Против тьмы - Дэнис Уитли

— Разумеется, — улыбнулся Ричард. — Идемте, проводим герцога, а затем вы подниметесь наверх, в спальню.

Они вышли в холл и остановились у низкой дубовой двери, чтобы помахать де Ришло, обещавшему вернуться до темноты. Затем Ричард ушел с Саймоном, а Мэри Лу, оставшись наедине с Рэксом, спросила его:

— Что вы думаете обо всем этом? — и ее веселые голубые глаза подернулись дымкой, словно у нее возникли нехорошие предчувствия.

Секунду он смотрел на ее сердцевидное лицо, обращенное к нему, и мрачно ответил:

— Мы побывали у врат ада. Однако де Ришло рассказал не все. Тут еще замешана девушка, от которой… от которой я буквально схожу с ума.

— Рэкс! — Мэри Лу положила свою маленькую крепкую ладошку ему на локоть. — Это ужасно. Пойдемте, поговорим об этом.

Он последовал за ней в гостиную и в течение получаса рассказывал сочувствующей слушательнице о трех мимолетных встречах с Танит за границей и о том, как увидел ее в доме Саймона. Затем он повторил рассказ герцога о шабаше, дополнив его некоторыми деталями, опущенными им, и уже начал было строить предположения о судьбе Танит, как вдруг Малэн тихо приоткрыл дверь.

— Мистер Ван Рин, вас кто-то просит к телефону.

— Меня? — вскочил Рэкс и, извинившись перед Мэри Лу, торопливо вышел из комнаты, недоумевая, кто бы это мог быть. Он поднес трубку к уху, и сразу узнал голос, столь напоминающий акцентом Марлен Дитрих.

— Это вы, Рэкс? Я так рада, что нашла вас! Мне надо срочно увидеться с вами — прямо сейчас, это очень важно.

— Танит! — воскликнул Рэкс. — Как вы сумели разыскать меня?

— О, не спрашивайте! Я расскажу при встрече.

— Но где вы?

— В деревенской гостинице, около мили от вас.

Рэкс ни секунды не колебался. Радом с Ричардом и Мэри Лу Саймон был в безопасности, а голос Танит звучал испуганно и взволнованно. Но самое главное, теперь он знал, что безнадежно влюблен в нее.

— Хорошо, — ответил он, и его голос слегка дрогнул. — Я скоро буду.

Он почти бегом вернулся к Мэри Лу и рассказал ей о случившемся.

— Конечно, вам надо немедленно отправиться к ней, — невозмутимо проговорила она. — Но к вечеру вы вернетесь, не так ли, Рэкс?

— Безусловно, — широко ухмыльнувшись, ответил он, хватая шляпу.

Когда высокая фигура Рэкса, широким шагом направившегося в сторону деревни, скрылась из виду, на дорожке, ведущей к дому, появился другой человек, невысокий и полный, и заговорил с дворецким. Малэн знал, что хозяин находился сейчас наверху со своим другом, мистером Ароном, и просил их не беспокоить, поэтому, попросив посетителя подождать в холле, он прошел в гостиную, к Мэри Лу.

— Мадам, — негромко произнес дворецкий, — вас хочет видеть некий мистер Моката.

Глава 22

САТАНИСТ

На секунду Мэри Лу онемела, и ее округлившиеся от удивления глаза уставились на слугу: за последний час она столько раз слышала имя этого человека. Но она и помыслить не могла, что ей так быстро придется столкнуться с ним лицом к лицу.

Ее первым желанием было позвать Ричарда, но затем она вспомнила, что герцог велел не оставлять Саймона в одиночестве. У нее мелькнула мысль, что Танит, возможно, намеренно выманила Рэкса. Решение пришло к ней почти мгновенно — она сама примет Мокату.

— Позовите его, — спокойным тоном велела она, — но если я позвоню, прошу вас сразу же прийти — немедленно, вы поняли?

— Конечно, мадам, — Малэн бесшумно удалился, а Мэри Лу села в кресло спиной к свету, так, чтобы при необходимости суметь дотянуться рукой до кнопки звонка.

Появился Моката, и она с любопытством оглядела его. На нем был серый твидовый костюм и черный галстук. Его голова, огромная и лысая, напоминала огромное яйцо, и складки его тяжелого подбородка нависали над жестким воротничком.

— Миссис Итон, я надеюсь, вы простите мое непрошенное вторжение, — начал он чарующе-мелодичным голосом. — Вам, видимо, известно мое имя?

Она слегка кивнула, намеренно не замечая его протянутой руки, и жестом предложила ему кресло напротив. Мэри Лу ничего не знала об эзотерической доктрине, но за те годы, что ей пришлось провести в глухой деревушке, спасаясь от преследований большевиков, она наслушалась крестьянских суеверий и понимала, что ей нельзя касаться этого человека и, пока он находится в доме, нельзя предлагать ему ни еды, ни питья.

— Я так и думал, — продолжал он. — Я не знаю, что вам могли рассказать, но Саймон Арон — мой близкий друг, и во время его недавней болезни я заботился о нем.

— Я слышала, — сдержанно ответила она, — несколько иную версию. Но в чем цель вашего визита.

— Саймон, как я понимаю, сейчас у вас?

