Четвертое правило Мангуста - Валерий Вайнин

Дарья сонно возмутилась:

– Еще чего! Меня вот что интересует…

– Вздремни, ты устала.

– Любовь моя, в лоб дам. Не смей мне говорить, что я устала. – Она опять зевнула. – Вот что меня интересует. Зойка – ладно, черт с ней. А с журналистикой мы, что ли, вообще завязали?

– Ну прямо. – Я откинул волосы с ее лба. – Если мы чему-то учимся – пока не научимся, хоть застрели, не завяжем. А когда научимся, будем учиться дальше.

Она поерзала на моем плече.

– Без тебя знаю, засранец. Я спрашиваю, будем ли мы писать новые статьи.

Я покачал головой.

– Пока не тянет. Для журналистики нынче времена… Книгу написать попробую.

Дашка подняла голову.

– Вот новость. Книгу про что?

Мы мчались по вечерней Москве, подскакивая то и дело на колдобинах. И дождик, точно бездомный котенок, Царапался по стеклу.

– Какая разница про что? – ответил я Дашке. – Хоть про вот эти наши заморочки. Надо мысли привести в порядок, над языком поработать… Тяжкий, между прочим, труд.

Дарья стряхнула сонливость:

– На компьютере будем писать?

– Нет, обычной перьевой ручкой.

– Мы что же, – нахмурилась она, – вдвоем за одну ручку держаться будем?

Я прыснул:

– У каждого будет своя ручка и своя книга. А бумагу поделим поровну.

Она сложила пальцы в известную фигуру и сооружением этим повертела перед моим носом:

– Во, видел! Будем писать одну книгу. Вякнешь хоть слово против, я оглушу тебя вот этим кулаком…

Притормозив у подъезда, я выключил мотор.

– Приехали. Пойдем.

– Нет, не приехали! Я тебя оглушу, вложу в твои пальцы ручку и буду водить ею по бумаге. И это будет наша общая книга.

Я кивнул:

– Книга будет общая. Но очень плохая.

Она обдумала это замечание.

– Книга должна быть общей и очень хорошей. Если не писать одной ручкой, то как же быть?

– Выход лишь один. Причем радикальный.

– Говори, я слушаю.

– Я пишу, ты редактируешь. Чем плохо?

Дашка уточнила:

– Каждую страничку? Каждую фразочку?

Я вздохнул:

– Каждую запятую.

Она пожала мне руку:

– Вот теперь приехали, теперь пойдем. – Дашка вышла из машины и, обнимая куклу, побежала к подъезду.

Захлопнув дверцу, я огляделся. Ничего подозрительного. Мы с Дарьей вошли в дом.

В подъезде тоже было спокойно. Мы поднялись в лифте, Дарья открыла дверь своим ключом, и мы перешагнули порог квартиры. Тьма была кромешная, поскольку шторы на окнах не пропускали свет уличных фонарей. Прикрыв за собой дверь, я потянулся к выключателю. Но лампа вспыхнула без моих усилий.

– Лицом к стене! Руки за голову! – раздался окрик Сычихи.

Щурясь от света, она стояла в ночной рубашке моей жены и держала нас под прицелом. Несколько секунд мы таращились друг на друга.

– Мать твою, – выдохнула Дашка. – Чуть не описалась.

Светлана провела рукой по глазам:

– Это вы… Я уж думала…

– Убери пушку! – потребовала Дарья. – Что с тобой, Свет?!

Светлана опустила пистолет:

– Заснуть не могла. Слышу, лифт остановился, ключ в замке поворачивается… – Тут она обратила внимание на куклу в Дашкиных руках, и лицо ее окаменело. – Эт-то что такое?!

Дашка улыбнулась:

– Вот, привели тебе компаньонку.

– Кто просил?!

– Свет, мы просто хотели…

– Я спрашиваю: кто вас просил?! – Сычиха вырвала у Дарьи куклу, прижала к груди и дулом пистолета поправила ей локон.

Я признал со вздохом:

– Никто, в общем-то, не просил.

С минуту мы неловко топтались на коврике. Затем капитан Сычова прекратила это безобразие.

– Здесь кто сейчас живет? – уточнила она резко. – Вы или я?

– Ты, конечно, ты, – заверила Дарья.

– А если я, – отрубила Светлана, – катитесь на хрен. Не мешайте спать.

Мы с женой, будто выполняя команду «Кругом», развернулись и вышли вон. Сычиха хмурилась нам вслед – в ночной рубашке, с куклой и пистолетом.

В машине Дашка фыркнула:

– Нет, ну какова!

– А чего ты ждала? – спросил я. – Что она зацелует тебя до смерти?

– Ну не до смерти… хотя бы до обморока. – Дашка положила голову мне на плечо. – Вздремну, пожалуй.

Я погладил ее волосы:

– Верное решение.

ГЛАВА 26

В подъезд я внес ее на руках. Обняв меня за шею, она дышала ровно, как младенец. В уме я прикидывал, как бы раздеть ее и уложить в постель, не разбудив при этом. Однако стоило нам войти в квартиру, как Дашка, не разлепляя век, пробормотала:

– Сразу в ванну. Прямо в джинсах – плюх.

