Рассказы и повести - Леонид Хайко

В гостиницу «Капри» вернулись засветло. В отеле то же была суета, закрывались плотно окна, по номерам разносили свечи, на случай отключения электричества. Оказалось, было получено штормовое оповещение, и все готовились к встрече урагана. Из нашего посольства нам то же сообщили о приближении урагана и просили не покидать гостиницу, ждать последующих указаний. Из окна отеля было видно, как с внешнего рейда морские корабли цепочкой тянутся мимо старинной крепости Эль Морро, через узкий канал, во внутреннюю гавань Сан-Ласаро, ища спасение от надвигающейся непогоды.

Быстрее обычного сгущались сумерки. Стало быстро темнеть, заревело и застонало небо, задымились чёрные тучи, ветер набирал силу, пошёл дождь. Над морем уже были видны непрерывные сполохи.

Вечно весёлые кубинцы притихли, смолкли их голоса, в глазах сквозило тревожное ожидание.

Не прошло и часа, как неожиданно ветер огромной силы обрушился на город. Вокруг всё загудело, дребезжали рамы и стёкла, казалось высотное здание отеля начало раскачиваться. Дождь усиливался и превратился в сплошной поток воды. А точнее это был небесный водопад. Грозовые непрерывные стрелы атаковали водную и земную поверхность.

Вода не успевала стекать с крыши отеля по своим стокам, и она устремилась по лестничным пролётам, заливая коридоры, попадала в комнаты. Погас свет, отключился телефон. В некоторых номерах набралось воды столько, что плавала обувь.

Так продолжалось до утра, постепенно сила ветра стала ослабевать, разрушающие потоки воды ослабли, но дождь продолжался ещё день и ночь, не сильный, но шёл. Нам стало понятно, в такой момент стихии человек бессилен.

Но уже 12 сентября появился свет, заработал телефон, вышли газеты, на их страницах мы увидели на фото страшные разрушения и беды по всему городу. Были затоплены нижние этажи, размытые целые улицы. На большом фото в газете «Гранма» на аэродроме Хосе Марти образовалось большое озеро, затопленные стоянки и самолёты на них. Наш Ту, стоявший у аэровокзала на возвышенном месте, был невредим. Несколько самолётов компании «Кубана» затопило. К двум самолётам Ил-62 советскому и китайскому вода подступила под обрез фюзеляжа, повредила приборное оборудование, установленное там.

Нам стало ясно, мы не скоро взлетим с этого аэродрома. На моём столе лежит пожелтевшая газета «Гранма» за 13 сентября 1979 года № 218, на её страницах вновь вижу на фото те бедствия причинённые тайфуном «Фредерик», читаю: «За 48 часов на Гавану и её окрестности выпало 540 мм осадков». Нетрудно представить, что натворил этот полуметровый слой воды.

Ураган потерял силу и растворился у берегов Флориды. На острове уже ласково светило солнце, как бы прося прощение за стихию. Дул лёгкий ветер с океана, только океан не мог успокоиться, и ещё несколько дней, его огромные волны, накатывались на набережную, разбиваясь о камни и бетон, заливая брызгами прибрежные улицы.

Всё население Гаваны вышло на ликвидацию последствий урагана. Наши экипажи то же участвовали в этом мероприятии вместе с сотрудниками авиакомпании «Кубана», в которой мы работали. Они называли эту работу «субботником», переняв эту традицию у нас. Все дружно убирали поваленные деревья, засыпали промоины на дороге, вставляли стёкла. Работали все независимо от занимаемой должности.

Наступила обеденная жара, все возвращались в свои офисы, и пили свой любимый кофе и курили сигары. Нас угощали тем и другим. Кофе мы разбавляли водой, уж очень оно было крепким и густым. Любители курить, выдерживали только несколько затяжек, вызывая смех у кубинцев.

Мы знакомились, многие имена помню и сейчас. Эрнесто Хосе, Сальвадор, Рауль. Многие учились лётному делу в СССР, неплохо говорили на русском языке.

Вот от них я узнал более подробно, что некоторое время назад, по инициативе Революционного правительства, и лично Фиделя Кастро, было принято постановление об увековечении памяти погибших Советских людей, при защите Кубы от иностранной агрессии в 1962 году. А так же перенесения захоронений с места боёв на специальное мемориальное кладбище под Гаваной.

Используя свободное время, мы знакомились с Гаваной и её окрестностям. Побывали в музеях, театре, аквариуме, на легендарном корабле-шхуне «Гранма», там же, рядом, лежат обломки сбитого американского бомбардировщика. Побывали в доке, где ремонтируют советские суда. Купаться ездили на пляж «Санта-Мария», посмотрели пионерский лагерь, типа нашего бывшего «Артека».

