Степь в крови - Глеб Булатов

Так прошел час. Внезапно из-за холмов в тылу красных в реку и на передовые позиции корпуса Шкуро посыпались снаряды. Под перекрестным огнем цепи белых начали откатываться за село. Из леса, с позиций красных, к мосту поскакали трое всадников с факелами. Один из них на полном скаку откинулся на луку, выронив факел, и конь, замедляя бег, понес его прочь от реки. Двое других достигли моста и, осаживая разгоряченных коней, под ураганным огнем бросили факелы на деревянный настил и умчались прочь.

– Господин ротмистр! Цепи отступают! Мост подожгли! – на одном дыхании выпалил вбежавший в избу ординарец.

Минин встал из-за стола, опрокинул стакан водки и, обращаясь к офицерам, сказал:

– Что ж, господа, наш черед. С Богом!

– С Богом! – дружно подхватили офицеры.

Минин вскочил на своего гнедого жеребца и поскакал к реке. За ним из дворов и проулков потянулись цепи казаков и драгун. Минин, с непокрытой головой и развевающейся по ветру копной русых волос, вытянув в могучей правой руке шашку, в расшитом позолотой мундире конногвардейского полка, вылетел в поле и, увлекая за собой рассыпавшуюся конную лаву, помчался вперед. Отступавшая пехота развернулась и бегом, с винтовками наперевес, перешла в наступление.

– Ура! – прокатилось по фронту.

На том берегу появились конные тачанки, и по наступающим ударили пулеметы. Хрипя и зарываясь в землю, кругом падали люди и кони. Мост полыхал. Казачьи фланги конной лавы бросились вброд, взрезая брызгами размеренное течение реки. Минин и его драгуны через огненные ворота, преодолевая завесу дыма и рушащегося под обожженными копытами коней моста, ворвались на позиции красных. Началась резня. Истребив пулеметные расчеты и отдельных сопротивляющихся большевиков, белая конница с Мининым во главе ушла в тыл.

Вслед за драгунами реку преодолели казаки, а за ними пехотный полк. На захваченных позициях красных разворачивали пулеметы, приспосабливая траншеи для обороны от возможной контратаки. Пленных большевиков тут же разделили на две группы. Рядовых разоружали и отводили на тот берег, в село. Комиссаров и коммунистов расстреляли, а тела столкнули в воду.

После передышки казаки рысью поскакали вниз по течению, вдоль пологого берега реки, в обход тех холмов, за которыми располагалась большевистская артиллерия и к которым напрямик устремился Минин со своими драгунами.

В село, с которого ушли в атаку кавалерия Минина и казаки, въехала кавалькада всадников. Во главе ее, рысью, на пегом жеребце, прямо держа плечи, ехал генерал Шкуро. Короткую мускулистую шею его туго обвязывала нить с крестом. Глубоко посаженные пронзительные и по-бычьи непроницаемые глаза его глядели упрямо и зло. Шкуро со своей свитой достиг площади перед церковью, когда навстречу ему на взмыленном жеребце вылетел есаул.

– Господин генерал! Из тылов красных выдвинулась конница Думенко. Казаки не выдержали натиска и отступают.

– Где Минин?

– Неизвестно. После занятия большевистских позиций его драгунский полк и два эскадрона кубанцев пошли к станции через холмы!

– В каком направлении выступает Думенко?

– Вдоль берега реки, заходя во фланг нашей пехоте и отрезая Минина.

– Григорий, – Шкуро обернулся к седому атаману, – возьми терскую пластунскую бригаду и окопайся на обоих берегах реки и у брода. Приготовьтесь к отражению конной атаки.

Атаман козырнул, поднял коня на дыбы и скрылся в облаке пыли.

Конница Думенко вышла навстречу обескровленным тяжелым боем казакам с той самой станции за холмами, где и располагалась большевистская артиллерия и к которой по оврагам и засекам вел свой отряд Минин. Выйдя на берег реки, красная конница рассыпалась лавой и, без труда сбивая и обращая в бегство малочисленные и разрозненные группы казаков, устремилась к бродам. Прорвавшись сквозь пулеметный огонь, красная кавалерия ворвалась в окопы. Из села Шкуро бросил на подмогу последние резервы. Часть красных во главе с самим Думенко вброд преодолела реку и схлестнулась с резервами Шкуро. Поле битвы объял хаос. Рубились группами и поодиночке, не щадя раненых и не беря пленных.

Под первым и самым страшным натиском красных удалось выстоять, но, сбитые с позиций, потерянные и разрозненные белые отряды все дальше оттягивались к берегу реки и гибли или наудачу бросались в воду и становились легкой добычей. Красные были близки к победе. Стоявший на окраине села Шкуро уже готов был отдать приказ к отступлению. Хотя этот приказ не имел никакого смысла. Отступать было некуда, и зажатые в тисках реки и отчаянно напирающих красных казаки были обречены на гибель или пленение.