— Да, — коротко ответила она, — и он пробудет у нас еще некоторое время.

Он улыбнулся, и Мэри Лу неожиданно поймала себя на мысли, что ее гость был весьма обаятельным человеком. В его странных, почти бесцветных, глазах читались ум и глубокая образованность, и, к ее удивлению, поблескивал почти дружеский намек на возможную конфиденциальность, словно речь шла о каком-то увлекательном предприятии. Его шепелявость была странно приятной и даже успокаивающей, и когда он вновь заговорил своими грамматически идеально построенными фразами, только необычное произношение гласных звуков выдавало в нем француза.

— Сельский воздух, несомненно, пойдет ему на пользу, и я уверен, что ваше гостеприимство станет для него лучшим лекарством. Но, к сожалению, нас в Лондоне ждут неотложные дела, о которых вам, конечно, ничего не известно, и мне необходимо забрать его сегодня с собой.

— Боюсь, что это невозможно.

— Понимаю, — произнес Моката и задумчиво взглянул на свои большие ботинки. — Но мне кажется, что ваше отношение обусловлено, во многом, нелепой чушью, которую выдумал де Ришло. Я не стану вдаваться в причины, по которым он сделал это, но я прошу вас, миссис Итон, поверить мне, что, если вы не позволите мне взять с собой Саймона, он окажется в серьезной опасности.

— Пока он находится в моем доме, ему не угрожает никакая опасность, — твердо произнесла Мэри Лу.

— Ах, милая, очаровательная леди, — чуть печально вздохнул он. — Я не думаю, что вы хорошо представляете себе, что случится с бедным Саймоном, если он останется здесь. Могу лишь сказать вам, что его умственное состояние в последнее время было крайне неудовлетворительным; один я способен благотворно влиять на него. О, шоколад! — неожиданно добавил он, и его взгляд остановился на коробке конфет, лежавшей на столике рядом с ним. — Не сочтите меня неотесанным нахалом, но нельзя ли мне попробовать? Я обожаю шоколад!

— Прошу прощения, — не шевельнув бровью, ответила Мэри Лу, — коробка пуста. Давайте вернемся к разговору о Саймоне.

Моката отдернул руку — проверить ее слова, не открыв коробку, было невозможно, и Мэри Лу едва удержалась от улыбки, когда он скорчил комичную гримасу, словно разочарованный школьник-сластена, которому не дали кусок торта.

— В самом деле! — воскликнул он. — Какая жалость. Нельзя ли тогда выкинуть коробку в мусорное ведро, чтобы ее вид не соблазнял меня? — И прежде, чем она успела остановить его, он вновь протянул руку и схватил коробку. Ее вес подсказал ему, что Мэри Лу солгала.

— Нет-нет, прошу вас, — она почти выхватила коробку из его пухлых пальцев. — Я отдала коробку дочери, и она кладет в нее разноцветные камешки, поэтому ее нельзя выбрасывать. — Когда она поставила коробку около себя, в ней что-то зашелестело, и Мэри Лу быстро добавила: — Она завертывает камешки в бумажки, в которых были конфеты, и кладет их рядами. Она очень расстроится, увидев, что камешки сдвинуты и лежат в другом порядке.

Моката не был обманут ее изобретательной выдумкой. Он догадался об истинной причине, почему ему не позволили взять шоколад, и решил, что эта невысокая красивая молодая женщина оказалась куда более серьезным противником, чем он предполагал. Однако он был вполне удовлетворен началом их беседы, чувствуя, что ее первоначальный антагонизм уступил место сдержанному интересу; ему необходимо продолжать разговор, а его глаза и голос довершат остальное. Секунду они молча смотрели друг на-друга. Затем он выбрал иное направление атаки.

— Миссис Итон, я прекрасно понимаю, что вы не верите мне, и это неудивительно — я догадываюсь, что вам наговорили обо мне ваши друзья. Но, видя вашу образованность, я подумал, что будет лучше, если я раскрою карты и не стану ходить вокруг да около.

— Для меня это не имеет значения, — тихо произнесла Мэри Лу.

Он пропустил ее замечание мимо ушей и продолжал:

— Я не намерен обсуждать с вами, хорошо или плохо заниматься искусством магии. Скажу лишь только, что у меня есть некоторый практический опыт, а Саймон, сильно заинтересовавшийся магией в последние месяцы, обещает достичь в ней значительных высот. Месье де Ришло заставил вас, вероятно, предположить, что я весьма злонамеренный человек. Но я должен возразить против такой несправедливой оценки. В магии не существует ни добра, ни зла. Это всего лишь наука о том, каким образом добиваться результата, используя силу воли. Весьма зловещая репутация магии легко объяснима, если вспомнить, что церковь веками запрещала заниматься ею. Все совершаемое втайне и в темноте носит печать загадочности, и вследствие этого, чем-то недобрым. Мало кто способен понять эти мистерии, и навряд ли я ошибусь, предположив, что вы сами имеете о них весьма туманное представление, почерпнутое, вероятно, из популярной литературы. Но, как я могу себе представить, вам, вероятно, известно, что истинный адепт магии способен вызывать некоторые, якобы не реальные, по мнению простаков, сущности.