Аэродром Хосе Марти всё еще не работал, и мы не теряли зря время.

Мы ещё побывали во многих костёлах, восхищались их архитектурой и чудесными витражами в них.

Нужно сказать, что революция не закрыла ни одну церковь, не подвергла преследованиям ни одного священника. Государство проявляет уважение к любой религии и всем верам. Наиболее почитают кубинцы Святого Лазаря — защитника униженных и бедных.

Мы увидели кубинцев, как страстных патриотов не только на словах но и на деле. Нигде на земле нет более жизнерадостных людей, им присуще веселье, танцы и любовь.

Они успешно трудятся на заводах и фабриках. Прекрасные лётчики. На плантациях сахарного тростника, в рубке которого нет им равным, ловко рубят его и левой, и правой рукой Они успешно выращивают табак. Сигара кубинская была и остаётся одной из самых дорогих табачных изделий в мире, на этом острове практически идеальные условия для выращивания табака.

По моей просьбе, руководство «Кубаны» без проблем выделило нам микроавтобус, для поездки на Русское кладбище.

Мы увидели ухоженные могилы, украшенные множеством неувядающих цветов. Это было не братское захоронение. Здесь каждое захоронение было отдельное, даже если это был неизвестный человек. На мраморном надгробии стояли надписи: Капитан медицинской службы или майор артиллерист. Но в основном указаны звания и фамилии.

Мы молча шли между рядами могил, словно вдоль строя, и перед нами возникали образы молодых воинов, офицеров, различных званий и родов войск, молодых женщин и красивых девушек из медсанбатов.

Нам, лётчикам — международникам, довелось побывать на братских могилах и отдельным захоронениях на городских кладбищах в странах Европы, Юго-восточной Азии. Мы склоняли головы перед теми, кто ценой своей жизни спас мир от фашизма, кто защищал народы Кореи и Вьетнама. И вот здесь, далеко за океаном, наши соотечественники, многие наши ровесники, до конца выполнявшие свой интернациональный долг, погибли и навечно остались в земле Кубы.

Их захоронили, как интернациональных героев, отдали последние почести. Кто принимал такое решение, понимал: «Что им уже ничего не будет нужно», ЭТО НУЖНО НАМ, ЖИВЫМ.

В день 7 ноября, на Кубе это праздничный день. Благодарные кубинцы, словно паломники, нескончаемым людским потоком идут на это святое место, отдать дань Советским людям, погибшим защищая свободу и независимость республики.

Кубинские комсомольцы здесь дают клятву беречь и защищать свою Родину. Молодёжные комсомольские организации существуют, и по сей день.

Я ускоряю шаг, стараюсь не пропустить ни одно из захоронений. Ищу, ищу знакомую мне фамилию. Останавливаюсь, не верю своим глазам, да чётко золотом написано: Полковник Карелин Иван Фёдорович.1915–1962 г.г.

Меня уже зовут товарищи, подходит бортрадист Анатолий Федин.

- Что, знакомый, родственник?

- Нет, Толя, этого человека я не видел и не знаю. Но знаю его жену Марию Васильевну и дочь Катерину Карелину.

На аэродроме Хосе Марти всё ещё откачивали воду. Полоса медленно освобождалась от воды и, наконец, на облегчённом самолёте с минимальной заправкой мы взлетели с отрезка полосы и перелетели на аэродром Варадеро, что в сотне километров от Гаваны.

Варадеро было любимое место пиратов, американских богачей времён Батисты и советской элиты. В наши дни открыто для всех имеющих деньги.

Варадеро- уникальная коса уходящая в море на несколько километров со своим особым микроклиматом, чистейшими пляжами, кристально чистой водой. С этого аэродрома мы летали в Панаму Никарагуа.

Время нашей командировки подошло к концу, нас меняли другие экипажи.

С бортрадистом Анатолием Фединым и его братом Борисом — работником нашего посольства, на его машине, приехали на кладбище и возложили цветы от жены и дочери на могилу Карелина Ивана Фёдоровича, и я ещё наполнил шкатулку землёй с его могилы.

Глава седьмая. ПОИСКИ МАРИИ ВАСИЛЬЕВНЫ

Необычное волнение и чувство испытываешь, когда возвращаешься в родные края. Не отрываясь от вагонного окна, всматриваешься в знакомые места. Вот уже позади станция Дёма, это пригород Уфы. В поле зрения Уфимские кручи, над ними в вышине, над рекой Белой в небесной синеве стремительный всадник на бронзовом коне.