Захлопнув дверь ногой, я внес жену в комнату, уложил на диван и отправился наполнять ванну. Мне хорошо было известно, какой температуры воду предпочитает Дашка. Отрегулировав кран, я присел в ожидании. Когда вода поднялась до нужного уровня, я закрыл кран и вернулся в комнату.

Дарья говорила по телефону:

– Не извиняйтесь, дело пустячное… Да, конечно… В полдесятого, договорились… И вам всего доброго. – Дав отбой, она зевнула. – Это Зинаида. Зовет меня утром в школу.

Мне это не слишком понравилось:

– Зачем?

– Предложили три разных пособия по английскому. Она хочет, чтоб я выбрала.

– Как это кстати!

– Мы договорились на полдесятого. Встреча на квартире у нас в десять, так? Я по-быстрому. В крайнем случае опоздаю минут на двадцать.

– Дура, думаешь, я отпущу тебя одну?!

Она подняла указательный палец:

– Вот! Здравая мысль, притом от души. А в Японию отпустил, дурак! – Она разделась и отправилась в ванную.

Тем временем я постелил постель, а когда зашел проведать жену, она возлежала в ванне и зачерпывала в ладони воду, бормоча:

– Блу, давай поговорим. Почему не отзываешься? Стоит вот этому, – она кивнула на меня, – только кликнуть, и ты тут как тут, Блу. Могла бы и со мной пообщаться, задавака.

Я рассмеялся:

– Оставь Блу в покое. Не то заснешь тут и нахлебаешься.

– Угу. – Дашка прикрыла рукой зевок. – У меня даже нет сил к тебе приставать. До чего докатились.

– Ужас. – Я извлек ее из ванной, обернул полотенцем и принялся вытирать. – Как я проживу без твоих приставаний?

Глаза у нее слипались.

– Всего часа полтора, – пообещала она еле слышно. – Потом растерзаю.

Я отнес ее в комнату, уложил в постель и укрыл. Она заснула, едва коснувшись подушки. А я присел рядышком и подумал: «Тебя не бывает, Дашка. Просто-напросто не бывает».

Шевельнувшись, она пробормотала во сне:

– Меня бывает. Это тебя не бывает, морда.

Какие, на фиг, Мангусты? Какая, к черту, магия?

Однако хлопать ушами мне не следовало. Пора заняться делом профессионально. Выпустив из ванной воду, я принял ледяной душ и голым вернулся в комнату. Хоть фантомы нынче нас не беспокоили, это не располагало меня к беспечности. Спасибо, Стив Пирс, ты хорошо меня вышколил. «Сперва обеспечь себе защиту, – твердил ты, – и лишь потом нападай».

Я сел в позу «лотоса», сконцентрировался и, поднявшись в воздух, погрузился в космические потоки. Процедура была привычной, тщательно отработанной за два столетия. Я отыскивал волны энергии, принимал их в себя и накапливал Силу. Но это, как говорится, только пол-дела. Силу еще надо было освоить и трансформировать для конкретных целей. В данном случае мне предстояло создать вокруг мозга защитное поле, блокирующее воздействие Внушателя. Тут следовало поэкспериментировать, однако задача не казалась особенно трудной. Можно было вообще не напрягаться, если бы… Фантомы теперь едва ли представляли серьезную угрозу для моих близких. Когда знаешь, с чем имеешь дело, из окна вряд ли выпрыгнешь. Внушатель, разумеется, извлекает из наших голов кое-какую поверхностную информацию. Это противно, однако защита нужна была мне по другой причине. Когда я доберусь наконец до хмыря в полотняном костюме, он не должен «почуять» мое приближение, не должен сбежать. Вот для чего мне понадобилась защита, и к утру я ее создал.

Опустившись на пол, я расправил плечи. За окном светало, Дашка сладко спала. Вздохнув, я «выключил» свое защитное поле. «Выключил» по простой причине: когда Внушатель возобновит атаки, я должен об этом знать.

ГЛАВА 27

Утро началось со звонка Ильи. Мы с Дашкой как раз закончили завтрак и мыли посуду, браня нескончаемый дождь. Возбужденный голос Ильи прямо-таки выпрыгивал из трубки:

– Старик, склады в Ясенево ночью сгорели. Официальная версия такая: кто-то бросил окурок на баллоны с пропаном. Ведется следствие. – Илья хохотнул. – Ты гений, старик.

Я хмыкнул:

– Гений, как известно, у нас ты.

– Брось эти антисемитские выпады. Передай Дуське: она может тобой гордиться.

Подслушивающая Дашка сказала в трубку:

– Гольдберг, я привыкла гордиться тобой. Рефлекс У меня, понимаешь?

Илья понизил голос:

– Ша! Кто-то в дверь звонит. Боюсь, уже дистрибьютору. – Он дал отбой.

Через минуту с той же новостью позвонил Стас. Он тоже был доволен нашей прозорливостью и ловко расставленной ловушкой. Предупредив его, что мы с Дарьей должны заехать в школу и потому, вероятно, чуть задержимся, я положил трубку на холодильник.