя, по-правде говоря, гораздо менее вкусно, чем возле Парижа. Но если в окрестностях Эпиналя и не практиковали культа вкусной еды, по крайней мере, оружие изготовляли на совесть.

Так, проехав лье-другое, в небольшой деревеньке, в другой местной кузнице, покосившейся от времени, и сильно обгоревшей в одном углу, они по дешевке приобрели прекрасные арбалеты. Прекрасными они были в плане их боевых качеств: ухватистые, мощные и добротные: дубовую доску в два дюйма легко пробивали насквозь, а отдача могла бы свалить с ног менее сильного, или слишком лёгкого человека. Дёшевы же они были из-за полного отсутствия дизайна – ни одного мало-мальского «аксессуара»: накладного украшения, или резного завитка, или хотя бы нарисованной картинки, не ласкало взор эстета от оружия, какими являлись, или хотя бы стремились казаться большинство офицеров-дворян и профессиональных военных.

Купив три штуки, и изрядный запас стрел и запасных тетив, которые, как знала Катарина, очень быстро растягиваются и выходят из строя, она вызвала уважение уже Пьера – после того, как он посмотрел, как она управляется со стрельбой, он как-то по-другому стал смотреть на неё… Ну, а говорить-то он и раньше ничего не говорил.

Она понимала, что вызывает недоумение, если не больше, своей подкованностью в плане оружия, но ничего не объясняла и не оправдывалась – на данном этапе безопасность внешняя была важней подозрений внутренних. Поэтому продолжала экипироваться так, как считала нужным: кинжалами для метания они разжились перед ужином, в оружейной лавке довольно крупного городишки, где и заночевали, завершив таким образом оружейно-закупочную кампанию к вящему облегчению Марии.

Однако уже в отведённой для ночлега комнате Мария всё равно наверстала своё, и, хотя на закупки её не брали, она, рассматривая богатый улов дня, который Пьер и Катарина ещё раз придирчиво изучали, не могла удержаться от ехидных комментариев и вопросов. Дескать, не собираются ли они с Пьером вдвоём отвоёвывать Фландрию обратно? Или она пропустила призыв папы к очередному крестовому походу?..

Наконец Катарина была вынуждена признаться, что в «сферы личных интересов» короля Филиппа Красивого, или его Святейшества лезть не собирается, а просто они с Пьером решили с боем захватить Цюрих, и основать там французскую колонию. Однако няня не купилась на этот раз – она уже понимала, когда Катарина врёт, хотя та и не краснела.

Да и вообще, к огромному облегчению Катарины, общение с Марией и Пьером происходило теперь без проблем: исчезла та настороженность и натянутость, которая ощущалась в первые день-два. Пьер вообще, казалось, стал относиться к ней как к товарищу по оружию, некоторым образом коллеге, особенно после вполне квалифицированного профессионального отношения к закупаемым, и позже добросовестно опробованным средствам ближнего и дальнего боя.

Однако нет-нет, а она стала ловить его заинтересованно-удивлённый взгляд. Очевидно та Катарина, к которой он привык, не слишком налегала на изучение железок, предпочитая всё же внимательней быть к нарядам, украшениям и подобным женским атрибутам. И уж точно, та Катарина не заказала бы того, что заказала, и лично проконтролировала изготовление, эта Катарина.

Правда теперь, когда всё уже сделано и куплено, довольно глупо было думать о том, какие подозрения и догадки она в нём вызвала и разбудила…

Мнение Марии по поводу количества их «ещё бы сверху сели» закупок, её не огорчило.