Шкуро обернулся к свите и сказал с усмешкой:

– Все. Славный корпус генерала Шкуро погиб. Командуйте отступление. Отведите остатки войск за железную дорогу и займите оборону.

Шкуро пришпорил коня и поскакал прочь.

После взятия позиций красных Минин во главе пяти сотен всадников, драгун и кубанцев, устремился за холмы, к железнодорожной станции. Он знал, что там находятся большевистская артиллерия и резервы. Это был отчаянный шаг. Путь, выбранный Мининым, был изрезан оврагами и перелесками. Но Минин знал: захвати он станцию, и дорога на Лиски и дальше на Воронеж будет свободна.

Когда отряд Минина преодолел большую часть пути и вошел в ложбину, за которой виднелись насыпь и трубы станционных строений, со стороны реки донеслись выстрелы и шум битвы. Минин насторожился и, по удаляющемуся звуку определив большое сражение и отступление казаков, повернул свой отряд. Выйдя на луг, широкой дугой опоясывавший реку, Минин увидел картину военной катастрофы. Все окрест было усеяно телами. Кони бродили без цели в поисках хозяев. Вдалеке, на другом берегу, скрывался отряд казаков, уходящий от преследования.

К Минину привели раненого подъесаула.

– Большевики…конница… – с трудом выговорил раненый, зажимая пальцами кровоточащий бок. – Две, а то и три тысячи сабель.

– Куда пошли? – нетерпеливо спросил Минин.

– По берегу. К бродам.

– Думенко… – в задумчивости произнес Минин. – За мной! По коням!

Минин повел отряд вверх по течению. Время близилось к семи часам пополудни. На всем пути прибрежные луга были усеяны ранеными и убитыми. Увидев вдали занятые красными траншеи и прижатые к реке, сопротивляющиеся из последних сил остатки корпуса Шкуро, Минин вскинул шашку и повел отряд в атаку.

Издали было видно, как комиссары отчаянно разворачивали и строили ряды кавалерии, как на другом берегу Шкуро во главе своего штаба и всех сохранивших дух для борьбы ринулся к реке. Настал решительный момент.

Красным командирам удалось развернуть ряды для отражения атаки Минина, но кони не успели разбежаться, и драгуны разорвали строй красных надвое. Ударившие с тыла казаки и пехота довершили дело. Разрубленная на части, измотанная после долгой битвы красная конница была разгромлена.

Тем временем на другом берегу реки схлестнулись отряды во главе с самими Думенко и Шкуро. Бой был равный и жестокий. Но лишь преодолевшие реку вброд драгуны Минина ударили в тыл, как дело было решено.

Солнце клонилось к закату. Разрозненные группы большевиков спасались от преследования, уходя к станции под прикрытием бронепоезда. Казаки Шкуро спешно занимали отвоеванные позиции по обоим берегам реки. Предстояло похоронить убитых и отправить в тыл раненых.

Стоял конец июля 1919 года. С мая белые армии Юга России развернули широкое наступление. Добровольческая армия отбросила большевиков за Северный Донец. Опрокидывая противника и не давая ему опомниться, добровольцы с боями прошли за месяц триста верст. 10 июня пал Белгород, 11-го после кровавого уличного боя был взят Харьков, а 16-го Шкуро триумфально вступил в Екатеринославль. Разгром врага был полным. В приказе Председателя Реввоенсовета Троцкий писал: «Позорное разложение и состояние полного упадка частей дошли до последней степени. Случаи бессмысленной паники наблюдаются на каждом шагу. Шкурничество процветает!»

В середине мая началось наступление Донской армии. Прорвав фронт 8-й и 9-й армий красных, казаки вышли к Балашову и Лискам. 16 июня в Новочеркасске торжественно провозгласили весть об освобождении Донской земли.

17 июня кавалерия Кавказской армии генерала Врангеля ворвалась в Царицын и после тяжелых боев выбила большевиков из города. К концу июня белые армии Юга России вышли на фронт Царицын – Белгород – Екатеринославль. 20 июня 1919 года генерал Деникин отдал армиям директиву:

«Имея конечной целью захват сердца России – Москвы, приказываю: Кавказской армии генерала Врангеля выйти на фронт Саратов – Ртищев – Балашов и продолжать наступление на Нижний Новгород, Владимир, Москву. Донской армии генерала Сидорина развивать удар на Москву в направлениях: а) Воронеж, Козлов, Рязань и б) Новый Оскол, Елец, Кашира. Добровольческой армии генерала Май-Маевского наступать на Москву в направлении Курск, Орел, Тула. Для обеспечения с запада выдвинуться на линию Днепра и Десны, заняв Киев».